лечь спать, — повернулась Мада к сестре, — похоже, это надолго.
— А как же расследование? Как же колдун? — удивилась младшая.
— Утро вечера мудренее, — напомнила та и первой направилась к двери.
Никто не заметил, а Мада между тем проявляла чудеса ловкости и высокую виртуозность в набирании сообщения. Буквы летели резвыми пташками следующей фразой: «Я знаю, что ты меня любишь. Я тебе верю».
И если бы кто-нибудь спросил, хоть та же Кристина, почему старшая сестра так запала на Алексея, женщина бы призналась: дело не только в колдовском профиле колдуна, но и в гораздо более серьёзном. Лёша очень напоминал ей первую любовь — несчастную, но бережно хранимую сердцем. Мада даже допускала мысль, что это он — погибший любимый одногруппник, воскресший в новом теле. Допускала и… боялась поверить. Можно ли то самое счастье испытать вновь?
С этими мыслями она и застыла у двери. И, как оказалось, очень некстати.
Скандал между бывшими набрал новую скорость, и в ход полетело сразу два стула. Один был запущен Асей. Другой Элем. Она выражала бурю эмоций первым предметом, попавшимся под руку. Он защищался. Да и бросать вообще-то не собирался — поднял стул, а тот возьми да начни собственную войну с ничего не подразумевающим интерьером.
— Берегись! Магия! — только и успел выкрикнуть Эль.
Поздно. Фотография слетела со стены и помчалась прямо на Маду. Деревянная рамка скользнула у самого лица. Перепуганная женщина отскочила в сторону. Крайне неловко. Наступив на Василия, ползущего к заветной баночке. Хомяк, пища и восклицая: «Умираю!», завалился на бок.
— Это всё из-за тебя! — напустился Эль на Асю.
— Серьёзно?! — побагровела Ася.
— Да вы оба хуже атомной бомбы! — Кристина, злобно бросая взгляд то на одного, то на другого, обнимала сестру.
— Умираю-ю-ю! — заныл Василий, демонстративно корча мордочку, и, подумав секунду, закатил глаза.
Пушистая тушка распласталась на полу.
Стоявшая рядом Кристина наклонилась к зверьку, и тот для пущей убедительности задержал дыхание.
Не дышать было сложно, но Василий продолжал старательно изображать мертвеца. Хотя желание пописать ох как мешало.
Кристина коснулась пальцем хомячьей шеи. Пригляделась.
— Вась, хочешь целую банку варенья?
— А дашь? — приоткрыв один глаз, спросил Василий, напрочь забыв о будущем оскаре.
— Обманщики остаются без сладкого, — Кристина поднялась с колен.
Хомяк всполошился:
— Эй! Я зе для общего блага! Чтобы они перестали ссориться! — ткнул своей лапкой в сторону бывших. И смотри, сработало!
Сёстры одновременно обернулись на Асю с Элем.
Парочка действительно молчала.
— Я зив, — отряхиваясь по человеческой привычке, произнёс Василий. — Но ведь могло быть и по-другому. Хомяки, существа маленькие, задавить плёвое дело. Хорошо, что всё обошлось, но ведь с этими непонятными скандалами однажды дойдёт и до убийства по неосторожности. Или на эмоциях. Вон как Ася швыряется мебелью. А Эль? Что у него с магией? Почему он не мозет ею управлять?
— Хомяк прав, — признала Мада. — Эти ваши «люблю-не люблю» добром не кончатся.
— Какое люблю?! — возмутились в один голос.
Три раздражённых вдоха красноречивее любых слов выразили своё отношение к происходящему.
— Магия реагирует на бурные эмоции, — продолжила Мада. — Ты будто не знаешь, какая она чувствительная.
— Об этом я не подумал.
— Ты не подумал, а я могла пострадать.
— И я тозе.
— Пока обходимся без травм, но что дальше? — это уже поддержала сестру младшая.
Я о том зе, — поучительным тоном добавил Василий. — Я думаю, вам следует раз и навсегда выяснить отношения. — Взглянул на Кристину, и ему почудилось, что та на него смотрит как-то иначе. Добавил: — Лично я хотел бы умереть героем, а не от тапки, прилетевшей во время стычки между влюблёнными.
— Мы не влю…
Мада громко кашлянула, перебивая:
— Знаем-знаем. Вы друг друга ненавидите. Разберитесь в степени вашей ненависти, а потом уже поговорим.
— Но нам надо искать убийцу! — напомнил Эль.
— Нам надо выжить до встречи с ним, — сказала Мада.
— Искать надо, — согласилась Кристина. — Но вы со своим поведением достали. Честно. Мы могли бы уже что-то предпринять, а так вынуждены только и делать, что выслушивать ваши ругательства. Поговорите. Когда будете готовы, звоните. Ась, у тебя остался мой номер? Я его не меняла.
Карамелина хмуро кивнула.
— Тогда ждём с Мадой звонка. Васю заберём с собой.
— А зестяную баночку дадите?
— Дадим.
— Мне бы поскорее.
— Сходи у нас.
— Спасибо, Эль, — хомяк бросился в нужном направлении.
— Следи за ним, — велел Эль Кристине.
— Я всё слышу! Ты мне что зе, не доверяешь?
— Доверяй, но проверяй, Василий.
Хомяк вернулся погрустневшим.
Все трое вышли за дверь. На пороге Мада обернулась:
— Цените то, что имеете.
Бывшие остались одни.
В тишине и обоюдной сердитости провели какое-то время. Ася активно избегала не только общения с Элем, но и столкновения взглядами, сидела на кухне и делала вид, будто очень увлечена разгадыванием кроссвордов, хотя последние ненавидела, пожалуй, не меньше бывшего парня.
Эль постоял в проходе, демонстративно покашлял, так же демонстративно погремел посудой, наливая в чашку из пустого чайника, однако реакции никакой не добился. Нервы сдали.
— Ася, да будь ты человеком! Давай всё выясним и, наконец, отпустим обиды! Хватит быть букой.
Женские глаза пронзили сердце, душу и футболку. Эль буквально почувствовал себя голым незащищённым.
Неправильным.
Приготовился к битве.
— Это я должна быть человеком?! — заползло в его уши тихое шипение. — Это я бука? Спасибо, что не бяка!
В памяти всплыло детсадовское «бяка-кака» от противного мальчишки с вечно сопливым носом.
— А ты хоть раз поинтересовался, как я? Что пережила после смерти бабушки? Что пережила после того, как ты меня бросил?
— Я тебя не бросал, мы разошлись по обоюдному желанию. И уж кому-кому, а не тебе меня винить, — атаковал Эль, садясь, напротив.
