— Ты понимаешь, что все эти люди не бросили своих привычек? Просто они нашли себе других поставщиков белого дерева. А так же черного и желтого.
— Понимаю…
— И сведения, которыми располагает Оливер дадут нам возможность начать расследование самостоятельно. Это хорошая сделка: ему книга, нам новый материал по его наводке. Все, что мы сможем раскопать сами, будет принадлежать нам.
— А Гловер в курсе?
Посвящать Индейца в эти раскопки говна мамонтов совсем не хотелось. Слишком велика была вероятность, что он попытается оттереть Кэти от такой работы.
— Ему я ничего не говорил и не скажу. Он близок со многими из этих людей, а, как известно, ворон ворону глаз не выклюет.
Кэти невольно подумала, а не был ли ее босс и сам клиентом Рэмзи? Не то, чтобы она была уверена в порядочности и, хе-хе, нравственной чистоте Гловера. Просто при его, как бы это сказать, способностях, вряд ли ему нужно было покупать женщин.
Кстати, о способностях… нет, сегодня она поедет домой. Надо сосредоточиться и укрепиться духом, прежде чем, зажав нос, ступить в расстилающееся перед ней бескрайнее море пороков человеческих.
Поддавшись малодушию, Кэти жалобно проскулила:
— Почему все скандалы с политиками обязательно связаны либо с коррупцией либо с сексом? Никакого разнообразия.
Макдермид понимающе ухмыльнулся:
— Хотелось бы списать все на недостаток воображения человека-мужика, но истина не менее банальна. Для чего люди вообще идут в политику?
— Полагаю, не для того, чтобы отдать сирым и убогим свое горящее сердце.
— Прекрасный образ, — одобрил Хью. — Оливеру понравится. Кэти поморщилась. — Власть открывает путь к деньгам, а деньги дают новую власть. Кто вступил в этот круг, обратно уже не выйдет. По доброй воле, я хочу сказать.
Ну, что ж. Если им удастся дать пинка некоторым особо зарвавшимся, пусть так и будет. И все же, почему…?
— Но как они не боятся связываться с проститутками? Ведь мы как были пуританами пятьсот лет назад, так и остались. Попадись один раз, и тебя закопают навсегда.
Хью насмешливо подмигнул:
— Знаешь, наше общество само себя загоняет в ловушку с этой нравственностью. Я бы вообще не судил неверных мужей так строго. Тем более, если они занимаются политикой.
Ничего себе! А ей казалось, что она хорошо знает старинного отцовского друга.
— Это почему же?
— Очень просто. То, что власть предержащие не могут делать со своими женами, они делают со своими странами.
* * *
Кэти продолжала размышлять над словами Хью, когда закрыла за собой дверь собственного дома.
— Я пришла! Есть кто живой?
Сбросив туфли и положив сумку на подзеркальный столик, она уже собиралась первым делом пройти на кухню, как раздался звонок в дверь. Кого еще принесло так не вовремя?
Упс. На пороге стояла Лидия Мелвилл — элегантная, надменная, невозмутимая.
— Добрый вечер. Вы ко мне?
Мелькнула идиотская мысль, что эта женщина разыскивает Гловера и решила начать с Кэти.
— Да. Нам нужно поговорить.
Кэти сильно сомневалась, что ей нужно разговаривать со старшей любовницей ее босса, но ее мнением, кажется, не интересовались. Лидия явно намеревалась войти внутрь. Девушка уже собиралась отодвинуться в сторону, когда та неожиданно замерла на пороге с приоткрытым ртом. Кэти быстро обернулась через плечо. Между гостиной и кухней стоял задумчивый Микеланджело в одних спортивных брюках.
— Кэти, ты не видела мой свитер?
Парень собирался на вечернюю пробежку.
— Не мой размер, не интересуюсь, — ответила она и повернулась к Лидии.
Та так и стояла с открытым ртом и остекленевшими, как у мороженой трески глазами. Да уж, подумала Кэти, полуголый Мик — зрелище не для слабонервных. Надо уводить Лидию, пока Лео не выцарапал ей глаза.
— Через квартал отсюда есть итальянская кондитерская, давайте побеседуем там.
