Палыч, как любой хозяин, виду не подал, что заказанный продукт уже получил сполна. Ежели грузчики напутали и на халяву прут шестую свинью, кому-кому, а ему от этого хуже не будет. В кругу друзей не щелкай клювом.
Сквозь стены пробилось убывающее ворчание отчалившего автосвиновоза. Что ж своих не подождали? Процокав протезом по склизкому жирному бетону, Палыч снова радушно распахнул дверь холодильника.
Вот так незаметно меняется жизнь. Раньше кладовщик грузчиков бы в упор не созерцал. Раньше кладовщик мог закобениться и послать работяг подальше. Пусть, например, они поваландаются полчасика, пока он чаи гоняет. Раньше всем верховодила инструкция, а теперь - живой рубль. Грузчики торопятся сдать, а Палыч - принять.
- Аккуратней, мужики, аккуратней, - с понтом, так и надо, возглавил директор «Пальмиры» процесс. Он бы даже подсобил надрывающимся ребятам, если б не нога.
Это ж сколько Палыч заработает на халяву? Чистого мяса, считай, килограммов сорок. А это двести порционных отбивных. Двести по полтинничку… Да всякий там навар супной с костей-сухожилий-хрящей… Да сало… Баков триста - четыреста выгорит. Мелочь, а приятно.
Темно в подсобке, лампочка в шестьдесят ватт и закоростевший прямоугольник оконного стекла под потолком положение не спасают. А мужики свистят носами от натуги. А мужики чуть не роняют шестую тушу. Но тем не менее она все ближе и ближе.
И все-таки не удержали. С деревянным стуком заледеневшее до хруста мясо грохнулось об пол. А мужики, вместо поднимать, выпрямились в полный рост, ухватили без лишних премудрых нежностей Палыча под руки, затолкнули в заиндевевшее, обросшее сосульками нутро холодильника и захлопнули там наедине с пятью мертвыми обезглавленными свиньями и Снежной Королевой. Только в последнюю секунду Палыч узнал в одном из разогнувшихся грузчиков Пырея. Остроносый, сухопарый, с пустыми голубыми глазами подонок.
- Фу, как здесь шмонит, - повел по сторонам острым крысиным носом Пырей и удовлетворенно грохнул об пол брезентовые рукавицы. Правая его лапа все еще была обмотана грязным бинтом, хотя орудовал Пырей ею уже как здоровой.
- Подбери, - угрюмо посоветовал напарник, специально выписанный Виталием Ефремовичем из Питера человек, и Пырея не потянуло ослушаться.
Изнутри в дверь холодильника застучали кулаки.
- Ишь, ерепенится, - предлагая посмеяться, заискивающе кивнул Пырей на белую железную, достигающую потолка коробку. Тут Пырей заметил осташгенные рядом с весами часы «Ситизен», и часы сами прилипли к рукам, потому что плохо лежали. Впрочем, делалось это так, чтоб подельник не заметил.
- Холодильник надежный. При Советской власти деланный. Выдюжит, - равнодушно определил питерский гость. Во внешности - ни единой приметной черточки, мозги опухнут, пока словесный портрет составишь. Разве что одно выпирающее качество: гибкий, как гимнаст, как провод от утюга, как сороконожка. Куда там Пырей с его хваленой гибкостью.
- Комы! Гады! Я таких в Афгане!… - приглушенно завопило из-за двери. - Я вас под землей найду!
- Точно, все там будем, - равнодушно определил питерский гость. Он не шутил.
- Скажи, где Храм прячется? И выпустим, - прижав рот к намеку на щелку, вякнул Пырей.
- Полчаса продержится, не больше, - осмотрев так и сяк холодильную громадину, равнодушно высказался питерский гость.
Из царства холода- донеслось скорее жалобное, чем грозное;
- Я таких, как ты, гнида, в Кандагаре об колено ломал!
- Ты назвал меня отморозком, - хихикнул громко, чтоб его было слышно внутри, Пырей.- А теперь сам станешь заморозком! - и оглянулся, приглашая питерского гостя вместе поржать над удачным приколом.
Питерский гость даже бровью не повел, не то чтобы улыбнуться.
- Сторожа он отпустил. Его люди приходят к двенадцати. У нас два часа форы. А больше получаса он не протянет.
- Тебе хана, если не расколешься, где Храм скрывается! - радостно сообщил сквозь большую железную дверь Пырей. Он еще прикидывал, не попробовать ли подбить коллегу пошуровать по сусекам? Но робел,
- Зря я тебя тогда из подвала выпустил, - прохрипело за железной дверью.
