Ясное дело, Джонни Депп местного разлива не отказал милой барышне в такой невинной просьбе. И вдвоем они поднялись на второй этаж. За всю дорогу погруженный в себя парень так и не сказал ни слова, а подруга так и не придумала, с чего бы начать разговор. На нужном этаже Люськин спутник, указав на заведующего кафедрой, шествующего по коридору, рассеянно попрощался и, к огромному огорчению Криворучко, скрылся за белой дверью у лестницы.
Завкафедрой, смуглый молодящийся мужчина, внимательно выслушал Люськину просьбу и изумленно вскинул черные брови.
– Но, милая моя, вы же рука об руку пришли сюда с тем, кто вам нужен. Лучшего специалиста по культуре африканских племен, чем доцент Владимир Куракин, вам не найти. А переговорить вам будет удобно у него в кабинете.
Рассыпаясь в комплиментах и непрестанно целуя ручки своей очаровательной посетительнице, заведующий кафедрой лично проводил мою подругу к той самой белой двери, за которой скрылась жертва автомобильного наезда, и, деликатно постучав, провел Людмилу в тихий кабинет, заваленный атласами и завешанный картами. За одним из трех столов, уткнувшись все в тот же журнал, и сидел Люськин роковой красавец собственной персоной. «Боже мой, до чего хорош!» – обмирая от внезапно нахлынувшей нежности, вдруг подумала Люська.
Без плаща Владимир Куракин выглядел еще привлекательнее. Белая тишотка обтягивала его широкие плечи. Круглые, как футбольные мячи, бицепсы рвались на волю из-под загорелой кожи рук. «Вот это да! При такой-то фигуре еще и умный...» – обомлела Криворучко и, кокетливо улыбнувшись, опустилась на стул рядом с доцентом.
– А я, оказывается, к вам, – игриво пропела подруга.
– Вот, рекомендую, Владимир Иванович Куракин, наш лучший специалист по межкультурным коммуникациям африканских племен, – промурлыкал завкафедрой, в последний раз целуя Люське ручку и откланиваясь.
Но специалист по межкультурным коммуникациям африканских племен, на улице казавшийся более или менее общительным, лишь рассеянно пробормотал расплывчатое приветствие и снова уткнулся в окаянный свой журнал. Люська, почувствовав себя обманутой, тут же решила, что прямо на месте отошьет этого задаваку, если он только посмеет грузить ее комплиментами и донимать ухаживаниями. Но сколько Криворучко ни выпячивала свои выдающиеся прелести, ученый красавец так и не удостоил ее заинтересованным взглядом, продолжая, то и дело заглядывая в жидкую книжицу, что лежала перед ним на столе, читать заграничный журнал.
Тогда Люська смирилась с поражением в первом раунде и перешла к делу. Она вынула из лаковой сумочки тыкву и, стараясь не упустить ни одной детали, пересказала то, что слышала на нашем собрании у дяди Вени. Выслушав сбивчивый Люськин рассказ, Владимир Иванович вскинул соболиные брови на середину красивого лба, сильными пальцами спортсмена взял протянутый посетительницей сосуд и принялся рассматривать начертанные на тыквенных боках узоры. Люська замерла и с несвойственным ей трепетом ждала, что же скажет этот чужой и загадочный мужчина. Ей казалось, что будто бы от того, возьмется ли Владимир Куракин им помочь или, сославшись на занятость, пошлет куда подальше, зависит вся ее дальнейшая судьба.
Для моей избалованной Люськи, привыкшей к безоговорочному мужскому поклонению, было довольно удивительно, что этот погруженный в быт и традиции африканских племен красавчик не смотрит на нее с восторгом и умилением. Так, проявил простое человеческое участие в минуту опасности, и только. И потому заставить доцента Куракина оценить собственную привлекательность стало для подруги делом принципа.
А красавчик между тем осмотрел находку следователя Козелка и, судя по всему, поверхностным осмотром остался доволен. Затем он скрутил с горлышка сосуда крышку, вытряхнул на лист писчей бумаги формата А-4 полторы сушеные гусеничные шкурки, взял ту, что была целая, и поднес ее поближе к глазам. Внимательно вглядываясь в сероватую сухую шелуху, сжал пальцы так, что шкурка превратилась в пыль и осела мелкими частичками на рабочем столе ученого. И вот тогда кандидат культурологических наук в первый раз за все время удостоил Людмилу заинтересованным взглядом.
