голос мамы был полон боли и дрожи.
— Прости… Аглая… так случилось… ты больше не можешь понести… а я… мне нужен наследник…
— Хорошо…
— Ты согласна?
В голосе отца отголосок надежды, а я вижу, как по маминым щекам слезы текут, и боль ее чувствую, как свою… я тогда плохо понимала, что происходит, но разговор запомнила… потом я его осмыслила… с годами…
— Я хочу напомнить о том, что ты мне обещал, когда брал в жены, — выговаривает мама с нажимом.
Отец бледнеет, сжимает зубы, я это вижу по тому, как напрягается его челюсть, как желваки на щеках играть начинают.
— Я был влюбленным мальчишкой, Аглая. От своих слов не отказываюсь. Я сделаю все, чтобы ты не чувствовала себя обделенной, ты будешь счастлива…
— Нет. Дорогой. Ты сказал, что у меня будет право выбора, и я хочу его использовать, муж. Я хочу развод. Я хочу уйти, и ты мне обещал, что никогда не отлучишь меня от моих детей… Твою любовницу я не приму.
— Аглая… — рокот в голосе отца.
— Это так, Самир. Ты любовницу в дом привести хочешь и хочешь, чтобы я это приняла. Но. Ты ведь знаешь, на ком женился, и помнишь, что именно мне обещал. Вот и я прошу тебя вспомнить все… Вспомнить наше счастье… и я прошу тебя… не наноси еще один удар. Позволь мне уехать вместе с дочками и не мешать твоему счастью, а… твоя новая жена родит тебе долгожданного наследника, ведь я…
Мама всхлипывает, утирает слезы с глаз, а я смотрю на нее и отчего-то не решаюсь вбежать в комнату, обнять папу и маму и попросить, чтобы они сказали, что все, что я услышала, какая-то злая шутка…
— Ведь я больше не могу беременеть… Так уж случилось, что роды были слишком тяжелые. Других детей у меня больше никогда не будет, Самир, и я… я прошу тебя… остаться тем самым мужчиной, за которого я выходила замуж…
— Аглая… ты ведь знаешь, что по закону девочки принадлежат отцу…
— Знаю. А еще я помню каждое обещание, которое ты давал, зовя меня за себя замуж в чужую страну… Ты обещал быть мне опорой и плечом, на которое я могу опереться… И… без своих дочек я не выживу, а новой женщине они не будут нужны.
— Аглая.
— Это так, Самир. Кто бы что ни говорил. Вспомни, что ты мне обещал. Мне ничего не нужно. Забирай все, только девочек отдай, и желаю счастья, не проклиная тебя. Пусть твоя новая жена родит много наследников… я понимаю, что я этого тебе дать не смогу…
Отец отворачивается и тяжело идет к окну. Становится ко мне спиной, а я вижу, как натягивается рубашка на его плечах, и маму вижу, гордую и сломленную…
Я запомню этот кадр на всю жизнь, а еще слова отца навсегда отпечатаются у меня в голове:
— Хорошо, Аглая. Мы сделаем следующим образом. Мы спросим дочерей, с кем они хотят остаться, и да будет их воля законом…
Тогда я в слезах убежала, оставшись незамеченной… Я рассказала своей близняшке все, но Кара промолчала.
В тот вечер отец с матерью пришли к нам с вопросом и… Каролина решила остаться, а я… взяла маму за руку и попыталась поделиться с ней всей любовью, которая была в моем сердце…
Стук в дверь заставляет вздрогнуть и отбросить мысли.
— Войдите, — повышаю голос, и в комнату проскальзывает служанка.
— Госпожа… вы до сих пор не готовы?! Я пришла помочь вам с макияжем… вам нужна помощь? — спрашивает в священном ужасе, а я лишь пожимаю плечами, быстро забираю наряд и бегу в ванную, бросаю ткань на огромный диван, который тут стоит, а сама открываю кран и умываю лицо, стирая следы слез.
Я, как и моя мама, никогда не смогу принять наличие у любимого мужчины еще одной женщины. Как бы это все ни называлось…
И хорошо, что я не жена Аяза. Я лишь исполняю ее роль, которая затянулась, но…
Скоро я поменяюсь с Каролиной, и каждая из нас займет свое место, вернет свою жизнь…
Умываюсь усиленно и иду к дивану, забираю костюм, надеваю, даже на себя в зеркало не смотрю.
Мне больно. На душе какой-то шторм и предчувствие… это странное ощущение тяжести на сердце не покидает меня, лишь усиливается.
Вхожу в спальню и нахожу там ту самую девушку, которая смиренно ожидает меня.
— Помоги, пожалуйста, с макияжем, — заставляю себя улыбнуться и принимаю помощь девушки.
Я бы, может, и сама справилась, но при моих проблемах со зрением это немного проблематично. Поэтому решаю довериться опытным рукам.
Занимаю место у будуарного столика, и девушка, улыбнувшись, начинает порхать птичкой вокруг меня.
Макияж она даже без моих просьб наносит легкий. Подчеркивает глаза сурьмой, но не перебарщивает с тенями, из-за чего я избегаю макияжа Клеопатры…
До губ дотрагивается блеском, немного хайлайтера добавляет на скулы. Затем начинает укладывать мои волосы в замысловатую косу.
— Шейха Мозина не любит распущенных волос, — поясняет тактично и прячет взгляд, а я понимаю, что как минимум нашла для себя временную союзницу в лице этой длинноносой девушки.
— Как тебя зовут? — уточняю.
— Фазиля, госпожа.
— Хорошо, Фазиля, я так понимаю, ты здесь давно работаешь и много чего знаешь?
— Ну что вы, госпожа… Не так уж и давно, но немного знаю…
Чувствую, что девушка жаждет пообщаться и посплетничать. И решаю воспользоваться подходящим случаем, осторожно задаю вопрос:
— Скажи мне, Фазиля, а чего еще не любит шейха Мозина? Я просто немного волнуюсь перед встречей и… не знаю, чего ожидать…
В принципе, мне глубоко фиолетово, что любит или не любит эта женщина. Все же Каролина должна налаживать отношения со своими новыми родственниками. Но… Я боюсь навредить, боюсь ошибиться, боюсь сделать что-то не так и по незнанию подставить собственную сестру.
Про то, насколько ужасна вся ситуация, я стараюсь не думать…
Ведь если так взять, то это мы обманываем всех, и… меня совесть мучить начинает, но… я уже поняла по словам Аяза, если он узнает о подмене — кара грозит не только мне с Каролиной, а всему нашему роду, всем абсолютно…
Слишком высокая цена ошибки. Слишком…
Боль в груди вновь становится нестерпимой, стоит только подумать о шейхе… я не хочу испытывать к нему чувства, не должна я чувствовать!
— Шейха Мозина — одна из самых влиятельных женщин. Довольно жесткая. Кроме всего прочего, шейха занимается политикой, вопросами просвещения. Она образована и в целом вызывает восхищение…
Такое ощущение, что девушка произносит
