— В каком этом смысле? — она непонимающе на меня посмотрела.
— А, вам ещё не сказали, что ли? — удивился я, — теперь вы мой личный лечащий врач, до полного выздоровления! Так что можете меня больше по фамилии не называть, мы будем теперь с вами очень тесно общаться!
С этой фразой, я похабно ей подмигнул. С тихим воплем девушка вылетела из палаты, бросив бинты и мазь, которой должна была намазать мне лицо, шею и руки. Едва не хрюкнув, я вздохнул и сам приступил к прописанным мне процедурам.
Глава 15
Несмотря на все мои похабные намёки до поездки на базу ЦСКА, конечно же, оказавшись в родной комнате и вообще местах, медсестра была полностью забыта. Она лишь напоминала о себе, когда нужно было послушать меня, замерить пульс и давление, но так в целом, тренировкам было посвящено всё моё время. Даже в школу КГБ пришлось съездить, извиниться перед инструкторами за то, что прерываю обучение у них, но сейчас важнее чемпионат. Они с полным пониманием это восприняли, ведь причины этого им были известны. Тот случай с горящим самолётом ни в какие газеты или сводки происшествий не попал, но кому было положено, тот знал. Инструктора не были исключением, поэтому спокойно меня отпустили, взяв слово, что как только я восстановлюсь, то вернусь к ним обратно. Его я конечно дал, поскольку как показала недавняя вылазка, эти навыки мне пригождались в самых неожиданных местах и отказываться от этого точно было преждевременно.
Восстановление формы проходило крайне медленно, несмотря на вновь обретённые силы. Я уже превышал 190 сантиметров в росте, а масса подбиралась к 80 килограммам, что конечно пугало Кузнецова и Щитова, говоря, что ещё пару лет такого бурного роста и я вообще не смогу бегать при таком росте и весе. Я их не переубеждал, а делал как считал нужным.
— Ваня! — на поле появился Сергей Ильич, махая мне рукой. Свернув к нему, я подбежал ближе.
— Там тебя какой-то пожилой мужчина на КПП спрашивает, говорит вы лично знакомы, — сообщил он мне, я же удивившись отправился туда, поскольку все пожилые мужчины, что были мне знакомы, обычно ногой дверь в часть открывали. А тут кто-то такой неожиданно скромный появился.
— Игорь Иванович? — изумился я, увидев в простеньком костюме и с коричневым портфелем в руках неуверенно мнущегося профессора истории, с которым мне пришлось распрощаться из-за отсутствия денег на оплату его услуг, хотя он сам был согласен помогать мне бесплатно. Его сына вылечили, и он с женой был мне безмерно за это признателен, но я просто так не мог сам.
— Иван! — он обрадовался при виде меня и пошёл навстречу, радостно пожимая протянутую руку, — я думал вы не выйдете.
— Так вам надо было сказать свою фамилию, — я улыбнулся, — я не сильно жалую посетителей.
Он вместо ответа попросил отойти в сторону и оглядевшись вокруг, тихо спросил.
— Иван, я понимаю, что уже перехожу все рамки приличия, но Нина настаивала, мы даже ссорились, — тут он окончательно стушевался.
— Игорь Иванович говорите прямо, — не понял я, — Дима опять заболел?
— Нет, благодаря вам наступила ремиссия, он относительно здоров, — он испуганно замахал руками, — другая приключилась беда. Ему повестка пришла, в армию забирают.
— Хм, а я как на это могу повлиять? — удивился я, — вы же знаете это долг каждого советского гражданина, да что говорить, я сам сейчас в армии, рядовой.
— Я понимаю, понимаю, — он как-то резко сдулся, став меньше, — то же самое Нине говорил. Хорошо, просите, что отнял ваше время.
Он повернулся уйти, а мне стало немного стыдно, он бескорыстно мне помогал в начале, носил фрукты, книги, хотя его никто не просил об этом. Потом квартиру свою для занятий нам с Аней предоставил.
— Игорь Иванович, — позвал я его, ускоряясь и кладя руку на плечо, — а что Дима умеет? Чем занимается?
Он остановился, и несмело улыбнулся.
