я уверен, что у вас есть потенциал.
— Благодарю вас, — еле слышно, чувствуя разочарование и легкую горечь.
Впрочем, стоило ли грустить и таить обиды? Рыцарь был прав. С момента появления в Камелоте она вела себя, как вздорная девчонка.
Какой, наверное, и была.
Но если в 21 веке это называли сложными подростками и молодежью, то по меркам Логреса она была уже взрослой женщиной, которой следовало бы лучше знать жизнь и правила поведения.
Хотя незнание последних рыцари и король, конечно, списывали на то, что, согласно легенде Мерлина, она росла в деревне.
Остаток вечера они с сэром Гавейном говорили о турнире, прибывших гостях и делали прогнозы погоды на завтра. Беседа, на удивление, протекала довольно спокойно и мило. Рыцарь рассказывал ей о наиболее значимых персонах, которые сидели за соседними столами, и истории, связанные с ними.
— Сэр Агравейн, — указал он, — один из учителей Артура. Сейчас живет в крепости на окраине Логреса и, несмотря на почтенный возраст, все еще верно служит королю.
— А это? — Трина указала на высокого темноволосого мужчину в синем костюме, голову которого венчал тонкий золотой обруч.
Гавейн вздохнул. Немного устало, как показалось.
— А это мой отец.
Трина округлила глаза, одновременно чувствуя изумление и неловкость.
— Но почему вы… не рядом с ним?
— Мне положено находиться за столом моего короля, — ровно ответил Гавейн.
— Но как же…
— Это очень долгая история, леди Трина, и я не хотел бы ее рассказывать, — резко оборвал и тут же поспешил исправить грубость. — Во всяком случае, не сегодня.
Трина понимающе кивнула. Тем более, что она заметила другую, еще более интригующую, фигуру.
— А что вы знаете об этом сэре? — легко кивнула в сторону юноши в зеленом.
— О сэре Мордреде? — слегка удивленно. — Это молодой, подающий надежды рыцарь. Он считается одним из основных претендентов на вхождение в круг Артура.
Трина сглотнула. Заметив ее волнение, Гавейн спросил, садясь вполоборота к ней:
— А почему он вас так интересует?
Она должна была взять себя в руки, если не хочет, чтобы рыцарь заподозрил неладное.
— Скажем, что он претендент и на то, чтобы стать моим фаворитом.
Судя по виду Гавейна, ей снова удалось поразить его.
— Я бы сказал, что у вас хороший вкус, леди Трина, но все же с фаворитом вы немного ошиблись.
— Почему это? — вздернула бровь. — Он искусный боец.
— О, да, — подтвердил Гавейн. — Я почти уверен, что он дойдет до финала.
— Так почему же я ошиблась?
— Потому что турнир все равно выиграю я, — еще одна широкая улыбка, которой он одарил ее. А вот это уже был хорошо знакомый ей задиристый и самоуверенный Гавейн.
Трина фыркнула.
— Мне только начинало казаться, что сэра Гавейна подменили, но нет. Он все еще здесь и по-прежнему необычайно скромен.
Бархатистый смех стал ей ответом.
— В таком случае я предложу вам убедиться собственными глазами. Буду ждать вас послезавтра, на трибуне.
— Для этого вам нужно победить завтра.
Его улыбка была похожа на солнце.
— Непременно.
***
Завтра наступило слишком быстро. Трине казалось, что она только положила голову на подушку, как раздался стук в дверь, а голос Джудит возвестил, что пора вставать.
Накануне в спальню Трина вернулась уже глубоко за полночь. До дверей ее, как обычно, проводил Гавейн. В тот вечер он был менее суров и более разговорчив, чем обычно. Она даже осмелилась спросить его про помощь слугам и признаться, что хотела бы вложить часть своего жалования в благотворительность. Если он и был удивлен этим, то не подал виду. С явной охотой он рассказал о том, как можно помочь, но о своей помощи умолчал. Трина не стала говорить, что знает о его делах и поступках. Перед тем, как попрощаться, она даже пожелала ему удачи в следующем поединке, на что он в привычной самоуверенной манере ответил, что та ему не понадобится.
Сейчас, при свете утренних солнечных лучей, вчерашний разговор казался чем-то, похожим на сон. Неужели они и правда начали находить общий язык с сэром Гавейном?
От воспоминаний о ночи Трину отвлек голос служанки.
— Еще одно платье от лорда Мерлина, леди Трина.
Трина вздохнула. Что ж, посмотрим, что на этот раз приготовил маг.
На бархатной подушке лежало одеяние желтого цвета с длинными рукавами, по краю которых тонким узором вилась красная вышивка. Ну, конечно. Куда же в Камелоте без красного.
По сравнению с платьем первого дня, сегодняшнее было довольно простым, хоть и ярким. Тот же целомудренный вырез на груди, пояс на бедрах, тоже желтый. И уже знакомая вуаль, которая поразила Трину своим цветом.
— Черный?! Он что, отправляет меня на похороны?
Она тут же спохватилась, моля Верховных, чтобы сказанные сгоряча слова были пустыми, а не пророческими.
Джудит смутилась.
— Миледи, у меня приказ… Я должна помочь вам одеться именно в это.
Трина в очередной раз была вынуждена согласиться. Ей не нравилось чувствовать себя куклой, которую наряжают, но ссориться с Мерлином никак нельзя было, пусть порой и очень хотелось. В конце концов, он желал ей добра, всячески помогал и пытался спасти ее жизнь тоже. С самого начала пребывания в Камелоте.
С помощью Джудит Трина оделась и заплела волосы в толстую косу, которая тянулась с правой стороны головы наискось и падала на левое плечо. Девушка придирчиво оглядела свое отражение — сегодня оно было не таким прекрасным как вчера, а из-за цвета платья и вовсе казалось вызывающим. «Как канарейка», — пронеслось в голове непрошено.
— Вы прекрасно выглядите, миледи, — между тем, уверила Джудит.
Поблагодарив, Трина направилась к двери, но служанка окликнула ее.
— Миледи!
Трина обернулась, вопросительно изогнув бровь.
— Что такое, Джудит?
— Вы забыли кое-что, — в руках служанка сжимала купленный Триной на рынке платок. — Я надеюсь, вы не разозлитесь… Я взяла его и сделала вышивку с вашими инициалами.
