– А ты не задираешь нос, Цубаса-сан.
Вот такая беседа завязалась в упомянутой душевой кабинке.
Мы едва влезли туда, как в каком-то эксперименте из серии «сколько людей поместится в телефонную будку». Иными словами, ни о какой чувственности не могло быть и речи. И вот там Карен-тян сказала:
– В смысле, может, это просто оттого, что я дура, но когда я говорю с умными людьми в школе, многие из них вызывают у меня мысли вроде «ух ты, какая ты умная». Как будто они изо всех сил стараются собрать все сложные слова вместе и наговорить что-то, на что всем плевать. Но ты умная, Цубаса-сан, и ты говоришь со мной на моём уровне. Это замечательно.
– Так и есть, – встряла Цукихи-тян.
Её распущенные волосы оказались очень длинными.
Похоже, росли они ещё быстрее, чем у Канбару-сан.
Чудовищно.
– Но, похоже, так и есть, Карен-тян. Люди, которые в самом деле умны… вообще, «лучшие» в своём деле, будь то спорт или что-то ещё, говорят абсолютно нормально, и кажутся абсолютно обычными. Видимо, это потому, что они настоящие, и им не нужно ничего доказывать.
– …
Услышав похвалу, я почувствовала себя неуютно. Хотя Цукихи-тян была права насчет «лучших» людей, кажущихся удивительно нормальными. Но в моём случае, дело вовсе не в этом.
Я не нормальна.
И… я не умна.
Я сомневаюсь, что кто-то мог приукрашать реальность и задирать нос больше, чем я… я поняла это и на Золотой Неделе, и перед Культурным Фестивалем.
Настолько, что хотела отречься от этого.
Настолько, что почувствовала ненависть.
– Я всегда думала о том, как видит вещи умный человек, – сказала Карен-тян, – например, когда мы смотрим на одно и то же, мы видим разные вещи. Для меня число Пи всего лишь набор чисел, а, скажем, для Эйнштейна – прекрасная последовательность.
– Ох, ну не знаю, – расплывчато ответила я.
На этот вопрос было сложно ответить во всех смыслах.
По сути, чувство, необходимое для осознания важности и ценности математических красот вроде Пи или Золотого сечения, жило лишь в немногих гениях. Однако я не считала, что для этого был необходим ум.
Даже среди умных людей могут быть те, кто видят в Пи лишь набор чисел, подумалось мне, и наоборот.
Вопрос в индивидуальных различиях, а не в наборе условий.
Разница между восприятием Карен-тян и Эйнштейна не так уж и отличается от разницы между восприятием Карен-тян и Цукихи-тян.
– Например, представим, что у нас есть роман, написанный от первого лица. Если взглянуть с иной точки зрения, это будет совсем иная история, как мне кажется. Так, дела Холмса, рассказанные самим Холмсом, будут отличаться от рассказанных Ватсоном.
Кстати говоря, среди дел Шерлока Холмса существует короткая история со всезнающим рассказчиком.
Однако с объективной точки зрения нельзя утверждать, что этот мир был правильным.
Ведь Бог мог совершить ошибку.
Например, он случайно создал людей.
Когда я столь сблизилась с красотой тела Карен-тян, с ее мышцами, укрепленными на тренировках, и контрастирующим с ним юным милым телом Цукихи-тян, я начала думать: «А всегда ли Арараги-кун ладит с такими сёстрами?» Но теперь я хоть немного поняла, почему он такой странный.
И так далее.
Потом я выбралась из ванной.
Бельё, купленное в магазине, закончилось, и я подумала, что воспользуюсь старым ещё раз, но Карен-тян одолжила мне новую пару шорт.
А ещё пижаму.
Странно будет отказываться теперь, так что я кротко приняла и то и другое.
– Но разве это не мужской размер?
– М-м? А. Это брата.
ОХ.
Я только что надела пижаму Арараги-куна…
Я посмотрела в зеркало.
Что это за чувство, будто я сделала что-то, чего не стоило делать?
С другой стороны, если я сниму её сейчас, будет казаться, что это что-то для меня значит. Ох, нет, это просто оправдание.
Теперь, когда я её надела, снимать уже не хочется.
– Хм. Размер как раз подошёл, – сказав это и ничем не выдав смущение, я начала чистить зубы.
Но вот рассказывать об этом Сендзёгахаре-сан не стоит…
После этого сёстры провели меня в комнату Арараги-куна.
Если подумать (хотя я и так это знала), я вторглась в дом Арараги без всякого разрешения Арараги-куна, позаимствовала его пижаму и кровать. Не будет преувеличением назвать меня хулиганкой, делающей, что ей вздумается.
Хуже того, он даже не знал, что я была здесь с разрешения его семьи и девушки. Я подумала, что стоит послать ему сообщение, но в текущей ситуации, не зная, что с ним, я не решилась.
А я сейчас в твоей пижаме, Арараги-кун.
Если бы я послала ему это сообщение, то мне кажется, его шансы на успех в серьёзном деле, в которое он втянут, значительно уменьшились бы.
Кроме того, взглянув на часы (я заметила, что в комнате Арараги-куна почему-то было четверо часов. Он мне не казался особо пунктуальным…), я увидела, что уже больше девяти. Вспомнив, что сейчас он встречается с Канбару-сан, я, эм, ну…
Засомневалась.
– Спокойной ночи, Цубаса-сан. Можешь пользоваться всем, что есть в этой комнате.
– Спокойной ночи, Ханекава-сан. До завтра, – сказали сёстры Арараги.
Не то чтобы я могла заняться чем-то, кроме сна.
Даже если бы я решила поучиться, у меня не было учебников – их мне одалживала Сендзёгахара-сан.
Подумав, что стоит завтра пойти в библиотеку и взять несколько книг для школы, я обнаружила, что пялюсь на книжную полку Арараги-куна.
Хотя Карен-тян сказала, что я могу пользоваться всем, что есть в комнате, конечно, я так не поступлю. Однако можно мне простить то, что я посмотрела на его полку.
Её содержимое с прошлого раза весьма изменилось. Он говорил, что не выбрасывает книги, так что, похоже, он клал на полку только непрочитанные книги, а законченные убирал в шкаф.
Удивительно, там было много романов.
По тому, как он обычно говорит и ведёт себя, можно подумать, что он читает только мангу.
Я взяла случайную книгу и, сев на стул, читала примерно час. Однако чувство присутствия Арараги-куна, исходящее от стола и стула, привело к тому, что слова влетали в одно ухо и вылетали из другого.
Когда я выключила свет и легла на кровать, было уже больше одиннадцати.
Но, осознав, что я кладу голову на подушку Арараги-куна и сплю на его постели в его пижаме, я не смогла уснуть, пока часовая стрелка не перебралась через единицу.
Я не должна винить Арараги-куна.
Не следует мне даже думать о таком.
027
Госпожа наконец-то уснула, и, как обычно, теперь моя очередь стоять на сцене-ня.
Но-ня, подумать только, я проснулась в комнате этого ублюдка. Вспоминается Золотая Неделя-ня.
Ирония судьбы. Мириады путей сводят нас вместе-ня.
