С помощью лыжных палок прощупали поверхность, определяя направление трещины, после чего приняли решение объехать ее справа от провала в наиболее узком месте — здесь уже от собак требовалась максимальная прыть. Одна за другой все упряжки благополучно миновали опасный участок. Джеф вышел вперед на лыжах, чтобы пощупать дорогу и выбрать участок для стоянки поближе к тому месту, где он оставил склад с продовольствием, когда в январе прилетал сюда на «Твин оттере». За весь день прошли 19 километров и остановились в точке с координатами: 68,05° ю. ш., 65,01° з. д.
21 августа, понедельник, двадцать шестой день.Накануне вечером, когда мы ставили лагерь, Джеф и Жан-Луи предприняли попытку отыскать склад. У Джефа были с собой сделанные в январе фотографии, на которых было видно положение склада относительно нунатаков Три Слайс. Эти нунатаки, три вершины которых отчетливо прорисовывались километрах в трех позади, были нашим единственным ориентиром для поисков склада. От них в юго-западном направлении тянулся гигантский пологий снежный гребень, как бы связывающий эти одиноко стоящие скалы с горными массивами полуострова Йерг. Дойдя вместе до подножия этого гребня, Джеф и Жан-Луи разделились и пошли в противоположные стороны. В наступающих сумерках нам были достаточно отчетливо видны их маленькие на фоне снежного гребня фигурки, периодически останавливающиеся, чтобы получше осмотреться. Быстро темнело, продолжать поиски было бессмысленно, и ребята вернулись в лагерь.
Сегодняшний день принес потепление до минус 20 градусов и пургу. С утра видимость менее 50 метров, ветер около 25 метров в секунду, так что поиски невозможны. Сидели в палатках. Я сочинял поздравительные стихи Уиллу на предстоящий 27 августа полукруглый юбилей: ему исполнялось 45 лет. Необычность этого в общем-то привычного для меня занятия заключалась в том, что сочинять надо было на английском языке. Буквально каждая строчка приводила к противоречию между ее содержанием и способом выражения этого содержания, ограниченным крайне скудным словарным запасом. В этой постоянной борьбе на удивление быстро рождались все новые и новые строки. Примус был выключен, поскольку из-за не слишком тщательной установки палатки накануне между наружным и внутренним чехлами на потолке набилось много снега и при работающем примусе теплый воздух и поднимаемые им вверх испарения конденсировались на холодном потолке и падали вниз редкими, но крупными каплями, причем почему-то именно на страницы моей поэтической тетради, в результате чего и без того туманный смысл моих «аглицких» стихов становился еще более расплывчатым. Уилл рисовал эскизы дома-обсерватории, который он задумал построить у себя на ранчо. Судя по его наброскам, это должно было быть нечто грандиозное о пяти этажах, с огромным куполом, большими причудливой формы окнами, одно из которых — овальной формы — он и вычерчивал сейчас, позаимствовав для этой цели у меня иголку с нитками. Воткнув две иголки в точки предполагаемых фокусов овала и накинув на обе иглы связанную кольцом нитку, он чрезвычайно изящно простой шариковой ручкой, прикрепленной к кольцу, вычерчивал эллипс. Ай да Уилл! Ай да погонщик собак! Да это же крупнейший геометр среди нас! Заметив, какой эффект произвело на меня его нехитрое приспособление, Уилл остался очень доволен. К полудню ветер немного стих — настолько, что мы смогли собраться вместе в палатке Жана-Луи и обсудить создавшуюся ситуацию. Приняли решение продолжить поиски склада, как только позволит видимость, и, если они и сегодня закончатся безрезультатно, в чем уже практически никто, за исключением меня и Жана-Луи, не сомневался, прекратить поиски и продолжить движение. При подготовке экспедиции мы проигрывали такой вариант с потерей склада, поэтому сейчас на нартах у нас имелся десятидневный запас продовольствия, корма для собак и горючего. Следующий самолет должен был доставить к нам киногруппу через три-четыре дня, и мы могли попросить подвезти нам немного продовольствия на случай, если и следующий склад не будет найден. Джеф предложил немного сократить маршрут. Он показал на карте, как можно попасть в залив Мобил-Ойл, не огибая полуостров Йерг с северо-востока, как мы первоначально планировали, а пройдя напрямик через два перевала, что даст возможность сэкономить время и сократить маршрут на 30 километров. Сомнения в том, что мы отыщем склад, были вызваны не только неудачными поисками накануне и плохой погодой сейчас, но и тем, что ночью мы все отчетливо слышали, как «дышит» ледник. Сухие щелчки, а иногда