Маша. А мы с тобой, Мишечкин, только в гробу осторожными будем.
Мишка. Дошутишься… И не поняла меня – я не о смерти. К людям ты неосторожна… Игры много, Машенька. И на людей как-то не оглядываешься, не берешь на заметку. А жизнь внимательности требует. Отчета, так скажем.
Маша. Серьезно выступил: совсем старикан профессор. Не рано ли в тридцать-то, мальчик мой?
Мишка. У тебя сын в армии… Ты за месяц хоть раз написала ему?
Маша. Вернется через год – наговоримся. (Не сразу.) Не скучный ли у нас разговор пошел?
Мишка. И то… Уезжаешь ведь – самое время повеселиться. (Подошел к магнитофону.) Станцуем… напоследки?
Маша. Не стану.
Мишка (взял гитару). Р-романс тогда выслушай, что ли… На прощанье. (Поет.)
Когда друг друга мы любили,в ночной вагон леса входили,Навстречу нам текли поля,мосты, вокзалы, тополя.Не так молчим, как той весною,и вместе едем, да не так…К движенью поезда спиноюсижу, уставясь в полумрак.Ты что-то спросишь. Не отвечу.Мосты, вокзалы, тополя…Весь мир бежит тебе навстречу!И убегает от меня.
(Без паузы.) Подходил к дому, и так есть захотелось!.. Теперь выветрилось как-то. Ладно, уедешь – пожру тогда… Нелька сотворит что-нибудь.
Маша. Вы Лесю напрасно из ясель не берите. И вам спокойнее. А по вечерам танцуйте – магнитофон в порядке. В общем, веселитесь как можете.
Мишка. Спасибо за напутствие. Круг действий ты нам, в общем, начертила. Но все же поцелую я тебя. (Обнимает и долго целует ее.) Мишка и Машка жили на свете? Мишка и Машка жили на свете.
Входит Неля с хлебом в руках.
Неля. Все, товарищ Земцова, вертолет ждет.
Мишка (похлопал Машу по плечу). Ладно, веселись.
Маша. И вы не отставайте.
Мишка. Будем стараться. В меру возможностей.
Входит Ловейко с вещами.
Ловейко. Здравствуй-прощай, доктор! Вот случилось как – не нам одним с Машей уезжать. И тебе в дорогу.
Неля. Еще чего?…
Ловейко. Из управления сейчас звонили. Машина за тобой. В Байкуле повариху деревом придавило. Немедля ехать велели.
Неля (ожесточенно). Да идите вы все к матери! Он же не пил, не ел!
Ловейко. Умолкни, некультурная.
Неля. На всё границы должны быть. Не пущу.
Маша. Зря шумишь, девочка, ты на его физиономию погляди: вполне рад. За всю нашу жизнь я, может, и пообедала с ним всего восемь раз от начала до конца. Привыкай, милая.
Неля. Будет шутить – вот что.
Маша (обернулась к Мишке). Доволен? Сверкают глазки?
Мишка. Таким и помни. Прощай, радость моя. Как-никак и на твоем лице удовольствие – вырвалась!
Маша. Не скрываю.
Мишка. Ну что ж, лети навстречу судьбе, старушка!
Ловейко. Хватит декламации-то.
Мишка. Торопит тебя болезный… Правильно. Ты, Ловейко, медикаментами запасся – о конфетах не позабудь: Земцова ирис «Кис-кис» обожает. Она у меня человек серьезный: женщина-загадка. Не урони только по дороге. Другой не имею.
Маша. Живи весело, болтун. (К Ловейко.) Двинулись.
Мишка. Ты вот ругалась тут грубо. У женщин я этого не терплю. В виду имей.
Неля (покорно). Я больше не стану.
Мишка (поглядел на хлеб). Дай хоть горбушку отломлю. (Откусывает.) Теплая… восторг. (Берет рюкзак.) А в Москве небось дождь идет, народ, как быть, не знает. Ладно, пошел: имею право на труд потому что. Держим хвост трубой, хитрованчик. (Ушел.)
Неля (подошла к спящей Лесе). Ну вот, разбежались твои родители кто куда – забыли, что день рождения завтра у Леськи: шесть месяцев стукнет. Веселись, дурочка, – молодость наступает…
Затемнение.
Картина седьмая
Середина августа. Комната Земцова, чисто прибранная. Мишка и Неля заканчивают чаепитие. Вечер. На воле хлещет ливень. Близкие раскаты грома.
Мишка. Не унывай, ладно… Еще чай пей.
Неля. Куда уж: третью кружку заканчиваю. Домой надо.
Мишка. В такой-то ливень?
Неля. А час который?
