Более того, судя по тому, как Карен-тян и Цукихи-тян с ней обращались, они понятия не имели о стоимости этой посуды…
Неужели Арараги так богаты?
– Ну, в любом случае… – сказала Цукихи-тян, бросив косой взгляд на Карен-тян.
Похоже, она привыкла к Карен-тян, потому что была её сестрой. – Если тебе негде спать, можешь оставаться у нас сколько хочешь. К счастью, брата сейчас нет. Можешь пользоваться его комнатой.
– Комнатой… Арараги-куна.
– Ага. В ней бессмысленно стоит эта бессмысленно пружинистая постель.
Я… знала об этом.
Более этого, в этом и была суть комбинации, придуманной Сендзёгахарой-сан.
Мне сложно выразить это, но я чувствовала себя виноватой за эту комбинацию, которая воспользовалась невинной искренностью Карен-тян и Цукихи-тян, и чувством справедливости Огненных Сестёр. Но, поскольку они себя вели так исключительно по своей вине, я не могла быть столь сдержанной.
Поняв, что я буду себя так чувствовать, Сендзёгахара-сан превратила свою идею в «комбинацию», ничего мне не говоря.
Чтобы в итоге я ничего не узнала.
Она взяла роль злодея на себя.
Я не понимала, чем она думала и в каком состоянии была, когда помогала другой девушке (мне!) оказаться в доме своего парня. Вероятно, это было связано с её мазохистскими наклонностями, сохранившимися по сей день.
Она выдерживала боль.
Всё это она делала ради меня.
Когда я подумала об этом, те слова Карен-тян пронзили моё сердце.
Холодная – сдержанная.
Первым делом ты должна была обратиться ко мне за помощью.
Я… ждала, когда мне сделают предложение.
И когда Сендзёгахара-сан заставила меня остаться у неё, я не искала помощи сама. Конечно, я думала, что эта логика полностью противоположна тому, что говорил Ошино-сан – «люди спасают себя сами».
Да.
Я проиграла своему отчаянию.
Я не думала о том, чтобы спастись сама.
И ещё я вспомнила, что мне говорила Сендзёгахара-сан.
Я просто приняла отсутствие вкуса.
Я не видела тьмы.
Ошибка.
– Цубаса-сан? Что-то не так? Ты замечталась? Лицо у тебя очень глупое.
– …
И где ее воспитание?
О каком «глупом лице» она говорит?
– Наверное, пожар – это и правда очень тяжело. Я видела что-то похожее только в Тиби Маруко-тян.
– О, нет, я в порядке.
Так я сказала.
Я сказала, что я в порядке, пусть это и было ложью.
– Но хорошо. Я приму ваше предложение и останусь здесь. По крайней мере, пока Арараги-кун не вернётся.
Я не знала, когда это случится, но вопрос был в другом. Что случится раньше – те, кого я должна называть матерью и отцом, найдут новое жилье, или Арараги-кун попросит меня освободить комнату.
Думать об этом смысла не было.
– Спасибо.
– Всегда пожалуйста.
– Давайте хорошо проведём время.
Мы пожали друг другу руки.
Встали в кольцо.
Мы собираемся танцевать?
Я не знала, как Сендзёгахара-сан объяснила ситуацию в семье Ханекава (вообще, сама Сендзёгахара-сан не знала о ситуации в семье Ханекава), но я была рада, что эти двое не расспрашивали меня.
– Устроим вечеринку в пижамах, Цубаса-сан!
– Боюсь, что не смогу принять твоё предложение.
– Тогда как насчёт реслинга?!
– Нет, спасибо.
– О, я старшая, но мне всегда хотелось старшую сестру. Можно я буду называть тебя «старшая сестра», пока ты у нас живёшь?
Карен-тян говорила словами Сенгоку-тян.
Цукихи-тян смотрела на Карен-тян с улыбкой. Попробуй понять, кто из них старше.
Потом я кое-что поняла.
Или скорее, об этом я подумала с самого начала.
– О, кстати, раз я собираюсь остановиться здесь, я должна поздороваться с вашими родителями.
В этот дом меня всегда приводил Арараги-кун или его сестры, и я ни разу не встречалась с их матерью. Пусть Карен-тян и Цукихи-тян не против, но если их родители откажутся, то мне придётся уйти.
Интересно…
Разве при встрече со старшеклассницей, которая спала где попало, нормальный взрослый не попытается прочитать ей лекцию и отправить обратно к родителям?
– Думаю, всё будет хорошо, – сказала Цукихи-тян. – Мама и папа – наши родители, поэтому по характеру довольно похожи на нас.
– Ох… но…
– У них пылкое чувство справедливости, так что они точно не заставят уйти того, кто попал в неприятности.
Цукихи-тян ни капли в этом не сомневалась.
Кстати говоря, я понятия не имела о родителях Арараги-куна.
Наверное, это естественно, поскольку я с ними не встречалась, но было очевидно, что Арараги-кун сторонится этой темы. Для старшеклассника естественно молчать о своих родителях, так что меня это особо не беспокоило… да и казалось, что у Арараги-куна не особо хорошо получается с ними общаться.
Но справедливость?
Пылкое чувство справедливости?
Как странно.
– Эй, Карен-тян, Цукихи-тян. На будущее: вы говорили, что ваши родители работают вместе, да?
– Ага.
Сёстры кивнули одновременно.
– Они вернутся примерно в шесть.
– А чем они занимаются?
Их голоса прозвучали одновременно.
– Они полицейские!
…
Так вот почему Арараги-кун изо всех сил скрывал это. А ещё я почувствовала, как мерзнет Ад.
026
Конечно, без спора не обошлось.
Хотя дочери и говорили, что у их родителей пылкое чувство справедливости, пара Арараги были вполне здравомыслящими взрослыми (и офицерами полиции).
В итоге, сказав: «Раз так, то ничего не поделаешь», они позволили мне остаться. Легче, чем я ожидала, хоть и без энтузиазма.
Карен-тян и Цукихи-тян тоже изо всех сил постарались убедить их – в этом они действительно казались родителями Арараги-куна.
Они напоминали его.
Поясню: хотя сходство было завязано на генетике, не последнюю роль играл и одинаковый образ жизни. Они живут под одной крышей, идут по одному жизненному пути, едят одно и то же, их тела сделаны из одних и тех же веществ, так что понятно, почему они похожи.
И напротив, если путь и меню будут разными, как в семье Ханекава, то и в итоге мы будет совсем разными.
Поэтому говорят, что в семье, где все напоминают друг друга внешне и по характеру, есть некоторое чувство единства. В этом семья Арараги-куна казалась нормальной.
Я почувствовала это, когда они позволили мне присоединиться к своему ужину.
Я увидела, что такое семейная беседа.
Это было очень свежо, я даже включилась в неё. Хоть и вздрагивала, когда мать Арараги-куна настойчиво расспрашивала меня о своём сыне.
После этого нужно было принять душ.
Кстати говоря, с последнего использования душевой кабинки прошло три дня.
Похоже, в последнее время для Карен-тян и Цукихи-тян мыться вместе стало своего рода правилом, потому что в ванную они вошли вместе – и там было очень тесно!