и просто «выстрелы» трещин свидетельствовали о том, что ледник в этом районе очень подвижен и что, возможно, наш склад за прошедшие семь месяцев сместился значительно в сторону от того места, где был установлен. Мы рассматривали версию о том, что его могло занести снегом, однако это было маловероятно. Трудно было предположить, что за это время могло выпасть более 3,5 метра снега. Поэтому решили искать в основном ниже «по течению» ледника. Однако погода позволила нам приступить к поискам только к вечеру, когда видимость улучшилась до одного километра. На поиски отправились мы с Джефом. Я пошел в сторону нунатаков, считая, что лагерь находится, дальше «по течению» от склада, а Джеф, придерживавшийся противоположной точки зрения, пошел вниз «по течению» от лагеря. Дул довольно сильный ветер, который поднял снежную пыль, скользящую вдоль поверхности гибкими, лавирующими между застругов ручейками. Иногда во время особенно резких порывов эти ручейки сливались в огромный летящий вдоль поверхности и скрывающий ее сплошной поток; белая плотная пелена его временами заслоняла и Джефа, и казавшиеся очень далекими палатки лагеря. Над всей этой мелкой снежной суетой невозмутимо и непоколебимо возвышались темные скалы нунатаков, придававшие мне всякий раз при взгляде на них уверенность в том, что даже если я и не найду склада, то дорогу обратно в лагерь уж найду наверняка. Поискав в своем районе и не найдя ничего похожего на склад или вероятное место его захоронения, я скатился с попутным ветром поближе к Джефу и продолжал поиски там, но, увы, безрезультатно. Наступающая темнота прервала наше занятие, и мы вместе вернулись в лагерь. Объяснять ничего не пришлось — и так все было ясно. Жан-Луи вышел на связь и сообщил Крике и Джону о нашем решении идти дальше. Мы попросили Джона загрузить в самолет корм для собак и запасные нарты для нас с Уиллом.
22 августа, вторник, двадцать седьмой день.С утра снег, белая мгла, минус 27 градусов, гор не видно, вокруг сплошное молоко, однако решили выходить. Нарты, которые успело полностью занести за вчерашний день, пришлось долго раскапывать. На месте лагеря остались огромные снежные бугры — надувы за нартами и палатками. Движение началось с того, что нарты Уилла, наехав на один из таких снежных бугров, перевернулись и вся поклажа рассыпалась, так что пришлось все перепаковывать заново. Тем временем Джеф и Кейзо на своих упряжках ушли вперед и растворились в белой пелене падающего снега. След их был виден хорошо, поэтому собаки Уилла, ведомые опытным Сэмом, уверенно по нему шли. Поверхность была идеальной для скольжения: вчера во время пурги из-за сильного ветра снег не одерживался на открытых участках, а сегодня, когда ветер ему не мешал, снег аккуратно покрыл твердую поверхность ледника тонким белым пушистым ковриком, скользить по которому было легко и приятно. После неудачных поисков склада с продовольствием нарты наши стали заметно легче и не доставляли особых забот отдохнувшим за сутки собакам. По их настроению было видно, что сегодняшний день им в радость. Мы шли, прижимаясь к северным склонам гор полуострова Йерг, в глубь ледникового залива Трейл. О существовании гор слева от нас можно было только догадываться по едва угадываемым в белой мгле расплывчатым силуэтам, причем абсолютно ничего не говорило о том, что и справа от нас тоже есть горы. Часа через два снегопад прекратился и окружающий нас пейзаж стал преображаться прямо на глазах. Сначала проявились как будто светящиеся изнутри голубые сколы висячих ледников слева от нашего курса, затем постепенно стали проявляться и поддерживающие эти ледники горы. Казалось, что мы ехали вдоль края огромного сказочного пирога, щедро политого густым тягучим голубоватым кремом, присыпанным сахарной пудрой. Было похоже, будто какой-то сказочный великан, не дождавшись, пока весь пирог пропитается, в нетерпении кусок за куском отламывал его с края и крем медленно стекал по краям свежих разломов. На обед остановились прямо перед подъемом на перевал, зажатый между двумя очень крутыми горными склонами, на которых каким-то чудом держались растрескавшиеся языки ледников. Седловина перевала напоминала вершину застывшего водопада, низвергавшегося мощным широким потоком прямо на нас. За вершиной кроме неба ничего не просматривалось, поэтому мы сделали вывод, что это и был тот самый перевал Стаб, который мы отыскали на карте и который был нам нужен. По обеим сторонам этого потока снизу отчетливо виднелись огромные голубые трещины, поэтому мы решили подниматься посередине.
