Она воспользовалась своей грубой шуткой, чтобы открыто взглянуть на Флору. Та подняла свой кувшин с вином, побулькав его содержимым. На лице ее не было ни следа преданности стране, в которой родилась. «Когда мы были тут в прошлый раз, ей пришлось ох как тяжело, — но не начинать же ей снова пить из-за этого».
— А почему ты не устраиваешь их в живом виде, командир? — закричал из задних рядов Жан Бертран, один из оружейников. Она подняла руку, подтверждая, что слышит его вопрос; он за время ее отсутствия не изменился, по-прежнему был весь в саже. Он добавил: — Две лучше, чем одна, верно? А ты тоже слышишь эту их старую машинку!
Поднялся еще один солдат из гарнизона, подтягивая сползающие рейтузы.
— Ну да, командир, если ты — еще одна Фарис, и ты тоже слышишь каменного голема, почему бы ей не нанять нас? Тогда крысоголовые кого угодно размажут по полу!
Слегка склонив голову набок, Аш разглядывала пехотинца:
— Знаешь, в следующий раз я наберу себе феодальный отряд, а не чертовых наемников, тем-то можно просто сказать, чего от них надо, и обойтись без этих хреновых вопросов. Слушайте, тупицы! Повторяю для дураков. Дому Леофрика и королю-калифу ни на хрен не нужен отряд Лев Лазоревый. Если вы, ребята, решите выбираться отсюда — может, пойдете к туркам, может, на север, — тогда у вас проблем будет не больше, чем всегда. Но если я буду с вами — тогда мы становимся их целью захвата. А без меня вы спокойно можете уйти из Дижона.
— Мы можем их захватить! На хер крысоголовых! — проорал поддержанный всеми Саймон Тиддер.
— А как насчет поменьше боевого духа и немного побольше сообразительности? — Аш опустила руки. — Теперь слушайте, болваны вы этакие. Это не простая война. Нет, заткнитесь! Это точно. Здесь воюют не люди.
Зал замер.
— Кроме людей, в мире есть и другие силы. Господь дает свои чудеса тем, кто верит в Него. А дьявол дает силы своим последователям.
Она продолжала в почти полной тишине:
— В этом убедились те, кто был со мной в Карфагене. Визиготы этого не признают, но их империя основана на демонических силах. Мы их видели. Каменные демоны, каменные машины, Дикие Машины в пустыне. Это они погасили солнце, а не амиры.
Теперь царила полная тишина. Добрая часть трехсот мужчин и женщин из обоза; сорок копьеносцев, которые передадут ее слова тем из отряда Льва Лазоревого, кто сейчас на посту или еще где-то; и дети, и мастиффы — все следили за ней, замерев.
— Это они распространили эту тьму, а не визиготы — это Дикие Машины говорят королю-калпфу и его Фарис, что делать дальше. Они говорят с ней при посредстве каменного голема. Я их слышала. И она их слышит. Она знает, что через каменного голема говорят демоны. И она испугалась!
Ричард Фавершэм встал:
— Эти Дикие Машины убили отца Максимилиана!
— Да нет, он погиб при землетрясении, — крикнула ему флора.
— Доктор! Священник!
Этот прилюдный спор грозит разрушить настрой аудитории; и ее охватывает неожиданная скрытая дрожь, она думает: «Годфри!» — и чувствует, как на теле выступает холодный пот.
— Об этом поговорим позже. Теперь слушайте: я знаю, что вам, ребята, глубоко насрать на демонов. Вы сами любых демонов запугаете! — раздался смех. — Но демоны… — Аш уперлась кулаками в бока, — демонам нужна только я. Может, им нужна еще одна Фарис. Но если так… — она пожала плечами. — Я нужна не для того, чтобы вести их армию! Насколько им известно, я — отработанный снаряд. Я — та же Фарис, но мной они не могут управлять. Поэтому Дому Леофрика я нужна мертвой, королю-калифу я нужна мертвой, и демоны Диких Машин желают, чтобы я была мертвой, — она криво усмехнулась, отчасти из-за переполнявших ее скрытых чувств. — Я не стану убивать так просто. Вы это знаете.
— Верно, командир!
— Но они не подпишут со мной договор. Я даю вам, ребята, скажем так, совет. Пусть вами командует Роберт Ансельм. Продайте Дижон готам. Выбирайтесь отсюда и идите в Далмацию. Возьмите у визиготов деньги, ограбьте склады в этом городе, если вам надо, и — вперед, к туркам.
Это был холодный бездушный совет, который она дала, стоя перед ними в этом осажденном городе, совет, выношенный за три долгих горьких месяца. Такой совет ей могли бы дать военные машины, если бы она у них спросила.
— Султан не собирается наблюдать, как визиготская империя поглощает христианский мир, и молчать. Вы можете заключить договор с ним…
Заглушая гул голосов, крики, шум вскочивших на ноги людей и вопли сержантов, старавшихся восстановить порядок, послышался крик Роберта Ансельма:
— Отказываюсь брать на себя командование! Ты наш командир!
