Сергей Котков
Сказки о русском слове
Памяти младшего брата Анания, студента — историка по призванию, погибшего на фронте Великой Отечественной войны, посвящаю эти страницы
Введение
Замысел этой книжки навеян пожеланием А. М. Горького, с которым он обратился к писателю Л. Никулину.
«…Есть у меня к Вам вопрос, — писал Алексей Максимович, — который можно понять как деловое предложение. Почему-то мне кажется, что Вы могли бы написать одну весьма нужную книгу, это фактическую историю европейской культуры…
Зачем нужна такая книга?
Молодежь наша, вооруженная более или менее сносно теоретическим, марксистским освещением процесса развития культуры общечеловеческой, совершенно лишена представлений о том, как люди жили, о будничной жизни прошлого, о тех условиях древнего феодального городского быта, в которых, медленно и трудно, вырастал, воспитывался современный сложный человек — сложный и тогда, когда он безграмотен. Замок и город, церковь и еретики, цеха и торговцы и пр. и т. д. — вся мелкая, ежедневная борьба роста, вся история развития материальной, а также интеллектуальной культуры, все это нашей молодежи — неизвестно. Ее надобно вооружить фактами, ей необходимо знать историю творчества фактов. „Жизнь есть деяние“ — вот эпиграф книги».[1]
Пожелание А. М. Горького современно и сегодня. Мы задаемся скромной целью — осветить отдельные «обыкновенные» факты истории русской культуры, и материальной и интеллектуальной, главным образом с той стороны, как отразились эти факты в истории языка. Естественно, книжка адресована не только молодежи, а всем, кто любит русское слово, его живую душу.
Сказка складка, а песня быль — говорят в народе. Действительно, в наше время сказкой называется повествовательное произведение устного народного творчества о вымышленных событиях. Но всегда ли было так? Заглянем в русскую старину. Когда-то под сказкой понимали вообще любое оказывание, а содержание того, о чем говорилось, могло быть и вымышленным, и действительным. Так называли, между прочим, и любые достоверные сведения — устные и письменные. Достоверные сведения из старинной письменности, книг старой печати, народных говоров и литературного языка и составят наше повествование о судьбах русского слова. Вот почему и дано этой книжке заглавие «Сказки о русском слове». Но прежде, чем о нем рассказывать, познакомимся с былой русской письменностью, где закрепленное в письме веками оно обитало.
Истоки письма, которым владели наши далекие предки, основу которого мы находим и в современном русском, теряются в глубине веков. Оно непосредственно восходит к письму, по преданию, связанному с именами славянских просветителей Кирилла (Константина Философа) и Мефодия, а также их учеников, деятельность которых протекала в IX в. Как сообщают древние источники, они «устроили» азбуку для славян и, применив ее, перевели для них богослужебные книги с греческого языка на одно из древних наречий южных славян. Язык этих переводов и известен как старославянский. Старое русское письмо ведет свое происхождение от одной из азбук старославянского, которая носит название кириллицы.
Самые ранние рукописи, дошедшие до нас из древней Руси, относятся к XI в. В основном это богослужебные книги (Остромирово евангелие 1056–1057 гг. и др.), списанные со старославянских. В обращении, кроме этого, находились и книги иного содержания. Таковы, например, Изборники Святослава 1073 и 1076 гг. Эти религиозно-нравоучительные сборники содержат также сведения из различных областей знания и житейского опыта. Язык старославянских книг и древнерусский были близки, поэтому наши предки могли понимать старославянский и в какой-то мере пользоваться им.
