вас в гостинице как?
— Да ничего, нормально.
— Ага. Я раньше в электросетях работал, инженером, — рассказывал Механошин. — Сейчас все наладилось, а десять лет назад зашивались, трансформаторы старые, кипят, обрывы постоянно. Сейчас все гораздо лучше.
Я не спорил.
— У нас отток населения, — жаловался мэр. — В начале девяностых до пятнадцати тысяч жило, а сейчас едва двенадцать. Многие уехали насовсем, многие, сами понимаете, того… пенсионеров много… Безработица, куда без нее, на бирже почти две тысячи состоит — и это хорошо!
Механошин с энтузиазмом подержался за мой локоть.
— Я думаю, люди с удовольствием будут работать на бумажном комбинате. Знаете, у нас в городе много молодежи, есть колледж, в нем можно открыть бумажное отделение. Мы думаем создать комитет по благоустройству…
— Мы с ним говорили о рыбалке, — перебил я.
— О рыбалке? — Механошин остановился и почему-то покраснел.
Я доверительным тоном сообщил:
— Понимаете, адмирал Чичагин был… так сказать… большой аматер…
— Да?
Мэр растерянно улыбнулся, оглянулся на свой джип.
— Да, — сказал я. — Все так и обстоит. Именно поэтому Алексей Степанович высказал несколько простых пожеланий…
Механошин достал блокнот.
— Видите ли, — я остановился. — Видите ли, Алексей Степанович рассчитывает на взаимовыгодное сотрудничество.
— Да, мы все понимаем…
Мэр нарисовал в блокноте пятиконечную звезду и восклицательный знак.
— Вы должны сознавать, что кадры в наши дни решают все, — продолжал я. — Алексей Степанович как никогда нуждается в своих людях на местах, в сильной команде. Всего несколько человек, но надежных, на которых можно положиться. Нас не интересует количество материала, нас интересует качество материала.
— Мы готовы, — заверил Механошин. — Мы готовы работать с качеством!
И нарисовал в блокноте несколько скрипичных ключей, что меня слегка озадачило.
— Весьма отрадно, — сказал я. — Качество и самоотверженность — это то, что требуется от нас всех. Особенно завтра.
— Да… Завтра важный день… небольшая репетиция…
— Алексей Степанович возлагает на вас большие надежды.
Механошин… вроде слегка поклонился.
— Мы все организовали. Приходите со своим другом. Будет банкет.
Банкет. Мы шагали по обочине дороги. Теперь уже со стороны карьера потянулись самосвалы, и каждый окатывал нас песком. Механошин терпеливо шагал рядом, отряхивал плечи и рукава от пыли, пшикал ингалятором. Разговаривать не особо получалось, да и не хотелось, пусть Механошин разговаривает, это ему что-то нужно. Однако самосвалы ехали и ехали, джип мэра отстал, самому мэру было нелегко — пыль над дорогой мешала дышать, Механошин кашлял и снова стучал себя кулаком в грудь.
Самосвалы проехали, Механошин отдышался и догнал.
— Как продвигается книга? — поинтересовался он.
Его костюм пропылился и изменил цвет в слегка кофейную гамму, обувь перепачкалась: похоже, Механошин действительно был готов на жертвы.
— По плану. Видите ли, Чагинск — непростой город, здесь трудный, плотный материал, богатая история. Забавно, обычно администрации нет дела до культуры, до истории, но здесь я вижу полное содействие.
— Да, полное содействие! — подтвердил Механошин. — Любую помощь!
— Похвально, — сказал я. — Алексей Степанович… скажем так, весьма скрупулезно относится именно к деталям, к памяти. Нам не хватает исторической памяти — так он и сказал.
Механошин энергично покивал.
— Он много спрашивал про город, спрашивал про книгу. Мне показалось, Алексей Степанович серьезно относится к этому вопросу.