— Дима играет на скрипке, имеет каллиграфический почерк и очень ответственный мальчик.
— Да, для армии такие себе преимущества, — улыбнулся я, — оставьте мне телефон свой пожалуйста, по которому вас можно найти, я поговорю со знакомыми.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Почему-то моё обещание его сильно обрадовало.
— Иван! Спасибо! Огромное! — он бросился трясти мне руку, — если нужна будет какая-то благодарность от нас, только скажите! Мы небогаты, но что-то собрать сможем.
— Игорь Иванович, — я даже обиделся, — вы помогли мне, предоставили свою квартиру, так что ещё раз упомяните о благодарности, я обижусь и не буду вам помогать.
Он тут же успокаивающе поднял руку.
— Спасибо Иван, спасибо.
Достав карандаш и листок бумаги, он написал номер и отдал мне его, с надеждой посмотрев, когда мы прощались.
Я не стал откладывать в долгий ящик его просьбу, поэтому вернувшись на КПП, тут же набрал номер кабинета начальника ЦСКА, на моё счастье он был на месте.
— Николай Петрович здравствуйте, Добряшов беспокоит, — представился я.
— Иван? — удивился он, поскольку я его беспокоил крайне редко и только по серьёзным поводам, — что случилось?
— Вы можете сделать так, чтобы Дмитрия Игоревича Татищева моего года рождения, призывника из Москвы отправили служить в мою спортивную роту?
— Не слышал о таком бегуне, он вообще хорош, что ты за него просишь?
Было желание соврать, но с Щитовым у нас были пусть и не простые, но честные отношения.
— Он скорее музыкант, чем спортсмен, — хмыкнул я.
— Накой он тогда мне нужен? — удивился голос в трубке, — да и тебе тоже.
— Николай Петрович он нужен мне, для реабилитации, — поняв, что рыбка может сорваться с крючка, мне пришлось немного слукавить, — его отец мне в этом помогает, на определённых условиях.
Он задумался.
— Какое сейчас у тебя время?
— 10.4, но с его помощью точно смогу улучшить до 10.2, — опять слукавил я, не лгал напрямую, поскольку для Димы я придумал занятие, которое позволит разгрузить меня, дав больше времени на сами тренировки.
— Хорошо, подумаю, что можно сделать, — нехотя сказал он.
— Спасибо Николай Петрович, — поблагодарил я его и положил трубку.
***
Диму доставил мне военком, вручив нескладного, высокого, худого словно жердь парня с длинными руками и ногами, на котором солдатская форма висела словно огромный мешок. Огромные очки, лысая, недавно обритая голова под пилоткой и замученный взгляд очень хорошо сказали мне, как он счастлив попасть в ряды Советской Армии. Его дело и военный билет также перекочевали ко мне, и я поблагодарив военного, отвёл его к командиру части, который отдал распоряжение поставить новобранца на довольствие в мою спортивную роту. Подполковник благоволил мне, поскольку я был отличной рекламой его части, так что я лишь благодарно раскланялся с ним и оставил бутылку армянского коньяка, позаимствованного у Сергея Ильича без спроса. Так что с подполковником мы расстались снова довольные друг другом, и я провёл молчавшего парня по всем инстанциям, пристроив по итогу в казарме спортивной роты, поскольку офицерское общежитие ему было конечно не положено. Это я был самой привилегированной личностью и ни у кого даже мысли не возникло перевести меня с личной комнаты оттуда в казарму, где жили другие спортсмены.
— Завтра в семь, чтобы был на стадионе, — обратился я к нему, — распорядок дня армии тебя не касается, теперь ты мой личный помощник. Если кто будет тебя куда-то отправлять, зови меня. Всё ясно?
— Да Иван Николаевич, — испуганно сказал он.
— Иван! — зло предупредил его я, он тут же кивнул.
— Денис! — я позвал знакомого бегуна, в звании старшего сержанта, и когда тот подошёл ближе попросил.
— Пристрой бойца пожалуйста, и что бы его ни обижали сильно, хорошо?
— Сам будешь обижать? — улыбнулся тот, зная мои методы тренировок.
— В точку, — я поблагодарил его и оставил их вдвоём разбираться с бытом.