Он поднял на посетительницу затуманенный взор и приветливо ей улыбнулся, отчего на его щеках заиграли ямочки. «Нет, это какой-то тихий ужас!» – подумала Криворучко, не в силах оторваться от его ласковых карих глаз. В такой дурацкой ситуации подруга оказалась в первый раз в жизни. Обычно представители сильного пола добивались ее благосклонности и расположения, а не наоборот. Да к тому же Люська просто физически ощущала спиной неприветливые взгляды двух теток, что клацали на компьютерах за соседними столами.
Криворучко величественно обернулась, собираясь сказать что-нибудь дерзкое и остроумное, но, как ни напрягалась, на ум ничего подходящего не шло. Тогда Люська вернулась в прежнее положение и кинула на специалиста по традициям африканских племен умоляющий взгляд. Доцент Куракин оказался не только писаным красавцем, но и довольно сообразительным парнем, потому что уже в следующую секунду, уловив настроение собеседницы, смущенно кашлянул и тихим баритоном предложил:
– Может, обсудим ваши дела в другом месте? Вы могли бы сегодня вечером заглянуть ко мне домой на Ткацкую улицу? Бабушка будет рада. Она печет потрясающие пирожки с капустой и обожает пичкать ими всех подряд. Приходите, не пожалеете.
Люська и сама знала, что жалеть не станет ни при каких обстоятельствах. Не веря свалившемуся на нее счастью, она во все глаза смотрела на своего прекрасного принца и только радостно кивала, выражая согласие ехать на Ткацкую улицу хоть сию секунду.
– Часиков в семь вас устроит? – сверившись с распечатанным на компьютере расписанием лекций, что висело на стене, уточнил доцент.
Люська утвердительно кивнула, не в силах вымолвить ни слова в ответ.
– Ну и прекрасно, – интимно улыбнулся красавец атлет, даря девичьему сердцу надежду на более близкое знакомство. – В начале седьмого я заканчиваю, а к семи уже буду дома. Адрес я вам сейчас напишу...
И тут Люська, окончательно потеряв голову, принялась униженно тараторить:
– Да не надо адреса, я вас в машине подожду... Я вас подвезу... Мне все равно сегодня делать нечего...
Владимир Куракин с удивлением уставился на свою новую знакомую. Перестали шлепать по клавишам компьютера и ревнивые тетки. Разинув рты, коллеги доцента смотрели на разошедшуюся Людмилу. А она, окончательно отбросив никчемную девичью гордость, торопливо закончила:
– Так я вас у института буду ждать... У меня красная «мазератти», вы, надеюсь, помните?
И, обворожительно улыбнувшись доценту, так, как умела улыбаться только она одна, Криворучко поднялась со стула и царственно выплыла из кабинета, успев краем уха услышать сердитый женский шепот:
– Еще одна дура свихнулась из-за Володьки...
* * *
Если бы кто-нибудь еще вчера сказал Людмиле Криворучко, что простой доцент заштатной кафедры не самого престижного института сможет разбить ей сердце и завладеть всеми мыслями, гламурная красотка рассмеялась бы безумцу в лицо. Этого не может быть просто потому, что не может быть никогда. Она, Люська, славилась своим умением легко и непринужденно сводить с ума самых перспективных женихов столицы. В очередь за право вывести мамзель Криворучко в присутственное место к наследнице сети игровых заведений «Везувий» выстраивались высокооплачиваемые форварды ведущих футбольных команд и сыновья макаронных королей. Все люди респектабельные, перспективные и, что немаловажно, ее, Люськиного, круга. А тут какой-то, смешно сказать, преподаватель.
Но как бы то ни было, а факт остается фактом – в шесть часов десять минут по московскому времени Люська как последняя пэтэушница нервно курила в своей красненькой машинке, с замиранием сердца ожидая, когда же покажется из дверей института предмет ее обожания. Если бы подруга спросила мое мнение на сей счет, то я, как специалист по психологии, легко и непринужденно объяснила бы Люське, что ее внезапная любовь – просто-напросто компенсация глубинных комплексов, связанных с неблагозвучной фамилией Криворучко, и желание избавиться от этой проблемы любыми способами. Ведь, заметьте, Люська выбирает себе объекты все больше с графскими фамилиями, будь то однодневный роман с Аркадием Орловым, с которым, по ее же словам, подруга и кофе пить рядом не сядет, нескрываемый интерес к Марату Юсупову или стихийная влюбленность в этого самого Володю Куракина. Но моего профессионального мнения Людмила не спрашивала ни в кофейне, когда за чашкой чая делилась своими переживаниями, ни после, когда вся эта история подошла к концу.
Итак, Люська провела этот день не зря и ухитрилась использовать свободное время с умом. Подруга завалилась в косметический салон, где сделала свежий маникюр, педикюр и на всякий случай с особой тщательностью проэпилировала зону бикини.