В первые века существования на Руси письменной культуры писали на пергамене — выделанной коже, по преимуществу телячьей. Помимо других грамотных людей, занимались этим искусные писцы книжного дела. Готовили их в монастырях и школах. Красивое, тщательное писание книг требовало большого труда и уменья. Например, упомянутое евангелие для посадника Остромира дьякон Григорий переписывал около семи месяцев. Окончание своей нелегкой работы мастера книжного дела иногда отмечали приписками, вроде, скажем, таких: «Радуется купець. в домъ свои пришедъ. а корабль в тихо пристанище пришедъ. якоже отрѣшится волъ от ярма, так писатель, книги кончавъ»[2]. «Якоже радуеться женихъ о невѣстѣ. тако радуеться писець видя послѣдьнии листъ». Пергаменные книги были дороги. И все же их охотно приобретали и заказывали. Русские люди хорошо понимали пользу «учения книжного». Книги, по которым велось богослужение, использовались и для обучения грамоте. К чтению относились с уважением. Недаром в Изборнике 1076 г. говорится: «Добро есть… почитанье книжное», то есть чтение книг. В других произведениях того времени книги называют источником мудрости, сравнивают с глубиной морской, откуда выносят драгоценный жемчуг, а ум без книг уподобляется птице, лишенной крыльев. На пергамене излагались законы-так называемая «Русская правда», велись древнерусские летописи, переписка с иными странами и между русскими князьями, составлялись документы на владение землей, духовные завещания и т. п.
С развитием политических, социально-экономических и культурных связей в Русской земле, а также русских с иными странами возрастала потребность в письменном общении и применении более доступных материалов для письма. Такими материалами явились береста и бумага. На бересте писали не чернилами, а продавливали или процарапывали буквы острием. Береста в древней Руси служила для повседневного письменного общения, на ней писали и разнообразные документы. О широком употреблении ее для письма стало известно в результате открытия А. В. Арцнховским в 1951 г. новгородских берестяных грамот. Самые ранние из этих грамот принадлежат XI–XII вв. Сведений о русском письме на бумаге ранее XIV в. нет. Применение этого писчего материала отвечало возраставшим нуждам общения, развитию духовной культуры и, в частности, литературного языка. Многие памятники письменности, пергаменные оригиналы или списки которых почему-либо были утрачены, дошли до нас только потому, что в свое время неоднократно копировались, переписывались на бумаге. К кругу их, например, относится знаменитое «Слово о полку Игореве» — художественное произведение XII в.
В XVI в. на Руси возникло книгопечатание, первыми деятелями которого явились Иван Федоров и Петр Мстиславец. Это был коренной переворот в истории письменной культуры, одно из важнейших условий дальнейшего усовершенствования и обогащения русского литературного языка, а вместе с тем и его определяющей в то время народно-разговорной основы. Введение в начале XVIII в. Петром Первым гражданской азбуки знаменовало переход от старых форм письма и печати к современным.
Многовековая история русского письма дает нам картину постепенного изменения строя и состава тех начертаний, которые в нем применялись. Долгое время писали сплошь, не отделяя слова от слова. По начертанию букв, их связному или раздельному написанию, а также расположению их частей по отношению к линии строки выделяются три основные разновидности письма — устав. Полуустав и, наконец, скоропись. В общем в такой последовательности сменялись они на протяжении веков. Эта смена определялась распространением письменности и в конечном счете была обусловлена общественно-экономическим развитием Руси.
Устав, или уставное письмо, отличает пергаменные рукописи XI–XIV вв. Буквы в нем писались обыкновенно прямо, то есть без наклона, отдельно одна от другой, между ними соблюдалось более или менее одинаковое расстояние. Образующие их прямые линии и округления выводились правильно. Буквы обычно не выходили за верхнюю и нижнюю линию строки. Довольно заметные черты сходства с уставным письмом на пергамене обнаруживает письмо берестяных грамот.
Устав, XI в. (Изборник 1076 г., л. 191)
Полуустав, XVII в. (Псалтырь, 1640 г. — ГПБ, Кир. — Бел. № 18/23, л. 764 об.)
Скоропись, XVII в. (Сказка ельчанина Сидора Смыкова, написанная ельчанином Федоской Рудневым, о том, что в приход крымских татар и других воинских людей семья его, двор и гумно остались целы, а отогнан скот и потолочено в поле всякого хлеба три десятины. — ЦГАДА, Разр. приказ, Бел., стлб. 412, л. 764)
На XIV в. приходится зарождение полуустава. Буквы его более мелки, нежели уставные, при этом писались они и с наклоном. Расстояние между буквами могло быть неодинаковым. Образующие их прямые линии и округления выводились менее правильно. В полууставе в сравнении с уставом несколько увеличивается количество букв, выносимых из строки вверх, в междустрочное пространство.
