мы посетили балет в здании Оперы Гарнье. Мы очень устали, но оба остались довольны днём.
Весь следующий день мы гуляли по городу. Первым делом мы посетили Люксембургский сад.
— Ник, — спросила я, сидя на скамейке возле него, — а ты ведь уже был во Франции?
— Нет, а что? — Удивлённо спросил Ник.
— Мне почему-то казалось, что ты говорил, что был там в четырнадцать лет, или я ошибаюсь?
— Там была интересная ситуация. Мы должны были полететь туда и встретиться с маминой знакомой, но в тот день всё пошло не по плану. Мама подвернула ногу, папу задержали на работе, а у меня в школе была пожарная тревога, оказавшаяся ложной. Мы опоздали на самолёт и никуда не полетели. Мы ещё долго смеялись над этой ситуацией, а я теперь всегда стараюсь приезжать в аэропорт заранее.
— Правда? Я и подумать не могла!
— Как будто у тебя такого никогда не было?
— Нет, ни разу! Только один раз нам рейс обратно задержали, и я чуть не опоздала в школу. Мы с родителями тогда летели из Бельгии. Это было как раз перед нашим знакомством. Я в тот день была сонная и недовольная.
— А мне ты показалась, наоборот, весёлой и энергичной.
— Я хотела завоевать твою симпатию. Ты был такой скрытный, и я захотела узнать твою тайну. А для этого надо было понравиться тебе.
— И ты узнала мою тайну?
— Нет. И до сих пор не понимаю. Ты ведь внутри совсем не скромный, для чего же на людях ты стараешься отмолчаться? Я понимаю, что тогда это был новый для тебя коллектив, но даже потом был замкнут. Что-то тебя тяготило, хотя у тебя были друзья, ты был капитаном футбольной команды. Расскажешь мне сейчас, когда прошло четыре года?
— Я не привык, чтобы на меня обращали внимание. Я всегда шёл «приростком» к Саше, номером два. Мною не интересовались, меня не слушали, когда я хотел кричать. И я запер чувства в себе.
— От чего ты хотел кричать? — С интересом спросила я.
— Мне было тяжело. Я хотел рисовать, меня это всегда привлекало. И, знаешь, у меня неплохо получалось. Но взрослые говорили, что у меня способности к математике. В школе моё увлечение не одобрялось, а математика меня не интересовала. Родители говорили следовать зову сердца, но все остальные родственники видели во мне кого-то другого, но только не того, кем я бы хотел быть. Тогда же я влюбился в самую популярную девочку школы, а она меня не замечала. Я стал больше рисовать печальные сюжеты, моя успеваемость стала падать, а напряжение внутри росло. И мне было некуда его выплеснуть, потому что Саши рядом не было, а родители старались мне помочь, но я боялся всё им рассказать.
— Подожди, Ник, я запуталась. Когда мы только познакомились, ты говорил, что хочешь стать юристом. И до сих пор я ничего не знала о рисовании. Почему ты сменил сферу интересов? И почему не математика?
— Математика меня не привлекала. Когда мне нравилась эта девочка, я рисовал. Рисовал много и хорошо. Но потом мы переехали в Москву, и я стал её забывать, чувства пропали. Хотя, это даже чувствами назвать нельзя. И потом я продолжал рисовать. Но мне не нравилось. Работы были неживыми и бессмысленными. Я начал искать утешение в учёбе. Я всегда был за справедливость, к тому же в Петербурге я учился в гимназии с социальным уклоном. Так я полюбил юриспруденцию. А вскоре я познакомился с тобой. Как видишь, моя история очень проста и банальна.
— Нет, Никит, она трогательна и жива. Мне жаль, что я раньше этого не знала. А сейчас? Сейчас всё хорошо? Пожалуйста, будь честен — хотя бы перед собой.
— Да, Софи, сейчас моя жизнь похожа на сказку. Я с любимой женой в таком живописном месте. Сейчас я по-настоящему счастлив!
Я ничего не ответила Нику, только взяла его руку и крепко её сжала. Я была шокирована его историей. Мне стало жалко маленького Ника, который столько пережил перед тем, как обрёл счастье.
Остаток дня мы с Ником бродили по кварталу Сен-Жермен, покупали сувениры близким. Вечером мы поужинали, встретили закат у моста, собрали вещи и подготовились к отъезду. Утром мы поехали в Фонтенбло.
Лет в двенадцать я очень любила французские романы, поэтому прогулка по историческим местам меня взбодрила и развеселила. Сначала мы посетили парки и леса городка, а потом увидели дворец. Он мне чем-то напомнил Петергоф, хотя Фонтенбло был построен намного раньше.
Во второй половине дня мы посетили Версаль. Там меня поразил бальный зал, находящийся под открытым небом. Узор на полу чем-то напоминал мне шахматную доску. Когда Ник предложил мне сымитировать вальс, я почувствовала себя ферзём — королевой.
Следующей точкой нашего маршрута был Прованс. Там мы пробыли два дня. Мы увидели лавандовые поля и скалы. Эти два дня тянулись медленно, мы наслаждались каждым мигом.
Потом мы с Ником улетели в Лондон. В этот город я была влюблена в девятом классе, когда я зачитывалась английскими романами. Я была влюблена в английскую классику и в культуру этой страны в целом. Отчасти благодаря этой любви я хорошо знаю язык, потому что я была мотивирована.
Первое, что мы сделали в Лондоне — проехали на двухэтажном автобусе с обзорной экскурсией. Потом мы поднялись на «Лондонском глазе» высоко в небо и увидели город с высоты птичьего полёта. У меня захватило дух, на моём лице проявилась широкая улыбка, будто бы неживая.
— Сонь, что с тобой? Всё в порядке?
— Ник, я такая счастливая… Пять лет назад я и не могла мечтать о такой жизни. Мы с тобой вместе, мы путешествуем по миру. Понимаешь, для нас расстояние не помеха, а мир не имеет границ. Многие люди только мечтают о таком, а для нас это реальность. У нас любящее и понимающее окружение, мы учимся и работаем. А нам только по двадцать лет!
— Вот именно, Соф, всё ещё впереди, это только начало. Мы обязательно дойдём до финиша, но это будет нескоро!
Честно, я была счастлива. Конечно, с милым рай и в шалаше, а в Лондоне — тем более.
Далее мы с Ником пошли на Трафальгарскую площадь. Мы посетили Национальную галерею, посмотрели на необычайно красивые фонтаны. После этого мы направились в музей мадам Тюссо, где увидели самые реалистичные восковые фигуры. Некоторых героев было невозможно отличить от настоящих!
Весь следующий день мы гуляли по значимым местам города: Британский музей, музей Виктории и Альберта, музей
