По иронии судьбы Генри Фулдс, вернувшийся из Японии, был готов выступить свидетелем защиты. У него в деле имелся свой интерес. Скотланд-Ярд отверг его призыв учредить дактилоскопическое бюро, а когда впоследствии сделал это, то за основу взял систему Генри и отказался признавать роль Фулдса в развитии дактилоскопии. Фулдс намеревался заявить, что еще недостаточно проведено исследований, чтобы утверждать, что по отпечатку одного пальца можно с полной уверенностью идентифицировать человека.
Место на свидетельской трибуне занял Чарльз Коллинз с пачкой увеличенных фотографий под мышкой. Он показал присяжным жирный отпечаток, полученный с кассового ящика, а затем отчетливые отпечатки, взятые у четы Фарроу и сержанта Аткинсона. Присяжным не понадобилось долго объяснять, что отпечатки отличаются друг от друга. Затем Коллинз предъявил отпечаток большого пальца Альфреда Страттона. Сходство было очевидным. Коллинз упомянул 11 общих особенностей. На присяжных это произвело огромное впечатление.
На перекрестном допросе, устроенном защитой, Коллинз убедительно доказал, что совершенно одинаковых отпечатков одного пальца не бывает, поскольку сила надавливания и угол наклона могут различаться. Это был ответ на критику Джона Гарсона, первого эксперта, выступавшего со стороны защиты: он пытался дискредитировать 11 пунктов сходства (мол, расстояния между точками на ладони имеют несколько разную длину, а изгиб линий чуть-чуть отличается).
Обвинитель Ричард Мьюир начал перекрестный допрос Гарсона с того, что положил перед ним два письма. Оба были написаны Гарсоном, причем в один и тот же день. Но в одном эксперт предлагал свою помощь адвокатам Страттонов, а в другом – главному прокурору. Получалось, что Гарсон хотел выступить на той стороне, которая предложит наибольшую цену. А значит, его показания проплачены. В ответ на эти намеки обвинения Гарсон сказал лишь: «Я независимый свидетель». И получил резкий ответ судьи: «Абсолютно ненадежный свидетель». Тогда Гарсон покинул свидетельское место. Доверие он утратил.
Следующим должен был давать показания Генри Фулдс. Он уже собирался объявить, что, даже изучив многие тысячи отпечатков, не может ручаться, что для стопроцентной идентификации достаточно отпечатка единственного пальца. Однако адвокаты испугались, что с ним выйдет та же неприятность, что и с Гарсоном, и не дали ему слова.
Присяжные совещались два часа и вынесли вердикт: «Виновен». 23 мая 1905 года, через 19 дней после начала судебного процесса, братьев Страттонов повесили. Британская судебная система вступила в новую эпоху научных доказательств.
К 1905 году дактилоскопические бюро появились в Индии, Великобритании, Венгрии, Австрии, Германии, Швейцарии, Дании, Испании, Аргентине, Соединенных Штатах и Канаде. Однако в качестве доказательств отпечатки пальцев использовали только в Буэнос-Айресе и Лондоне. Дело Страттонов показало, сколь эффективной может быть дактилоскопия. В 1906 году, через год после этого судьбоносного процесса, еще четверо британцев получили обвинительные приговоры на основании отпечатков пальцев. В том же году дактилоскопию стали осваивать в Соединенных Штатах, начиная с Нью-Йоркского управления полиции.
Система классификации и поиска отпечатков, предложенная Эдвардом Генри, практически не изменялась, пока в 1980-х годах компьютеры не позволили автоматизировать этот процесс (и соответственно изменить функции дактилоскописта).
С чем работает дактилоскопист? На коже пальцев есть сложный папиллярный узор. Если покрыть его чернилами и приложить к бумаге, получится отпечаток. Папиллярные узоры возникают еще до рождения, на десятой неделе внутриутробной жизни, когда плод имеет лишь 8 см в длину. Когда один из трех слоев кожи – назальный – начинает расти быстрее других слоев, для ослабления напряжения формируются рельефные линии (подобно разломам в земной коре). Если бы подушечки пальцев были плоскими, давление на кожу было бы одинаковым, и рельефные линии шли бы параллельно. Однако из-за покатости подушечек линии неровности формируются вдоль линий одинакового давления (чаще всего концентрическими кругами). Узоры также присутствуют на ладонях рук и ступнях ног. Они присущи всем приматам, чему эволюционные биологи нашли свое объяснение. Бороздки защищают кожу от повреждений, помогая ей растягиваться и деформироваться; по ним может стекать пот, делая вещи в наших руках менее скользкими, к тому же они обеспечивают более плотный контакт (а значит, и захват) c шероховатыми поверхностями, скажем с древесной корой.
