— Но… — Маргарет замолчала, заметив, что все мужчины поднялись, даже Тайни, хотя ее и не удивило, что напарник был рад уйти отсюда. Бедняга слегка позеленел, когда принесли напитки.
Было сразу понятно, что ничего, кроме коктейлей, содержащих кровь, среди них не было.
Вздохнув, Маргарет сдалась и безропотно встала, позволив Джулиусу взять себя за руку и сопроводить к выходу из ночного клуба, где им пришлось подождать такси всего лишь пару минут. Джулиус подвел её к первой машине, открыл перед ней дверь, и Маргарет нырнула в салон. Она устроилась на заднем сидении, забившись в самый дальний угол, освобождая место для своих спутников, однако никто из мужчин не последовал за ней, даже Джулиус. Он стоял спиной к двери и разговаривал с Тайни и Кристианом.
Не понимая, что происходит, Маргарет, нахмурившись, придвинулась к ним поближе, но прежде чем она смогла расслышать хоть что-нибудь, Джулиус повернулся и скользнул в такси. Маргарет стала поспешно перемещаться на свое место, но тут звук захлопнувшейся двери заставил ее обернуться.
— А разве с нами больше никто не едет? — с тревогой спросила она, как только Джулиус устроился рядом с ней на сиденье.
Он в ответ покачал головой.
— Я заказал для них другое такси. Мне нужна была возможность поговорить с тобой наедине о… кое о чем.
— О! — Маргарет откинулась на спинку, когда машина тронулась, и стала ждать, гадая, что же он скажет. Кристиан уже обмолвился, что Джулиус решил держаться рядом с ней, чтобы уберечь от очередных покушений, но ведь Джулиус мог и не знать об этом и, вероятно, собирался сам сообщить ей о своих намерениях. Поэтому Маргарет ждала… и ждала. Но Нотте молчал, и она решила помочь ему начать разговор, однако едва Маргарет открыла рот, такси затормозило.
— Где мы? — спросила она, удивленно оглядываясь по сторонам. Машина остановилась перед «Старбакс»{15}, а не перед отелем.
— Я подумал, мы можем поговорить здесь, — объяснил Джулиус и, передав водителю несколько банкнот достоинством в один фунт, открыл дверь.
Маргарет на секунду заколебалась, но потом последовала за ним, позволив проводить себя внутрь и усадить за столик в углу подальше от немногочисленных посетителей.
— Чего бы тебе хотелось? — хитро спросил Джулиус.
— Ничего, спасибо, — поспешно ответила Маргарет.
Какое-то время Джулиус молча смотрел на нее.
— Думаю, если мы намерены здесь остаться, нам все же придется купить у них хотя бы кофе, — убеждающе сказал он. — Пойду выберу что-нибудь.
И направился к прилавку. Маргарет наблюдала за ним, пока он делал заказ, и недоумевала, зачем все-таки Джулиусу понадобилось привозить ее сюда. Когда же он вернулся за столик, ее глаза недоверчиво расширились — Нотте принес не только два больших стакана пенного напитка, но и две треугольные сдобные булочки, а также два квадратных шоколадных пирожных с орехами.
— Не мог решить, что выбрать, — объяснил он, пожав плечами, и поставил перед ней один из напитков и блюдца с каждым из десертов. Затем, сев на стоящий напротив нее стул, вытащил из кармана несколько пакетиков сахара и предложил парочку Маргарет.
— Спасибо, — пробормотала она.
— Это мокко, фраппе-каппе{16} или что-то подобное, — сказал Джулиус, разрывая свои два пакетика и высыпая их содержимое в кофе. Криво ухмыльнувшись, он признался: — Девушка порекомендовала, но заверила меня, что это вкусно.
Маргарет едва заметно улыбнулась и тоже добавила сахар в свой напиток. Затем помешала его, зачарованно смотря на пену сверху. Во времена, когда она ела и пила, ничего подобного не было и в помине. Ее взгляд скользнул по пирожному с орехами, затем переместился на кофе и снова вернулся обратно. Она ощущала запах шоколада и чувствовала, что у нее вот-вот потекут слюнки.
— Маргарет, хочу сказать, — начал Джулиус, переключая внимание Маргарет с десерта на себя, — я очень ценю то, что ты сделала для моего племянника Стефано в Калифорнии, когда на него напали.
Маргарет покачала головой:
— Да я особо ничего не сделала.
— Ты помогла спасти ему жизнь, — торжественно произнес Нотте.
— Я просто помогала присматривать за ним, пока он перевоплощался. Но именно Винсент спас ему жизнь.
Джулиус серьезно кивнул:
— Я был поражен, когда услышал, что он сделал. Очень мало бессмертных смогли бы пойти на такое.
— Винсент — особенный, — гордо подтвердила Маргарет, а затем обнаружила, что рассказывает ему о своем племяннике, о том, каким талантливым он был, о его работе и пьесах, которые он ставил. Это привело ее к описанию своего пребывания в Калифорнии, которое впоследствии плавно перетекло в истории о детях и их половинках.
Джулиус в свою очередь поведал ей о тех трудностях, с которыми столкнулся, воспитывая сына в одиночку. Его слова были пронизаны любовью к Кристиану. В голосе звучала гордость, которая также отражалась на его лице, наряду с желанием — как у большинства родителей — уберечь своего ребенка от боли и зла, хотя он и не говорил об этом открыто. Каждый из них следовал безмолвному соглашению не упоминать ни Жан Клода, ни мать Кристиана.
Несмотря на то, что они не касались этих запретных тем, Маргарет начала понимать, что недооценила этого мужчину. Ей стало ясно, что он все сделает ради своего сына. И те причины, по которым он держал в тайне от него сведения о матери, были основаны исключительно на стремлении Джулиуса защитить свое чадо, а не на эгоизме, как она подумала в самом начале.
И тут Маргарет заметила, что неосознанно ест и шоколадное пирожное с орехами, и лимонно-клюквенную булочку, которой оказалось треугольное кондитерское изделие. Оба блюда были сродни манне небесной. Она никогда не пробовала ничего настолько вкусного.
Они с Джулиусом решили выпить еще по несколько порций этого «мокко фраппе-каппе», и вместе направились к прилавку, не прекращая разговора, чтобы заказать их, а также выбрать другие десерты, которые хотели бы попробовать. Получив заказ, они вернулись за столик, ни на миг не прекращая непринужденного общения.
Когда Джулиус стал рассказывать Маргарет о способностях Кристиана к музыке, она в очередной раз потянулась за своим кофе и, поднеся стакан к губам, обнаружила, что он снова пуст. Это не должно было удивлять ее, поскольку, когда разговариваешь и постоянно смеешься, пересыхает во рту.
— Я, конечно, ничего не смыслю в музыке. Это, очевидно, он унаследовал от матери, — сухо произнес Джулиус, заставляя Маргарет, забыв о кофе, снова обратить на него внимание. — В ту минуту, как он взял в руки скрипку и стал пиликать на ней то, что приходило ему в голову, я был уверен, что он станет новым Шопеном{17} или Бахом{18}.
