— Что они решили насчет Нейлора? Смерть от несчастного случая?
— Нет, сэр. Они решили, что это результат чьего-то злого умысла. И тут Кремер, похоже, ставит себя в дурацкое положение. Он ничего не может найти на Тридцать девятой улице или поблизости от нее, никакого свидетельства того, что Нейлор там был. Он также отказывается верить, что Нейлор любезно улегся на мостовую и спокойно лежал, чтобы дать возможность шоферу переехать себя колесами автомобиля абсолютно по тем же местам — по ногам и голове, как это случилось с Муром. Он делает вывод, что Нейлора убили в другом месте, возможно, ударом или ударами по голове, потом тело перевезли на машине на Тридцать девятую улицу и положили на мостовую, а затем по нему проехался автомобиль так, что колеса раздавили голову и уничтожили следы убившего его удара или ударов. Эксперты исследуют внутренние части автомобиля, чтобы найти следы перевозки в нем тела. Кремер не говорит об этом вслух, но он жалеет, что не сделал то же самое с машиной, которая сбила Мура.
— Никого еще не арестовали?
— До шести часов, когда я ушел, никого. Заместитель комиссара хотел арестовать меня, но я был нужен Кремеру. Я оказал большую помощь.
— Кремер до сих пор думает, что ты солгал в своем докладе Пайну?
— Нет, но О'Хара думает. Должен признаться, я ему много наплел. Я сказал, что вы только прикрытие в этой истории, а настоящим мозгом в этом деле является тощая старуха-астматик, которую мы держим взаперти в подвале.
Вульф вздохнул и откинулся назад.
— Расскажи-ка мне об этом подробнее.
Я так и сделал. Полагая, что он хочет знать все, я пересказал ему не только факты, но и некоторые комментарии, а также свой собственный анализ. Очевидно, объяснил я, Кремер доверяет моим словам, поскольку он сконцентрировал внимание на тех сотрудниках, о которых я ему рассказал, хотя он также использовал и полицейское досье о смерти Мура в качестве справочного материала, и что несомненно — полиция поглощена этим делом. Говоря о Гуинн Феррис, я сказал, что распространение ею новостей, которые она почерпнула из моих досье, могло быть либо очень умным прикрытием ее собственных планов и намерений, либо просто беспорядочными действиями, и что я отказываюсь брать на себя труд разобраться в этом, пока не узнаю ее побольше — минимум пять лет…
Как бы то ни было, а результат был один: допуская, что смерть Нейлора была следствием его заявления о том, что он знал, кто убил Мура, подозревать можно было всех. До шести часов, когда я ушел, не появилось никакой зацепки, никакого проблеска, хотя Кремер заставил работать все свое войско: устанавливать людей, имевших алиби, прослеживать перемещения разных лиц, включая самого Нейлора, прилагать усилия по розыску свидетелей событий на Тридцать девятой, Девяносто пятой, Сорок восьмой улицах и других точках, а также делать все остальное. Не удалось найти никого, кто бы признался, что видел Керра Нейлора или имел какое-нибудь представление, где он находился после того, как покинул здание на Уильям-стрит в пятницу после обеда. Любопытный факт: получалось, что мы с Гуинн Феррис были последними, кто видел его в живых. Когда Нейлор вошел ко мне в комнату в «Нейлор — Керр», чтобы назвать, меня лжецом, было уже около половины шестого. К этому времени все уже ушли, и никто из лифтеров не помнил, чтобы он спускался вниз. Одним из наиболее серьезных обвинений, выдвинутых против меня 0'Харой, было то, что Нейлор и я покинули здание одновременно, на что я просто пожал плечами. Было пустой тратой времени опровергать обвинение, предъявленное заместителем комиссара.
Изложив все факты и свои комментарии, я сделал заключение:
— Вы знаете, для чего нас наняли, — установить причину смерти Мура. Помните, вы писали Пайну? Так вот, похоже, это уже установлено, во всяком случае в том, что касается полиции. Спрашивается, есть ли у нас еще клиент? Если мы и дальше будем изнашивать, вы — свои мускулы, а я — свой мозг, будут ли нам платить?
Вульф кивнул:
— Это, естественно, приходило и мне в голову. Сегодня утром я позвонил мистеру Пайну, и мне показалось, что он не совсем уверен в этом вопросе. Он сказал, что в понедельник состоится совещание директоров, о чем он нас известит. Кстати, ко мне сегодня утром приходила его жена.
— Как? Цецилия? Еще нет и полудня, а она уже на ногах? Что же она хотела?