— Что за идиотское геройство! — грубо заорала Аш. — Плюнь ты на отрядный флаг и лояльность. Думайте вот о чем. На хрена вам нужен капитан, которого намерены убить визиготы и их демоны? Если нужен, тогда все мы застряли тут!
— Да в гробу мы видели дерьмовых крысоголовых! — Эвен Хью тоже вскочил на ноги, размахивал кулаками в воздухе. И Людмила Ростовная подала голос:
— Не-е, командир, мы с тобой!
Волна шума оглушила Аш, и только через секунду она осознала, что это решение — общее.
— Аш битвы выигрывает! — прокричал Питер Тиррел.
— Аш нас из любого дерьма вытащит! — пронзительным криком поддержал его Герен аб Морган. — Ты ведь нас из ихнего хренова Карфагена вытащила, верно, командир?
— Да война-то это не ваша! — меряя шагами комнату, Аш подошла к амбразуре окна. В слабом свете пробивающегося сквозь облака солнца перед ними стояла женщина в кольчуге и рейтузах в пятнах грязи, у пояса кинжал, лицо бледное от измождения. Внешне ничего особенного, если не считать огня в глазах.
Иногда ее очень озадачивала необходимость попытаться угадать настроение собравшихся, необходимость соотнести четыре-пять сотен личностей, непростых душ, с именами в списке личного состава и возможным типом характера. Она обвела глазами окружающие лица. Те, кого она автоматически отметила и раньше как предполагаемых зачинщиков беспорядков, — Герен аб Морган, Уот Родвэй — не отвели глаз. Оба они и остальные бузотеры следили за ней с чистой преданностью в глазах, и ее это испугало.
Отчасти их понять не сложно: никому неохота стать сейчас командиром и принимать какие-то решения. Боятся проиграть, если не я буду командовать, — но вряд ли это причина: война не очень зависит от рациональных соображений.
Дело не только в этом.
— Ради Бога, — грубо бросила им Аш, — вы не представляете себе, во что вляпываетесь.
— Удачливый командир — дорогого стоит, — Антонио Анжелотти произнес эту сентенцию как поговорку. Людмила Ростовная встала, не сводя глаз с Аш:
— Смотри, командир, — рассудительно заговорила русская женщина чисто славянской внешности. — Нам по барабану, кто эту войну ведет. Я никогда не воевала ни за какого лорда или страну. Я иду вслед за моими копьеносцами, а они смотрят на меня. Ты иногда жуть до чего хреновый командир, но ты нас вытаскиваешь. Ты нас из Базеля вытащила. И из Карфагена. И отсюда вытащишь. Так что мы будем держаться тебя, — и с ослепительной беззубой улыбкой повернулась к бритоголовому солдату, стоявшему рядом с Аш: — Не обижайся, капитан Ансельм!
— Да ладно уж, — довольно громыхнул самонадеянный Ансельм.
— Ты что этим хочешь сказать: «жуть до чего хреновый командир», а? — потребовала ответа потрясенная Аш.
— Ты половину времени тратишь на заигрывания с местными дворянами, — пожала плечами Людмила. — Помнишь, как с немецким императором Фридрихом? Все это дерьмо насчет социальной лестницы? Честно скажу, командир, я просто тогда обалдела. Ну, хоть в Нейсе отыгрались.
Вдруг послышался голос Томаса Рочестера:
— А я за всю войну с Йорками столько миль не намотал, сколько за тобой в качестве эскорта. Ты не можешь хоть немного постоять на месте во время боя, а, командир?
— Угу, чтобы гонцы хоть знали, где тебя искать! — воскликнул сержант стрелков.
— Постойте, но… — запротестовала было Аш.
— И поддаешь в два раза реже, чем положено! — прокричал У от Родвей.
— Во всяком случае, не с нами! — поддержала его Бальдина из обоза.
Аш, стараясь оценить степень серьезности высказываемых претензий, начала смеяться:
— Ну, уже все высказали?
— Да нет, мадонна, много чего осталось. Пушкари еще и не начали.
— Спасибо, мастер Анжелотти!
Зал дружелюбно загудел, привычно сквернословя. Аш в растерянности запустила руку в свои коротко стриженые волосы. Еще не зная, что скажет, она открыла рот, и тут ее прервали.
— Командир…
Голос был хриплый. Она обернулась, пытаясь разглядеть говорившего, и увидела, что Флора дель Гиз держит за руку мужчину на костылях.
Черные повязки на лице закрывали выжженные глазные впадины. Над повязками — белые шрамы и клочья седых волос. Он что-то ворчливо говорил хирургу, опираясь подмышками на костыли, закинув голову кверху, вслушивался, невидящими глазами уставясь в угол под крышей.
