Неужели он не понимал, что, увы, ничего у него с этими новыми планами не выйдет, что, если он начнет жить по-другому, это будет уже не он, а другой человек, что если остановится на бегу, то перестанет существовать, ибо масса его покоя, как у нейтрино, равняется нулю? Никогда бы ничего Королев и не сделал, живи он иначе, без этой святой «погони за достижениями». Да, он искренен, когда пишет, что хочет жить иначе, но не понимает, что это не зависит от его воли. Таким, как он, люди обычные часто задают вечный вопрос: «А что, тебе больше всех нужно?» А, действительно, что, Королеву больше всех было нужно запустить спутник, отправить ракету на Луну, послать в космос Гагарина? Да! Именно так! Ему это нужно было больше всех! Потому что всякий истинно талантливый человек – пленник своего таланта. Талант, а не сам он распоряжается его жизнью, трудом, досугом, домом, его праздниками, друзьями, даже сном. Человек не в состоянии освободиться от постоянного чувства предначертанности своей судьбы, обязанности перед своим даром, которое неразрывно срослось с его «я которое, собственно, и составляет это „я“. Можно (и нужно!) завидовать яркой судьбе этого великого первопроходца. Но ведь можно и пожалеть его! Получая недоступные нам радости, он лишался радостей доступных, а ведь и они – тоже истинные радости.
У него не было друзей, ибо он всегда был больше предан идеям, нежели людям. Были преданные единомышленники. В молодости – Сергей Люшин, Петр Флеров. В зрелые годы – Василий Мишин, Николай Пилюгин. А друзей не было. С сотнями людей я встречался и говорил, но ни один не мог мне сказать: «Я был близким другом Сергея Павловича...»
Может быть, это объяснение покажется надуманным, но друзей у Королева не было еще и потому, мне кажется, что люди, которые не интересовались его делом, не могли быть ему интересны, а дружба с людьми из своего круга страшила его усложнениями деловых взаимоотношений: друзьям труднее приказывать. Он жертвовал дружбой ради Дела. Ну а потом, настоящие друзья требуют времени. А времени у Королева и в молодости, и в зрелые годы всегда в обрез.
Не было и того круга людей, которые образуют какую-то общность «друзей дома кто чаще других присутствует на разных семейных торжествах. Можно разве что назвать семьи сестер Нины Ивановны, Германа Яковлевича Семенова, который работал на опытном заводе в Подлипках, а потом, как я уже рассказывал, был на несколько лет „сослан“ Королевым в Днепропетровск. Но Герман – это не друг, а родственник: он был женат на старшей сестре Нины – Александре Ивановне.
Когда уже после смерти Сергея Павловича в останкинский дом приезжали кинодокументалисты, они спрашивали Нину Ивановну:
– Ну, а в этой столовой собирались ученые, конструкторы, спорили? Келдыш здесь часто бывал?
– Нет, не собирались, не спорили, – грустно вздохнула Нина Ивановна.
Можно по пальцам перечесть гостей, которых запомнил этот дом за те шесть с небольшим лет, что прожил в нем Королев.
Келдыш был однажды. Приезжал министр здравоохранения Курашов и хирург Вишневский с женами. Вот тогда был и Келдыш, один, без жены.
Чаще других бывал в доме Гагарин. Иногда он приезжал с Титовым, Николаевым, Поповичем. Еще не летавшие космонавты в доме Королева не бывали. Первую ночь после смерти Сергея Павловича Гагарин ночевал на одном раскладном диване вместе с Германом Семеновым. Почти всегда космонавты приходили без жен. Даже Валя Гагарина, к которой Сергей Павлович относился с подчеркнутым уважением, редко приезжала с Юрой. В доме бывали, но тоже очень редко: Мишин, Тихонравов, Черток, Бушуев, Охапкин. Несколько сотрудников ОКБ приезжали, когда Королев болел, привозили на подпись бумаги. Чаще других бывал Константин Иванович Трунов, который знал Королева еще в Казани. Иногда появлялись случайные гости. Павел Алексеевич Курочкин, генерал, впервые обнаруживший в Польше осколки Фау-2. Или Борис Евгеньевич Патон из Киева.
Всем запомнился последний день рождения Сергея Павловича в останкинском доме в январе 1965 года. Он сам вдруг стал звонить по телефону, приглашать. Сергея Николаевича Люшина звонок очень удивил: они не виделись лет пятнадцать.
– Серега, ты знаешь, я пришел домой и узнал, что сегодня день моего рождения. Приезжай, пожалуйста...
– А как к тебе добираться?
– Сейчас позову Нину, она тебе расскажет, сам я не знаю...
Через пять лет Сергей Николаевич рассказывал мне об этом вечере: «Я вошел и несколько оторопел: почти все присутствующие были с Золотыми Звездами на груди. Но Королев, взяв меня под руку, ввел в столовую так, будто всех этих людей он собрал только ради того, чтобы познакомить их со мной...» В тот вечер в доме было действительно много народу: стульев не хватало, принесли скамейки. Были и свои – «подлипкинские» и космонавты, Николай Дмитриевич Кузнецов из Куйбышева – двигателист, глава могучей фирмы, с которой Королев связывал большие надежды на будущее...