Сглотнув, Лидия кивнула и быстро спустилась на дорожку. Сумка, туфли — через десять секунд Кэти присоединилась к незваной гостье. В конце концов, если придется услышать что-то очень неприятное, она возместит нервные затраты одним эклером. Или двумя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})* * *
Начинать Лидия не торопилась. Вероятно, чтобы компенсировать недавнее замешательство, она с подчеркнутым безразличием разглядывала Кэти. Ее собранные в хвост волосы, пушистым помпоном выглядывающие из-за правого уха, серый пиджак с закатанными до локтей рукавами, тонкие пальцы без колец, обнимающие чашку чая.
Вчерашняя студенточка. Милая, свежая мордашка. Трудно было представить ее в вечернем платье на приеме. Скорее, в парке на роликах или на велосипеде. Не иначе, Александр выжил из ума, если решил связаться с малолеткой.
— Кэти Эванс? Я не ошибаюсь?
Кэти кивнула. Конечно, Лидия Мелвилл не ошибалась. Судя по тому, как оперативно эта женщина появилась на пороге ее дома, она не просто узнала адрес, но навела справки и уже некоторое время сидела в засаде. Возможно, тот серебристый мерседес у дома напротив принадлежит ей.
— Мне жаль, что я помешала вам утром…
Лидия смотрела, не моргая. Кэти философски пожала плечами:
— Ничего страшного. Мы уже закончили.
Ой, сорвалось. Но уж очень неприятной оказалась Лидия Мелвилл при ближайшем рассмотрении. А теперь, когда по холеному лицу пробежала рябь, из-под безупречной маски выглянуло что-то совсем неприглядное.
— Вы показались мне порядочной девушкой. И я не хотела бы, чтобы вы пострадали, как многие другие.
Кэти снова кивнула и, собрав волю в кулак, постаралась придать лицу заинтересованное выражение. То, что выталкивали наружу губы Лидии, в данный момент не имело значения. Сами по себе слова не несли никакого смысла. Гораздо интереснее было наблюдать за ее лицом и следить за мимикой. В углу рта крошечная морщинка, но помада в нее не затекла, значит, перед разговором Лидия поправила макияж. И свежеприпудренный нос не блестит. Неужели эта встреча с никому не известной журналисточкой так важны для миссис Мелвилл? Кэти не могла поверить, что эта холеная и опытная женщина могла увидеть в ней хоть мало-мальски значимую угрозу.
— Он может быть очень жестоким…
Девушка с интересом наблюдала. Наглая улыбка, косые от постоянного вранья глаза, туго натянутая на скулах кожа — неужели это супруга нашего будущего мэра?
— …хотя на первый взгляд производит совершенно иное впечатление.
Смысл произносимых слов противоречил интонации, сухой и безразличной. Голос сам собой затухал к концу фразы, что было верным признаком того, что говорящий и сам не придает значения сказанному, а когда Лидия останавливалась, чтобы сделать вдох, ее челюсти сжимались и раздувались ноздри. Нет, это было не сочувствие, обида или страх — только злость и глухое раздражение.
— Спасибо, но вы напрасно утруждались. Я уже поняла, что Александр человек не простой. Полагаю, он ест младенцев и любит запах напалма по утрам? Что еще?
Вероятно, холодная сдержанность давалась Лидии Мелвилл с немалым трудом, раз она теперь вцепилась пальцами в край стола и наклонилась вперед:
— Не советую шутить со мной. И запомни, дурочка, я никому не позволю встать у меня на пути.
Кэти растерянно моргнула. О чем говорит эта холеная красавица? На каком пути она, маленькая Кэти Эванс, может встать у медиа-магната и его высокопоставленной любовницы? Одно это предположение заставило ее расхохотаться.
— Простите, Лидия, но сейчас вы похожи на графиню, гоняющую горничных из мужниной спальни. К чему столько пафоса, если через месяц я ему надоем, и об этой истории вообще никто не вспомнит?
Лидия Мелвилл пыталась справиться с дыханием. Неужели девчонка не замечает, как сильно она зацепила Александра? Он даже бежал за ней до лифта, черт его побери!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Просто не забывай о моих словах, и все у тебя будет хорошо. У тебя и твоего брата. Поняла?
Рыжая нахалка вмиг подобралась: глаза потемнели, приблизившись цветом к срезу битого зеленого стекла, веснушки ярче обозначились на побелевшей коже, даже волосы теперь больше напоминали пучок медной проволоки.