Когда мы дотрагиваемся пальцем до какой-либо поверхности, линии оставляют на ней неповторимый узор. Даже у однояйцевых близнецов отпечатки пальцев разные. За все время существования дактилоскопии не было обнаружено людей с абсолютно одинаковыми отпечатками пальцев.
В домашней обстановке легко определить, где чьи следы: скажем, вот те маленькие и грязные принадлежат ребенку, который не снял башмачки, еще поменьше – собачьи. Но здесь не так много вариантов, да и следы заметны невооруженным глазом. Значительно сложнее обстоит дело с невидимыми и скрытыми следами. Такие субстанции, как пот и грязь, кровь и пыль, могут оставлять как явные, так и скрытые следы. Чем более шероховата поверхность, тем сложнее обнаружить на ней четкий отпечаток пальца. Что касается отпечатков на целлофановых пакетах и человеческой коже, когда-то их было невозможно снять, но современные технологии позволяют это делать.
Британские эксперты пользуются разными методами снятия отпечатков пальцев, причем начинают с наиболее сохранных. Порядок действий прописан в «Руководстве по дактилоскопии» (Manual of Fingerprint Development), составленном Министерством внутренних дел. Сначала проверяют, нет ли явных отпечатков (вроде кровавого отпечатка на дверной раме в доме Рохас). При необходимости фотографируют. Затем с помощью лазера и ультрафиолета высвечивают скрытые отпечатки. Опять же делается снимок. Если специального освещения нет, эксперт покрывает отпечаток дактилоскопическим порошком, фотографирует и затем прикладывает липкую ленту. Впоследствии ленту снимают с предмета и приклеивают к белой карточке. Таков классический метод снятия отпечатков по Генри Фулдсу, и до сегодняшнего дня он остается наиболее популярным. Если отпечаток упорно остается невидимым (что типично для пористых поверхностей), эксперты выявляют его с помощью веществ, которые вступают в химическую реакцию с солью и аминокислотами человеческого пота.
Фотографии и отпечатки отсылают специалисту. Тот проверяет, достаточно ли ясно отпечатался папиллярный узор, чтобы по нему можно было идентифицировать человека. Если отпечаток не слишком смазанный и фрагментированный, дактилоскопист сначала сопоставляет его с отпечатками нейтральных лиц, то есть людей, которые имели полное право находиться на месте происшествия и ни в чем не подозреваются, – в частности, жертв и полицейских – и уже затем переходит к потенциальным подозреваемым. Это неизбежно субъективный процесс. Если соответствия не найдено, эксперт сканирует отпечаток и шифрует геометрические параметры. Затем он включает автоматический поиск по национальной базе данных. В Англии используется система IDENT1, которая содержит отпечатки около 8 миллионов человек.
IDENT1 – современный аналог картотечной системы Эдварда Генри. Как и база данных ФБР, она использует несколько модифицированную версию классификационной системы Генри. Компьютерная программа задает отпечатку ряд вопросов (например: «Сколько у тебя завитков?»). Каждому ответу присваивается числовое значение: скажем, «два завитка» – два балла. Из этих числовых значений складывается общий код. Затем IDENT1 сопоставляет этот код с 8 миллионами других кодов и выдает около десятка наиболее похожих отпечатков.
Теперь остается определить, есть ли среди них абсолютно идентичный. Это тоже достаточно субъективный процесс. Если выявлено сходство общего типа узора, необходимо исследовать локальные признаки («минуции»): точки, где линии начинаются и обрываются; где расходятся, а где сливаются; где образуют маленькие мостики между двумя другими линиями и т. д.
В 1901 году, когда в Скотланд-Ярде появилось дактилоскопическое бюро, специалистам вроде Чарльза Коллинза требовалось найти как минимум 12 одинаковых минуций, чтобы засвидетельствовать идентичность личности в английском суде. В 1924 году число минуций увеличили до 16. В большинстве стран требования были ниже, а большинство дактилоскопистов считали, что достаточно восьми. Если дактилоскопист находил от 8 до 15 сходных признаков, он обычно сообщал о них полиции, поскольку это могло навести на след. Однако к 1953 году английская полиция перешла на стандарт в 16 минуций.
Со времен братьев Страттонов доверие к дактилоскопии со стороны суда, полиции, да и населения разных стран постоянно росло. Многие люди, в том числе эксперты, считают дактилоскопический метод безошибочным. Джон Фрейзер констатирует в книге «Судебная наука» (Forensic Science, 2010): «С точки зрения большинства дактилоскопистов, идентификация личности по отпечаткам пальцев может быть однозначной и стопроцентной».
