— А что тут искать? — Службист встал и оправил униформу. — Мне все уже известно. Это тот самый капитан, который украл и вывез на Куйбу первую мурлышку. Мы запеленговали его сигнал. Да и Березявкин подтверждает.
— Безногий?! — Яков вытянул руку, словно ненавистный капитан сидел прямо перед ним и Злюхин собирался его задушить. — Ур-рою падлу!
— Я сам, — пообещал начальник СБ. — Вряд ли он захочет всю жизнь сидеть на Релаксии-13. А как только он оттуда взлетит…
— Только чтобы медленно и мучительно, — зеленея от желчи, прошипел Злюхин.
— Сделаем в лучшем виде. — Службист нехорошо ухмыльнулся и вышел через потайную дверь.
— Гортензия! — Яков придал лицу благообразное выражение и нажал кнопку интеркома. — Впусти господ из прокуратуры…
* * *
…В центральном кабаке Колонии, названном, как и сам город, незатейливо — «Центральный Кабак», гудела на все голоса толпа вернувшихся из вынужденной ссылки поселенцев. Играла мажорная музыка, рекой лились напитки и наперебой обсуждались свежие новости.
— Заповедник! — Пьяный Березявкин уже снял свой мятый корпоративный костюм и переоделся в джинсы и модный растянутый свитер. — Представляете? Всю Релаксию объявили заповедником!
— Где заповедник, там и браконьеры, — скептически заметил грузный бармен, протирая и без того идеально чистые стаканы белоснежной тряпочкой, возможно, из стерильного пакета.
— …Все в федеральную собственность… — донеслось из дальнего угла. — А на орбите будут крейсеры дежурить.
— …Нет, вы только подумайте — бесконтрольно! А если они размножатся настолько, что сожрут всю дичь? Что будет? За людей возьмутся?
— …А капитан им и говорит: откусите задницы этим охотничкам… Ха-ха-ха…
— …А я думаю, купол надо оставить.
— …Вывезли все, что успели. Злюхин еще тот жук… Теперь Колонию заново придется обустраивать.
— …А временный Совет предлагает назвать город Вольным.
— Нет, это они Релаксию хотят переименовать.
— Не переименовать, а дополнить: Релаксия-13 Вольная.
— Длинновато.
— Нормально. Вон в Стрельце планета есть — Адмирал Флота Павел Гаврилович Пробкин-Иголкин. И ничего, живут люди…
— …Вы Зигфриду Устинычу наливали?
— А как же! Ему уже все налили. Как же такому человеку и не налить? Что же мы, скоты неблагодарные? К освободителю со всем почтением.
— А где он сидит?
— А вон там, за стойкой…
— Не вижу.
— Дурья башка! Я же говорю — за стойкой! Прилег… Ну, устал человек.
— Еще бы! Такое дело провернуть!
— …А как думаете, при федеральной власти лучше будет или нет? Может, мы зря обрадовались?
— Цыц! Конечно, лучше! Хуже, чем при Злюхине, просто не бывает…
Капитан слышал все эти обрывки разговоров сквозь приятную полудрему. Ему снился разъяренный Злюхин верхом на мурлышке, Аманда, слоняющаяся по мусорной свалке, Коша Морган в обнимку с генералом Конианом Пальтони и насыщенный яркими звездами космос…
— Ко-осмос… — пьяно протянул Зигфрид, но толпа, увлеченная своими переживаниями, его не услышала.
— Давай, капитан, — кто-то вложил в руку Освободителя стакан, — примем за успех в делах и счастье в личной жизни.
— А? — Безногий неуверенно поднял голову и попытался сфокусировать взгляд на очередном тостспикере. — Ты?!
— Я, — ответил краснорожий небритый оборванец.
— Успех? — капитан тупо уставился на стакан. — Я все дела уже закончил.
— Это ты так думаешь. А вот Злюхин, например, имеет на этот счет особое мнение.
— Его не посадили? — Безногий удивленно икнул.
— Отвертелся. Как всегда. А еще он на тебя… м-м… обижен, мягко говоря. На десять «арбузов» по твоей милости ему пришлось раскошелиться, чтобы все утрясти. Да, потеряв Релаксию, он еще на столько же угорел. Поклялся найти и отомстить.
— Я не боюсь, — не отрывая остекленевший взгляд от стакана, заявил Зигфрид.
— Ну да. Пока пьяный. А между тем, стоит тебе отсюда взлететь, на хвост твоему КР-5 сядут его ищейки. И как только ты окажешься где-нибудь в районе Скорпионьей Пустоши, они тебя догонят и…. Там потом можно будет долго искать — ни корабля, ни трупа не сыщешь…
— М-м… — Безногий отчаянно помотал головой.
— Понимаю, — сказал оборванец. — Только кто этому помешает? Уследить за всеми частными посудинами не может ни полиция, ни военные, ни спецслужбы. Да и кто ты такой, чтобы тебя охранять?