Сергей Павлович был необыкновенно весел, улыбчив, приветлив со всеми, вспоминал разные истории.
Вечер этот, может быть, потому и запомнился многим, что был он исключением из общих правил жизни Главного конструктора.
Королев не умел отдыхать. Как танк, созданный для боя, неуклюж на пахоте, так и Королев. На отдыхе чувствовал себя не в своей родной стихии. Приходилось читать, что Главный конструктор работал без устали, без выходных, годами не бывая в отпуске. Это неверно. Работал много, часто без выходных, но в отпуске бывал регулярно, за редким исключением почти каждый год: я смотрел его курортные книжки, сохраненные Ниной Ивановной.
И все-таки Королев не умел отдыхать. Часто тяготился отдыхом. На юге, в каком-нибудь санатории он поначалу исправно ходил на все процедуры, гулял с Ниной, вечерами смотрели кино, даже на танцплощадке они появлялись, но при всем при этом в подсознании он работал. Уже через несколько дней начинались телефонные звонки в Москву, из Москвы. Случалось, что рядом отдыхали опять же «свои» – Козлов, Бушуев, Ключарев, Ивановский. Не говорить с ними о делах он не мог. Но если даже и не говорил...
Чрезвычайно характерную деталь приводит в своих воспоминаниях Олег Генрихович Ивановский. Вместе с Королевым летом 1963 года он оказался на Кавказе. На пляже Олег игриво сказал Главному:
– Сергей Павлович, а между прочим, сегодня в парке – лекция: «Достижения СССР в освоении космического пространства». Читает не кто-нибудь, а кандидат наук, член Общества по распространению политических и научных знаний из Москвы...
Королев мгновенно встрепенулся:
– Непременно надо сходить!
И он пошел, и слушал очень внимательно...
Что мог нового сказать ЕМУ столичный лектор? Но лектор этот (знал ли он, кому рассказывает?!) вернул Сергея Павловича в желанный мир его трудов и грез.
В редкие праздные воскресные дни Нине Ивановне иногда удавалось вытащить его на природу.
– Помню, однажды небольшой компанией мы уехали на машине за город, – вспоминает она, – очень долго выбирали местечко, где бы нам остановиться: то место некрасивое, то народу много. Наконец, Сережа нашел полянку.
– Тут, – говорит. – Замечательное место!
И улегся где-то в тенечке на раскладушке, а мы сели, начали в карты играть. Потом чувствуем, что-то под нами мокреет. Оглянулись, а мы сидим на болоте. Сережа спал...
Когда я просил Сергея Павловича рассказать мне о себе, он начинал объяснять, как он занят, и улетать надо, и вообще... В следующий раз как-нибудь... Забыв о том, что он вырос в Одессе, я однажды предложил:
– Поедемте за грибами. Будем собирать грибы и вспоминать вашу жизнь...
– За грибами? Собирать грибы? – переспросил он с какой-то ироничной задумчивостью и разговор этот не продолжал. Я понял, что дело не только в том, что он, как каждый южанин, ничего в грибах не понимает и не может любить грибную охоту, но и в том, что у него есть свои, на первый взгляд простые вопросы, даже для него неразрешимые.
Когда в воскресенье Сергей Павлович не уезжал на работу и оставался дома, он был очень непохож на Королева, всем известного. Он долго спал, неохотно вставал, медленно завтракал, снова ложился. Набирал в постель целую кипу газет и журналов, но быстро засыпал. При этом не любил оставаться дома один: должен был знать, что Нина в доме.
– Однажды я собралась к сестре, – рассказывала Нина Ивановна. – Дело было в воскресенье. Сережа говорит:
– Я отдохну: устал что-то, а ты поезжай... Только аппарат телефонный поставь мне рядом...
Я уехала. Приезжаю, мне сообщают: «Сережа звонил». Позвонила ему. Он говорит:
– Ну что же ты уехала, бросила меня...
– Хочешь, я вернусь?
– Нет, не надо. Я спать буду... Через двадцать минут звонок:
– Это я. А что вы там делаете?
Я не выдержала и вернулась. Он спал...
Но чаще всего он не знал никакого различия между праздниками и буднями. Праздники даже раздражали его. Помните, как помешал ему Первомай 1953 года продолжить испытания ракеты Р-5? То же часто было и на Байконуре. Астрономически выверенный старт неудачной (как вскоре выяснилось) «Луны-4» требовал заправки ракеты 31 декабря 1962 года. Королев искренне не понимал и раздражался, когда ему говорили, что обидно работать в новогоднюю ночь. Какая разница?! Присутствия Главного вовсе не требовалось, но Сергей Павлович встретил Новый год на стартовой площадке. Наверное, здесь ему было интереснее, чем за праздничным столом с генералами...
