Секрет прост, — подумала Мира, — нужно всего лишь не быть дурой. Неожиданно для себя она ощутила жалость к Валери. Девушка выглядела несчастной: губы дрожали, огромные глаза блестели от влаги. Заговорщица или нет, в эту минуту она страдала.
Странная штука, абсурд: Мире захотелось утешить ее.
— Леди Валери, не принимайте близко к сердцу! Мой взлет — причуда удачи, не моя заслуга. Мы с матушкой предупредили владыку об опасности переворота. Адриан всего лишь выказал признательность, не больше того!
Упоминание переворота нисколько не взволновало Валери, а вот при словах "всего лишь признательность" она зло всхлипнула.
— Ошибаетесь, Глория. Не один только владыка! Вас любят все: лошадница, его светлость, Лис Алексис, даже шут! С кем ни поговори, любой упомянет! "А вы знакомы с Глорией Нортвуд? Ах, это истинная аристократка! Удивительная девушка!" Что в вас удивительного, скажите мне?
— Эээ… веснушки на щеках? Так я и думала: нужно почаще наносить пудру.
— Я скажу, что в вас особенного, леди Глория, — маркиза набрала воздуху и выпалила с гневом: — Вы равнодушны и холодны. Вас никто не беспокоит! Вы как будто стоите в стороне, особняком! Люди волнуют вас не больше, чем дворовые кошки!
— Неужели?! — Мира почувствовала, как брови поползли на лоб.
— Вы еще смеете удивляться?! — Валери задохнулась от возмущения. — Адриан звал вас на танец, и вы поколебались, соглашаться ли! Адриан пригласил вас сыграть с ним в стратемы! А сейчас, на балконе, он дважды спрашивал о вашем здоровье. Дважды, леди Глория! Другая бы на вашем месте сияла от счастья, а вам будто все равно! Вы холодны, леди Глория, и за это все вас любят! Почему так, скажите? Научите и меня быть равнодушной! Даже чертова Аланис не умеет, как вы… Она раздражается, насмехается, презирает, а вы — будто не здесь находитесь! Только вы и Северная Принцесса — больше никто так не умеет!
Мира усмехнулась:
— Это неправда. Я хохотала на балу, словно дурочка, и не раз. Кстати, Северная Принцесса тоже.
Она милосердно не стала упоминать, кто был причиной всеобщего веселья на балу.
— Даже когда смеетесь, вы — все равно ледышка. Смеющийся кристаллик льда! Хотела бы я так уметь!
— Знаете, миледи, это звучит несколько оскорбительно, — сказала Мира.
— Видите: вы даже оскорбляетесь хладнокровно… — уныло буркнула Валери.
Мира отметила, что в этом маркиза права. Мира не ощутила ни капли обиды, слушая гневные речи Валери. Было бы глупо принять их близко к сердцу. А вот удивление все росло. Валери ведет себя так, будто страдает от безнадежной любви и мучительно ревнует. Какой поразительный нонсенс! Если сработает план Лабелина, то Валери сделается вдовой императора. Если сработает план Миры, то бедная маркиза осиротеет в ближайшие дни. Но Валери, не ведая ни того, ни другого, плачет о неразделенной любви. Кажется, она — пришелица из прошлого! Будто она все еще на том памятном балу!
— Отчего молчите? — требовательно воззвала маркиза Грейсенд.
Вдруг Миру накрыла волна сочувствия — ненужного, неуместного и лицемерного. Ранить одной рукой, гладить другой…
— Леди Валери… — Мира запнулась, растерявшись. Что сказать?
— Наверное, это ваш хваленый пансион Святой Елены, — заговорила маркиза. — Лучшая школа невест — еще бы! Девиц превращают в надменных ледышек! Все выпускницы — Аланис, Иона, вы… все под стать друг другу! Зачем вам вообще нужны мужья?! Вы так любите самих себя, кто еще требуется для счастья?!
В иное время Мира оскорбилась бы последним словам, хотя приняла бы за комплимент то, что ее поставили в ряд с двумя красивейшими леди Империи. Но сейчас хотелось одного: скорее закончить этот разговор.
— Леди Валери, — осторожно начала Мира, — вы глубоко заблуждаетесь. Постарайтесь понять: Адрианом руководят политические мотивы. Если бы не политика, вполне возможно, Адриан выбрал бы именно вас…
Ее слова вызвали бурю досады и слез.
— Да вы смеетесь надо мною! Меня выберет — конечно! Ребекка — лучшая наездница, ее обожает весь Юг и столица! Аланис — первая красотка. За нею Альмера и Надежда, и Ориджин, все сильнейшие земли! А кто я?.. Влюбленная дурочка, забавка для всех? Я помню музыкальный салон! Почему вам так смешно, что я люблю его?! Ах, да, нынче в моде равнодушие! Не любить никого, кроме себя, — как же я позабыла!
— Послушайте меня…
Мира запнулась. Если начну утешать, это станет сгустком лицемерия, мерзкой патокой! Но и сказать правду нельзя — это погубит все. Возможно, беседа окончится, если я скажу то, что Валери хочет услышить?
— Леди Валери, поверьте, Адриан знает о ваших чувствах и ценит их. Любовь дает вам преимущество. Всякий мужчина хочет быть любимым, и император — не исключение. Аланис надменна и самодовольна. Возможно, вы правы, и я сама — такая же. Но вы не такая, и Адриан это знает!
— Правда?..
— Чистая правда. Вы говорили о пансионе Елены… — До чего же часто приходится лгать! За всю жизнь я не лгала столько, как за два месяца в столице! — Главное, чему меня научили в пансионе — одна простая истина. Жена должна быть опорой своему мужу: подругой, соратницей, верной правой рукой. Нужно стать такой, чтобы мужчина смог положиться на тебя и довериться во всем. Это самое важное, а красота — вторична! Теперь подумайте, милая Валери, на кого же и положиться Адриану, как не на девушку, которая так беззаветно любит его?
Валери промокнула слезы платочком, с грустным вниманием поглядела на Миру.
— Боюсь, вы лжете. Не знаю, какой вам от этого прок. Наверное, хотите, чтобы я поверила и начала надеяться, а потом позабавитесь, глядя на мое разочарование.
— Надеяться вам или нет — не мне решать, леди Валери. Я хочу сказать лишь одно: ваша любовь делает вам честь. Я от всей души вам… — сочувствую? Нет, нельзя этого говорить, нельзя! — …завидую.
Валери грустно вздохнула.
— Адриан даже не смотрит на меня. Я ему противна. Никакая политическая выгода его не заставит.
— Леди Валери, вам нужно поверить в себя. То, что считаете недостатком, на деле — ваше достоинство. Столица полна холодных и надменных, но люди с открытым сердцем — огромная редкость.
Маркиза промокнула глаза.
— Кажется, леди Глория, вы верите в то, что говорите… Как жаль, что вы ошибаетесь! Я даже не безразлична владыке — я ему противна! Его светлость это подтвердил. Он сказал моей матушке…
— Его светлость?..
— Герцог Морис Лабелин, мой сюзерен. Эта ужасная сцена… Сегодня, только что. Я никогда не позволила бы себе расплакаться при вас, если бы не это…
— Какая сцена? Что произошло, миледи?..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