- Не зря! - не сдержался Пырей и пошел чесать перед обреченным инвалидом правду-матку. - Думаешь, я такой псих, что из мести тебя в льдинку обрекаю? Нет, это твой Храм - псих! Ох, вздыбится он, когда о тебе заиндевевшем услышит! Ох, пойдет дрова крушить! На горячке мы его и снимем!
- Пора. Пошли, солнышком побалуемся, - тихо и равнодушно определил питерский гость и поманил Пырея на выход.
Пырей не рискнул ослушаться. Зато трофейные часики тикали в кармане и грели мстительную душу.
* * *
«…По оперативным данным, до последнего времени в регионе действовали четыре преступные группировки. Однако в настоящее время активность проявляет только группировка под руководством некоего Сергея Храмова (отчество выясняется, словесный портрет выясняется, постоянное место жительства выясняется). Кличка - Храм. Ориентировочный возраст - 35 лет.
Изучение оставленных в разработке бумаг покойного начальника Виршевского районного управления внутренних дел Ивана Ивановича Удовиченко показало, что непосредственно перед смертью майор И. И. Удовиченко именно и занимался делом С, Храмова…»
Из докладной записки лейтенанта Яблокова на имя начальника специальной комиссии подполковника Среды.
* * *
Криминализированные будни Виршей достигли пика славы, и на городок свалилась суровополномочная ментовская комиссия, а с ней несколько оперативных бригад, наспех слепленных по всей великой Ленинградской области с бору по сосенке. Однако нефтяной комбинат пока оставался вне сферы внимания нагрянувших младших, средних и старших чинов. По территории комбината из цеха в цех шастали совершенно другой несексуальной ориентации, граждане.
Ремонтный цех был небольшой - метров сто квадратных. И на этих ста метрах громоздились токарные и фрезерные станки, и даже один зуборезный, с вертикальным валом. А еще на этих ста метрах хранились сложенные, как дрова, покрытые окалиной заготовки, свернутые бухты проволоки, перевязанные снопами стальные и латунные прутки. В общем, представитель брокерской фирмы еле нашел место, где почти не боялся измазать свой серенький плащик.
Протиснувшийся в запыленное окошко луч играл на замке новенького кожаного портфеля представителя. Больше во внешности представителя ничего блестящего и яркого не было. Этакая серая служебная мышка. Разве что глазки иногда нет-нет, да и заискрят, будто короткое замыкание в голове.
- Неправильно думаете, мужики, - вещал представитель перед бригадой ремонтного цеха. Он скопом называл всех «мужиками», хотя из семи трудяг трое были пусть и сгорбленные годами, но тетки. Он уже крепко посадил голос, потому как выступал минут сорок. - Неправильно! Сейчас наша гордость, наш нефтеперерабатывающий комбинат больше стоит, чем работает, То электроэнергию отрубят, то поставщики подляну кинут. - Представитель воровато зыркнул, как работяги слопали слово «наш» про комбинат. Прибитые жизнью тетки смотрели на агитатора сочувственно, будто на ищущего вымя теленка. Слопали и не заметили. - А все отчего? Оттого, что нет; настоящего хозяина. При коммуняках комбинат был как бы наш и как бы ничей. И толку не было, И теперь, когда его поделили, он как бы общий. То есть опять ничей. Вы ж не тупые, вы ж газеты читаете, а в газетах что говорят? Чтобы дело двинулось, нужны инвестиции. А кто ж их даст за так?
Самый старый в цеху - дед Михей, давно уже заслуживший три пенсии, но комбинат не оставивший,- окликнул агитатора с подоконника, где смолил «Приму»:
- Выходит, все это время, пока Гусь Лапчатый заправлял, мы как бы зря животы надрывали?
- Эдуард Александрович не виноват, - серьезно стал разъяснять представитель. - В восемьдесят девятом всем казалось, что стоит сказать: гоп - и все получится. Не получилось, законы экономики не позволили. Сами знаете, что оборудование устарело. Вот, например, я увидел в вашем цеху, что этот, как его, зубофязный…
- Зуборезный,- без подвоха подсказал дед Михей.
- …Спасибо. Зуборезный станок сделан в сорок втором году в Германии и вывезен в счет контрибуции. Разве можно успешно трудиться на таком оборудовании?! - спросил пришлый, искренне ища согласия в закопченном годами и трудом лице деда Михея.
- А что? - пожал плечами дед. - Хорошая машина. Надежная. Она еще всех нас переживет.
Представитель решил обминуть скользкую тропинку.
- Никто не спорит, станок хороший.- Представитель вдруг вспомнил, как у него месяц тому лопнула подвеска на собственной «тойоте». Чем не аргумент? - А вдруг какая-нибудь шестеренка полетит? Где вы ее заказывать будете и за какие шиши?
