— Вот и познакомимся! – усмехнулся генерал. – Или вы нас боитесь?
Ягодин замялся:
— Я не могу впустить вас. Извините и до свидания!
Самаранов вздохнул:
— Что ж, это ваше право, а мы думали, что вы желаете помочь своей матери! Оказалось, это не так! До свидания.
Слова о матери мгновенно изменили решение профессора.
— Подождите! – Он открыл дверь и поинтересовался: – При чем здесь моя мама?
— Мы можем пройти хотя бы на кухню и спокойно поговорить?
Ягодин пропустил нежданных гостей в прихожую, указал на гостиную:
— Прошу в зал!
Генерал участливо спросил:
— А мы своим присутствием не помешаем вашей матушке?
Ягодин ответил:
— Нет! Я ввел ей обезболивающий препарат и снотворное. До утра будет спать!
— Ясно!
Командующий и его подчиненный прошли в гостиную. Генерал положил кейс на стол, подозвал Зудина:
— Поставь рядом сумку!
Капитан выполнил приказ.
После чего гости устроились в креслах. Ягодин сел на диван. Самаранов, оглядев жилище заслуженного профессора, проговорил:
— Да! Признаться, я думал, что специалисты вашей квалификации живут несколько лучше. Вы, крупнейший ученый в своей области, доктор наук, человек, посвятивший себя служению Отчизне, пожертвовавший ради работы семьей, и вдруг такая нищета? Или вы, Максим Владимирович, аскет?
Ягодин почувствовал себя неловко, однако сделал вид, что не обратил внимания на язвительный тон старшего из гостей, спросил:
— Извините, но я хотел бы знать, с кем имею честь разговаривать?
Самаранов воскликнул:
— Ах да, мы не представились, я Григорий Савельевич, а со мной Илья Петрович. Этого достаточно.
— И что вам надо?
Генерал ответил на вопрос вопросом:
— Скажите, Максим Владимирович, каково ваше денежнее содержание, выражаясь языком военных, в институте «Квадрат» и во сколько ежемесячно вам обходится содержание больной матушки?
— Вам-то какое дело?
— Ну, зачем же так грубо? Или ответы на поставленные вопросы являются военной тайной?
— Я по-прежнему не понимаю, что вы хотите?
— Да, помочь вам, господи! Помочь!
Ягодин подозрительно прищурился:
— Вы представители благотворительного фонда?
Самаранов медленно отрицательно покачал головой:
— Нет, Максим Владимирович, мы не представители благотворительного фонда, мы люди, заинтересованные в вас! Замечу, ничуть не меньше, чем вы заинтересованы в нас, в чем вы скоро убедитесь!
— Мистика какая-то!
— Ничего мистического! Ответьте, пожалуйста, вас устраивает жизнь, которой вы живете? Устраивает то, что происходит в стране, в которой уголовник швыряет доллары налево и направо где-нибудь в казино, а ученый, достойный гражданин, прозябает в нищете и влезает в долги, чтобы купить лекарства больной матери? В стране, где десяток ублюдков пользуются золотыми унитазами, а миллионы их соотечественников перебиваются с хлеба на воду? В стране, где политика, бизнес и должности продаются по установленной сверху таксе? Где никто, кроме, естественно, избранных, называющих себя элитой, не имеет никаких прав, за исключением права на нищету и гибель!
Ягодин поднялся:
— Это провокация?
Генерал повысил голос:
— Вы не ответили на мои вопросы! Так вас устраивает нынешнее положение?
— А если нет, то что? Вы можете что-то изменить в моей жизни?
— Да, могу, Максим Владимирович! Я многое могу!
— И просто так, бескорыстно?
— Нет! Не бескорыстно!
— Тогда чем вы лучше тех, кто превратил страну в свалку?
Самаранов ответил:
— Тем, что не желаю мириться с чиновничьим беспределом, ведущим страну, которой я, как и вы, отдал лучшие годы своей жизни, к полному краху и развалу! Такой ответ вас устроит?
— Что вы хотите?
— Информацию в обмен на деньги! Сколько стоит операция вашей матери? Триста тысяч рублей? Это чуть более десяти тысяч долларов. Я вам дам триста тысяч долларов. И вы реально сможете не только помочь единственному родному человеку, избавив его от адской боли, сопровождающей тяжелую болезнь, но и кардинально изменить всю свою жизнь! Вот что я хочу! Как видите, я ничего не скрываю от вас!
Ягодин опустился на диван:
— Понятно! Вы решили купить меня!
Самаранов пронзил взглядом ученого:
— А вы не продавайтесь, Максим Владимирович! Откажитесь от предложения! Умрите достойно, во благо тех, кто превратил вас в раба!