Мишка (взглянул на часы). Десять десятого.
Неля. Ну и засиделась у вас… Ночь наступила.
Близкий удар грома.
Мишка. Во страсти!.. Весь мир трепещет.
Неля. Второй час льет.
Мишка. Когда дежурство у тебя?
Неля. Утречком. С восьми.
Мишка. У меня оставайся. А то потонешь в пути.
Неля. А что соседи скажут?
Мишка. Плевать нам.
Неля. До Маши дойдет.
Мишка. А ей это ни к чему. Такое ко мне отношение.
Неля. Тогда весело. А выпить покрепче чего-нибудь нету?
Мишка (не сразу). Дурная ты.
Неля. Не больше других.
Мишка. Август, Нелька… Приемные в институте заканчиваются.
Неля. А я на год отменила, Михал Михалыч. Сообщала вам.
Мишка. Не объяснила, почему только.
Неля. Сил набираюсь. И вас с интересом рассматриваю. Вот вы, предположим, кашу едите, а я на вас гляжу и поражаюсь, как он красиво кашу ест! Или на операции наблюдаю – тоже картинка. Вообще-то на вас смотреть – заглядишься. Поучительно, одним словом.
Мишка. Давай станцуем… (Идет к магнитофону.)
Неля. Куда вы?… Ночь наступила. И не станцуем мы с вами, у нас стиль непохожий – одиннадцать лет разницы как-никак. Хотите, лучше я вам тихонько одна станцую? У меня такой номер есть, для знатоков, «Вышел гусь погулять» называется. Я еще в седьмом классе с ним выступала… Аккомпанемента нет, так что я сама подпевать буду. (Танцует свой несколько удивительный танец.) Ну вот в таком роде, дальше еще интереснее – только позабыла. После этого танца на меня многие с восхищением смотрели. (Задумалась.) Отец вот недоволен был – костюмчик порвал танцевальный, побил сильно… а мать на неделю без туфель заперла. Серьезные были люди. Очень меня воспитывали. Любили потому что – так они объясняли мне. Перечеркнули юность, в общем. А я радоваться хотела… Знаете, Миша, я с детства безумно радоваться хотела – чтобы погода была всегда хорошая и повсюду музыка играла, фестивали шли и шествия… И чтобы вокруг все были добрые, веселые и радовались друг дружке. А они все зачеркнули, следили неотступно. (Усмехнулась.) Недоследили только. Когда я уж в десятом классе была, уехали на неделю, одну оставили… Вот тогда я словно в бездну кинулась, все себе позволила… Не оглядываясь – назло им.
Мишка (негромко). А дальше что же?
Неля. А мало хорошего, в общем. Летом расплачиваться пришлось… После выпускных вскоре увезли меня… (Задумчиво.) Наверно, девочка должна была родиться. Не случилось – родители пресекли. Вот после всего и убежала из дома. (Вспыхнула.) Не стерпела несвободы.
Мишка. А парнишка твой?
Неля. Гуляет где-нибудь. Я, когда вещи собрала, к нему прибежала. Октябрь уж наступил, холода… «Бежим вместе», – говорю. А он мне отвечает весело в общем: «Уйди ты от меня…» Когда я эти слова вспоминаю, мне умереть хочется, Миша… (Повторяет.) «Уйди ты от меня…» Я на это часто потом наталкивалась. Ведь так поверить хочется, что есть настоящее: и нежность и дружба… А я живу, живу, живу, а так и не встречаю.
Мишка. Все есть! Это ты мне поверь… И такая мука порой охватывает, Нелька, такой восторг… Ты верь, все к тебе придет, сразит наповал… Зажмуришься и ахнешь от любви. Честное даю слово.
Неля. Навряд ли, Мишенька…
Мишка. А я говорю – будет! Настанет! Увидишь! К каждому человеку приходит, только он угадать должен – мое! И тогда он навсегда счастлив. И что ни случись, он с улыбкой до смерти помнить станет – было!
Где-то совсем рядом сверкнула молния, ударил гром. Неля в испуге бросается к Мишке, прижимается к нему.
Ты что, глупая…
Неля (задыхаясь, шепотом). Женитесь на мне, Мишенька… женитесь, миленький… Спасите меня, пожалуйста…
Мишка (тихонечко). Нельзя.
Неля (слабо). Отчего же?
Мишка (словно извиняясь). Я Машу люблю.
Неля (отошла к столу, подумала). Еще чаю налить вам?
Мишка. Будет. (Дотронулся до чайника.) И остыл он.
Неля. Жаль, я дома пряники оставила – не принесла… Мне по профсоюзной линии презент был.
Мишка. Нелька!