— К чему ты… ик… клонишь?
— К тому, Зиг, что ты единственный человек, которому удалось расположить к себе этих мурлышек. Признаюсь честно, у меня был приказ доставить хотя бы одну такую тварь в… определенное место, но чем больше я наблюдал за вами, тем больше понимал, что много полезнее будет доставить… туда… не только мурлышку, но и тебя. Ну, а когда ты устроил на Релаксии настоящее восстание с партизанской войной, я понял это окончательно — нам нужны не мурлышки, а ты, капитан.
— А мурлышки?
— А куда они теперь денутся? Релаксия под контролем биологических войск Федерации, на орбите спутники, кордоны, вся территория сканируется…
— А я зачем?
— Чтобы мы могли общаться с мурлышками.
— А кто — «мы»?
— Военная разведка…
— Ого! На службу, что ли, зовешь?
— Так точно. Зачислим тебя в отдел военных исследований. Будешь ходить в форме, получать жалованье… А служба будет — не бей лежачего. Потрепаться с мурлышками, научить их чему-нибудь… Свежий воздух, мягкий климат, хорошее питание…
— А с этим как? — Зигфрид взболтал остатки водки.
— Это не приветствуется, но по выходным — ради бога.
— А… летать?
— Тоже по выходным… но лучше не надо. Это риск, а ты ценный специалист…
— Не пить и не летать? — Безногий хмуро допил водку. — Не пойдет.
— Ты не спеши, капитан, — чумазый разведчик снисходительно похлопал Зигфрида по плечу. — Подумай. Завтра, на трезвую голову.
— Завтра получится на больную, — возразил капитан. — Так что ответ будет тем же.
— Все равно подумай… — Разведчик направился к выходу, по пути рефлекторно подняв пустую бутылку. — Тьфу ты!
Он отшвырнул тару в сторону, и она попала кому-то по голове.
— Ты чего это пузырями швыряешься, чумазый?! — взревел обиженный посетитель.
— Завянь, — последовал небрежный ответ.
— Кто — завянь?! Я — завянь?! А ну, стой! Получи!
— Я тебя предупреждаю…
— Это я тебя… Ой-ой! Больно! Отпусти! А-а! Наших бьют!
То, что завертелось дальше, было любимым развлечением не только капитана Безногого, но и доброй половины завсегдатаев «Центрального Кабака».
— Бармена не трогать! Это святое!
— Получи!
— А-а, падлюка!
— Капитан, сзади!
— Коленом ему, коленом наддай!
— На!
— Ух!
— О-о!
— Космос!!!
* * *
…Релаксия-13 Вольная неторопливо вращалась вокруг своего светила, которое бежало вместе с миллиардами других звезд вокруг центра Галактики, которая бежала тоже по какой-то орбите вместе со всякими там туманностями и звездными ассоциациями, и все это, в свою очередь, вращалось вокруг чего-то еще… Зигфрид не углублялся в такие высокие материи даже во сне. И потому, храпя под уютной стойкой бара, он видел не бесконечно далекие галактики и невообразимые миры, а космос вообще. Так сказать, абстрактное, отвлеченное космическое пространство. То, ради чего он жил и чего его хотели лишить какие-то там злюхинские наймиты. Капитан проснулся и сел. В баре было пусто, лишь одинокий робот, ворча под нос строго лицензионные ругательства, завершал разборку завалов.
Зигфрид вышел на улицу и с удовольствием вдохнул свежий ночной воздух. Нет, он был рожден не для того, чтобы пять дней в неделю ходить на скучную службу и получать стабильное жалованье. Где-то там, между звезд, его ждала судьба, множество переделок и вообще смысл бытия. Разве можно постичь смысл бытия, сидя на Релаксии?!
А еще… капитану стало неловко, хотя это была всего только мысль… еще он должен был вытащить с помойки Аманду и мурлышку… Зачем, почему? Ответов у Зигфрида не было. Просто должен, и все…
Он запахнул куртку и решительно зашагал к космодрому, где его ждал старый верный КР-5 «ЗУБ», он же «Меркант-123/хам/544»…
Повесть вторая
Звезда с одним лучом
0
— Я просмотрел ваш отчет, — генерал Бандерский строго взглянул на майора Федора Сбондина. — Что это у вас лицо красное?
— Спецкамуфляж, — ответил майор, незаметно почесывая запястье. — Плохо смывается.
— До завтра смоется?
— Если в бане…
— Тогда идите в баню. Завтра вы приступаете к новому заданию. Сорвав коварные планы Злюхина, вы принесли Федерации неоценимую пользу, но дело еще не закрыто. Яков Дормидонтович по-прежнему на свободе — прокуратура не смогла неопровержимо доказать его вину — и у нас имеются сведения, что он затевает очередную пакость.