— Не имею ни малейшего представления. Возможно, у нее и было что-нибудь на уме. Я подозреваю, что она истеричка, но ухитряется как-то это скрывать. Официально же она хотела узнать, что именно говорил тебе ее брат в течение трех последних дней. Она хотела получить это в письменном виде и была готова заплатить. Как же, черт возьми, получается, что у этой женщины есть еще какие-то деньги, это при ее-то страсти избавляться от них! Просто тайна какая-то! Она просила передать тебе, что билеты на бейсбол будут у тебя в четверг или в пятницу. Она также поинтересовалась, заботишься ли ты о своем лице.
Он погрозил мне пальцем.
— Арчи, эта женщина — своенравная маньячка. Было бы безрассудством принять билеты на бейсбол…
Прозвонил дверной звонок.
— Если это снова миссис Пайн, — раздраженно бросил Вульф, — не впускай ее.
Это была не она. Я вышел в холл к входной двери, открыл ее и столкнулся лицом к лицу с Саулом Пензером.
— Какого черта, — спросил я, когда он вошел и повесил шляпу на вешалку. — Ты что, занялся делом Бэскома о подделке?
Саул всегда был деловым человеком и никогда не шутил, но сейчас он был особенно угрюмым. Он даже не отреагаровал на мою безобидную шутку.
— Мистер Вульф? — вопросительно буркнул он.
— В кабинете. Но какая муха тебя укусила?
Он пошел вперед, а я последовал за ним.
Саул никогда не садился в кресло из красной кожи: не из ложной скромности, будто он не достоин этой чести, а потому что не любил сидеть лицом к окну. Будучи самым наблюдательным человеком из всех, кого я знаю, даже не исключая Вульфа, он любил обозревать все. Он выбран свою обычную жердочку — желтый стул с прямой спинкой рядом с моим — и мрачно обратился к Вульфу:
— Мне кажется, худшего я не делал еще ни для вас, ни для кого-либо еще.
— Это было бы справедливо, — спокойно сказал Вульф, — даже если вы поработали хорошо. По телефону вы сказали мне, что потеряли его. Он знал, что его преследуют? Что случилось?
— Все было не так уж плохо, — заявил Саул. — Не часто бывает, когда человек замечает, что я у него на хвосте, и я уверен: он не заметил. Конечно, он мог заметить, но теперь мы не можем у него спросить. В любом случае он шел по Пятьдесят третьей улице на запад, в сторону от центра города, между Первой и Второй авеню…
— Извини, — перебил я его. — Может быть, я поднимусь наверх и посплю, или вы будете настолько любезны, что позволите мне к вам присоединиться?
— Он шел за Нейлором, — сообщил мне Вульф.
Для Вульфа было обычным делом предпринимать параллельные шаги, не обременяя меня, — либо самому, либо с помощью одного или нескольких агентов, которых мы использовали. Он говорил, что я работаю лучше, когда уверен, что все зависит от меня. Но на самом деле ему нравилось, когда вдруг занавес поднимался и все видели, что он держит в руках раскрытую тайну. Я давно уже оставил попытки жаловаться на это, поэтому просто спросил:
— Когда?
— Вчера. В последний вечер. Дальше, Саул.
Саул продолжал:
— Я переходил улицу и был шагов на тридцать позади. Он шел уже часа два, и было не похоже, что он скоро остановится. Не было никаких признаков, что ему нужно такси. Все произошло так, будто идея пришла ему в голову неожиданно. Мимо меня проехало такси, и когда оно поравнялось с ним, он крикнул водителю, тот остановился. Нейлор ринулся к такси наискосок, вскочил в него, и машина уехала. Я был застигнут врасплох. Я побежал за ними до угла, на Вторую авеню, но на светофоре горел зеленый свет, и они на перекрестке не задержались. Около меня такси не было, поэтому я продолжал бежать, но либо он велел шоферу ехать побыстрее, либо водитель был из тех, что любят приходить к финишу первыми.
Саул покачал головой.
— Допускаю, что он мог заметить меня, но я не верю в это. Скорее всего он принял какое-то неожиданное решение. Я не особенно жалею, когда теряю объект: все мы теряем что-нибудь, но ведь его всего через три часа убили! Вот что не дает мне покоя. Если бы просто не повезло, я бы так не переживал. В то время, не зная, конечно, что он до полуночи будет убит, я не очень огорчился. Я попытался поискать его там, где он мог быть: в шахматном клубе и паре других мест, но им там и не пахло. Я пошел домой и лег спать, думая, что продолжу заниматься этим делом с утра. Как только я увидел утренние газеты, я позвонил вам, и вы мне сказали…
— Неважно, что я вам сказал, — жестко ответил Вульф.
Стало быть, он готовил очередную шараду, подумал я.
— В котором часу это было? — спросил он Саула.
— Когда я ринулся за ним, было восемь тридцать четыре. Когда он поймал такси, была половина девятого плюс-минус одна минута.