Профессор испуганно взглянул на строгого пожилого человека, в котором угадывалась большая внутренняя сила:
— Вы сказали, умрите?
— Да! Ибо наш разговор строго конфиденциальный, и я не могу позволить, чтобы вы завтра побежали к своему начальству докладывать о нем!
Генерал указал на середину комнаты:
— Подойдите к столу!
Ягодин подчинился.
Подошел и Самаранов. Нагнулся, расстегнул «молнию» на сумке, достал из нее веревку, положил моток рядом с чемоданом. Взглянул на Ягодина.
— Перед вами, уважаемый Максим Владимирович, с одной стороны веревка, означающая смерть, с другой – кейс, – генерал открыл «дипломат», представив взору профессора пачки стодолларовых купюр, – олицетворяющий новую, безбедную жизнь, ибо те триста тысяч, о которых я говорил, лишь стартовый гонорар за ту информацию, которая мне нужна. Последующее сотрудничество, если, конечно, оно будет иметь место, принесет вам доход в миллион баксов. Согласитесь, неплохая сумма! Так что перед вами выбор. – Генерал поднял конец веревки. – Либо смерть, либо… – Он бросил веревку и достал из кейса пачку долларов: – Жизнь! Выберете первое, завтра вас найдут повешенным в этой комнате, и матушку также мертвую в соседней спальне. Причем следствие примет следующую версию – вы, не имея возможности более терпеть страдания матери, решили умертвить ее. А затем, осознав весь ужас совершенного, покончили с собой! Такое в нынешней сволочной жизни, к сожалению, случается не так уж и редко! Ну а если остановите выбор на втором, то также завтра, но живой и невредимый, отвезете больную мать в клинику, заплатите необходимую сумму, и ей сделают операцию. Лучшие врачи, лучшей клиники, это я обещаю! Вам нужно время подумать? Оно у вас есть. Ровно пять минут!
Но Ягодин не стал думать. Он спросил:
— Какая информация вас интересует?
— Так вы выбрали сотрудничать с нами и как следствие достойную жизнь?
— Да, да, да!
— Ну не надо так нервничать, Максим Владимирович. Поверьте, любой другой, разумный человек поступил бы так же. Благодарю. Вы избавили меня от необходимости отдать приказ, который, видит бог, я не хотел отдавать.
— И все же отдали бы?
— Точнее, вынужден был бы отдать его, глубоко сожалея об этом! Но давайте поговорим о деле. Присядьте на диван!
Ягодин вернулся на место.
Самаранов бросил веревку в сумку, прикрыл кейс и также прошел к креслу:
— Меня интересует, каким образом можно снять блокировку с баллистических ракет «струна-М» и «дьявол-03» для того, чтобы иметь возможность провести их несанкционированный пуск непосредственно с мобильного комплекса.
Глаза Ягодина округлились.
— Что?? Вы… вы…
Генерал перебил ученого:
— Перестаньте играть, Ягодин, вы прекрасно поняли меня! Я не собираюсь применять ядерные заряды, но должен иметь возможность сделать это! Для чего? Для того чтобы к власти в стране пришли другие люди, которые не набивали бы собственные карманы, грабя народ, а навели в ней нормальный, цивилизованный порядок! Так что перед вами не террорист, а патриот, вынужденный бороться за государство такими грубыми методами, потому что другие методы, увы, в России уже невозможны! Опять-таки по вине правящей, барской верхушки! Но что-то я много говорю. – Генерал повернулся к Зудину. – Вам не кажется, Илья Петрович?
Капитан поддакнул:
— Да! Наш интерес определен, Ягодин сделал выбор, пора выслушать его!
— Согласен, коллега!
Самаранов вновь уставился на профессора:
— Я слушаю вас, Максим Владимирович!
Ягодин, нервно ломая пальцы, произнес:
— Разблокировать ракеты с ядерной начинкой невозможно.
— Это все, что вы хотели сказать?
— Ну, практически невозможно!
— А теоретически?
— Теоретически ничего невозможного не существует!
— Вот видите! Продолжайте!
— Понимаете, система блокировки монтируется в корпус носителя перед пристыковкой к нему заряда. На позиции к комплексу подключается система управления пуском. И только после этого из главного штаба через спутник на комплекс, а точнее, на блок управления пуском поступает закодированный сигнал, исключающий несанкционированную активацию всех систем комплекса. Другими словами, в ракету вводится персональный код, блокирующий пуск без разрешения главного штаба.
Самаранов спросил:
— Где хранится этот код?
— В блоке запрета!
— А сам блок?
— В корпусе ракетоносителя!
— Как раскодировать ракету без участия главного штаба?
