9.2
И вот уже его ладонь зарывается в мои волосы на затылке. А мои руки сами собой взметаются вверх, чтобы обхватить герцога за шею и притянуть ближе. Его язык врывается в мой рот, сразу же утверждая свою власть, лишая разума порочной сладостью, втягивая в безумный танец страсти. И я отвечаю ему тем же.
Не знаю, что со мной. Может, волнение сыграло злую шутку. Может, те искры притяжения, что мелькали между нами с самого начала. Может, то, что он не знает, кто я и никогда не узнает, и мы потом никогда больше не встретимся. Может, новости, принесённые сестрой, о невесте, что невестой быть не желает. А может, просто опостылевшее одиночество и голод по человеческому теплу, по мужской ласке. Вот такой вот, правильной ласке… желанной.
Всё теряется за чувственным угаром, за жадными поцелуями, за нескромными прикосновениями. Горячие пальцы обжигают обнажённую кожу. И мои собственные тянут мужскую рубашку с плеч, рвут на широкой груди, чтобы не уступать ни в чём. Чтобы тоже касаться, гладить, трогать литые мышцы под гладкой смуглой кожей… М-м-м целовать его шею, чувствуя губами, как дёргается взволнованно кадык, как бешено стучит пульс. Моя женская власть над этим мужчиной пьянит похлеще вина.
О боги, как же он хорош. Не устоять…
С тихим рычанием Сенд подхватывает меня под ягодицы. И в мгновенье ока доносит до кровати. Миг, и я лечу в ворох одеял, раскинув руки. И следом опускается мужское тело, накрывая своей желанной тяжестью.
И отрезвляющим аккомпанементом этому служит громкое ухканье Бриэнн. Ещё и крыльями она хлопает, будто аплодируя моей капитуляции. Зараза пернатая.
Но осознание того, что у нас имеются свидетели, только меня одну и приводит в чувство. А разгорячённому мужчине и дела нет до присутствия в комнате неясыти. Он, скорее всего, и не заметил её даже.
Умелые руки уже задирают мою сорочку, а жадные губы ловят обнажившийся сосок. Меня аж выгибает от этой бесстыдной ласки.
Положение совсем неприличное и далекое от благопристойности. И мне было бы плевать, слишком я хочу этого мужчину в этот момент… но не при сестре же.
− Герцог, − упираюсь ладонями в широкие плечи. – Сенд, остановитесь. Я не могу так.
Поначалу мне кажется, что он не услышит. Что точка невозврата уже пройдена, и меня сейчас поимеют независимо от моего согласия. Сама ведь позволила, сама распалила…
Но в какой-то момент он замирает, тяжело дыша. Вжимается лицом мне в грудь, будто надышаться не может. Пальцы впиваются в мои бёдра почти до боли.
Но всё-таки останавливается.
− Ведьма зеленоглазая, совсем с ума меня свела, − шепчет хрипло. – Оторваться невозможно. Будто умирал от жажды и вдруг набрёл на живительный источник. Пил бы вечно. Зачем останавливаешь? Сама ведь хотела не меньше. Играешь со мной?
− Не играю. Извини. Не могу так, − шепчу, зарываясь пальцами в его волосы. Мне и самой его отпускать не хочется. Фыркаю невольно: – И я не ведьма, кстати.
Вот только то, кто я на самом деле, ничем не лучше в данной ситуации. Немногие бы остановились, как Сенд. Проклятое наследие.
− Не извиняйся. Это мне не следовало так на тебя набрасываться, − всё-таки отрывается от меня герцог. Заглядывает в глаза, приподнявшись на локтях. – Какое-то помутнение случилось.
«Все они так говорят», − ухкает насмешливо Бриэнн, снова напоминая о себе.
Вот неймётся ей.
Отследив мой раздражённый взгляд, Сенд тоже оглядывается на сову.
− Хм, мы не одни, оказывается, − поднимается, садясь. – И когда ты её впустить успела? Хоть не сама окно открывала? − награждает меня строгим взглядом.
− Сама. Ночью никого тревожить не хотелось, − сообщаю спокойно.
Тоже сажусь, поправляя сорочку. С затаённым и, возможно, неправильным удовольствием ловя жадный, сожалеющий взгляд герцога на моих обнажённых коленках, исчезающих под вернувшимся на место подолом. В его глазах пылает что-то такое, от чего у меня дыхание спирает смесью страха и предвкушения будущих схваток.
Герцог вообще сейчас кажется каким-то другим. Будто изменилось что-то, будто исчезли какие-то сдерживающие барьеры. И это странно будоражит. Видеть его настоящим. Играть с этим хищником. На равных.
− Какая непослушная у меня невеста, − тянет вкрадчиво. – Я ведь и наказать могу.
− Невеста – не жена, − вскидываю подбородок с вызовом. Усмехаюсь иронично: − Я ведь и уйти могу.
− Куда же ты уйдёшь в метель? – прищуривается.
− Любая метель рано или поздно заканчивается, − прищуриваюсь в ответ.
И вот что я делаю? Зачем опять дразню его? Почему не могу сдержаться? Почему его пристальное внимание к моей персоне делает меня настолько живой?
Наверное, я уже настолько привыкла к жизни на грани, что просто потеряла чувство самосохранения.
− А если я не отпущу? – снова подаётся ко мне герцог. Выдыхает почти в губы: − Если сделаю так, что ты не захочешь убегать от меня?
То, что мне слышится в его словах, слишком глубоко цепляет что-то во мне. Во мне настоящей. Вот только меня настоящую он не знает. И удерживать меня настоящую точно не будет. Разве что для того, чтобы привлечь к ответственности.
Но как же хочется, чтобы удержать ему хотелось именно меня. Ради меня... Даже если я не смогу остаться.
Никто ещё не вызывал во мне таких эгоистичных желаний... И желания остаться тоже никто не вызывал.
Видимо, Сенд что-то такое читает в моём изменившемся взгляде, потому что и сам теперь смотрит по-другому. Слишком пристально, слишком проницательно, пробирая взглядом до глубины души. Будто пытается разглядеть все мои тайны.
− И всё-таки вы тиран, герцог, − изображаю лукавую улыбку. – Неужели закроете? Ай-ай-ай, как нехорошо. Разве с девушками так обращаются?
− В любви все средства хороши, − усмехается он в ответ. Но глаза по-прежнему серьёзней некуда.
И это буквально удар под дых. И потому, что он вообще вспомнил о любви. И потому, что подобные слова я уже слышала. От другого мужчины, готового держать меня на привязи всю жизнь, лишь бы не позволить быть без него.