— Мы давно хотели написать книгу, — сказал Механошин. — То есть не написать, а заказать кому-нибудь. Знаете, Виктор, у нас есть свои кадры, например Бородулин… но мы сразу поняли, что это не то, что нам надо… Мы были весьма рады, когда Станислав порекомендовал вас. У вас отличный список работ…
— Вы бывали в археологической экспедиции? — перебил я.
— В археологической? Я несколько… Знаете, у нас есть некоторые идеи по поводу книги…
— Да, я слушаю.
— Мы изучили образцы… другие книги исторического жанра и вот что обнаружили…
Мы с мэром сошли с дороги и шагали по тропинке к лагерю археологов, тропинка через клевер.
— Обычно в этих книгах… обычно на первых страницах… там помещаются благодарности людям… лицам… которые внесли вклад…
— Хазин уже сделал вашу фотографию, — заверил я. — В высоком разрешении. Не переживайте, Хазин мастер. И если у вас есть какой-нибудь депутат…
— Нет, у нас нет депутата, — покачал головой Механошин. — То есть он у нас есть, но мы сейчас не об этом. Нам бы хотелось, чтобы на первых страницах размещалась фотография Алексея Степановича. И наши благодарности, само собой…
Я хмыкнул.
— То есть мы не собираемся размещать такую фотографию без согласия Алексея Степановича, поверьте! Как вы думаете, как он отнесется к нашей инициативе?
— Трудно сказать. Понимаете, Алексей Степанович ценит прежде всего искреннее отношение…
— Мы искренни!
Механошин даже слегка забежал вперед.
— Да, несомненно, — сказал я. — Но от вас понадобится…
Я сделал многозначительную паузу.
— Искренность иного рода, — таинственно сообщил я.
Механошин достал платок и вытер потный лоб. Мы приближались к опушке.
— Я не до конца понимаю, если честно… что вы имеете в виду?
— Понимаете, Алексей Степанович любит, чтобы все было… безупречно.
Я достал из кармана клопа, показал на ладони Механошину.
Механошин сокрушенно вздохнул.
— Я с них… — сказал он. — Я с них шкуру спущу…
— Теперь вы понимаете, о чем я говорю?
— Да… Кажется…
Я спрятал клопа в карман.
— Так вы участвовали в экспедициях?
Лагерь археологов состоял из одной синей современной палатки, одной брезентовой палатки, множества разбросанных лопат, ведер, грязных сапог, щеток, дров. На костре подгорала рисовая каша с килькой в томате. Я свистнул, и из кустов показался археолог, сильно напоминавший исполнителя Курта Кобейна: тощий, в драных джинсах, в задрипанном свитере и с патлами.
— Ну? — спросил Курт и закурил.
— Виктор, — представился я. — Историк. Пишу книгу про адмирала Чичагина и город Чагинск. А это мэр Механошин Александр Федорович.
— Очень приятно, — согласился Курт. — Гена, археолог.
Александр Федорович пожал руку Гене, я тоже.
— У нас богатая история, — сказал Механошин.
Гена с треском затянулся. В богатую историю Чагинска он, похоже, не верил. На деревянном ящике, исполняющем роль стола, лежал выбеленный солнцем череп.
— Занятно, — сказал я.
— Да… — согласился Механошин. — Отличный череп…
— Коровий, — пояснил археолог. — Там, наверное, скотомогильник был. На поле.
Механошин пожал плечами. Я на всякий случай сфотографировал череп.
— А еще что интересное встречалось?
Археолог зевнул, подвинул мне ведро, до половины заполненное пробками от бутылок, ржавыми гайками и гвоздями.
— А вы достаточно глубоко копали? — поинтересовался Механошин.
— А чего там копать-то? Пусть экскаватор копает, он железный…
Гена сплюнул.
— Да нет там ничего, — заверил он. — Культурного слоя нет, ничего нет, можно не волноваться… Ну, покопаем еще на всякий случай.
— Знаете, у нас много и других исторических мест, — сообщил Механошин. — Есть Данинское поле, есть Салтановская слободка, Ингирь опять же…
Археолог
