Как бы там ни было, а у Сталина был ещё добрый десяток (а то и два) мирных лет для того, чтобы исправить в стране всё то, что разрушила кровопролитная война. Надеясь по старой привычке обмануть американцев, он аннулировал разрекламированные еще до войны, но оказавшиеся разорительными для экономики государства планы строительства новых линкоров и тяжелых крейсеров, сделав упор на развитие более перспективной ракетной техники и реактивной авиации. Морские планы ограничились созданием флота относительно дешёвых лёгких крейсеров, вооруженных более эффективными, чем артиллерийские орудия, ракетами, сухопутная армия также реформировалась согласно условиям и возможностям новой экономической политики. Также как и его коллега Трумэн, Сталин значительную часть средств, отпущенных ему на военные расходы, вложил в развитие внешней разведки, в частности военной. В отношениях между двумя великими державами без всякого преувеличения воцарились мир и относительный порядок, продолжавшиеся вплоть до самого развала СССР, и этому миру не препятствовали никакие внешне выглядевшие значительными конфликты, такие как, например, война в Корее, противостояние во Вьетнаме, и оккупация Афганистана…
Но неугомонные англичане не желали мириться с тем, что их оттеснили из Большой Политики на задний план. Когда вновь пришедший к власти в 1951 году Уинстон Черчилль прознал про то, что Трумэн, невзирая на противостояние всего западного мира с СССР в Корее, за его спи-ной не прочь бы провести со Сталиным секретные переговоры о предоставлении Советскому Союзу некоторых технологий для создания атомных реакторов (согласно с далеко не секретными положениями принятой в 1947 году программы "мирного развития атома" с участием самого Эйнштейна), он вполне серьёзно готов был поднять такую бучу, что "Уотергейт-72" показался бы в сравнении с этим делом сущим пустяком. Трумэну пришлось пойти на откровенный шантаж, призвав для этого всемогущего супермена Отто Скорцени, у которого хранились компрометирующие Черчилля "любовные" письма, которые тот писал до войны главному итальянскому фашисту Муссолини.[167] Так, американцы на веки вечные приструнили неугомонных британцев, а сам Скорцени помимо прочего добился ещё и досрочного освобождения практически всех нацистских главарей, томившихся в тюрьмах после Нюрнбергского процесса.
Впрочем, политика — штука не только непредсказуемая и непрогнозируемая, но и довольно эксцентричная, и граничит порой с самым настоящим сумасшествием — вспомнить только таких великих политических безумцев как Гитлер, Хрущёв, тот же Джеймс Форрестолл. Порой политические игры ведутся по сценариям, очень и очень далёким от проблем всего мирового сообщества. Не следует забывать, что каждый политик или ответственный государственный чиновник — прежде всего человек, и конструирует сценарий своей деятельности по большей части в соответствии со своими личными вкусами и пристрастиями, а если он еще и морально раскован и имеет более-менее богатое воображение, то тогда ведомству, представляемому им, или даже всему государству может угрожать опасность, и даже катастрофа. За примерами ходить далеко не надо — крушение Третьего рейха хоть и было вызвано рядом глобальных причин, но в точку пересечения этих самых причин своё государство ткнул только один человек в угоду своим личным интересам. Это самый вопиющий пример подчинения общественного интересам индивидуального в наше время, хотя в эпоху средневековья или древнего мира подобные вещи случались гораздо чаще.
Возвращаясь к интересующей нас теме стоит привести пример несколько иного порядка. Генеральный директор британской разведки Бакстер Ледбеттер был уволен со своего поста в 1965 году только за то, что попытался скрыть от правительства тот факт, что на протяжении целых двух лет весь аппарат связи объединенной разведки был задействован в операциях, очень и очень далеких от интересов государства. В 1965 году настоящие причины увольнения Ледбеттера, ясное дело, не были обнародованы, но спустя 10 лет в результате умело проведенной кем-то в каких-то целях утечки информации общественности стало известно, что шеф разведки просто-напросто транжирил казенные деньги, пытаясь вести борьбу с многочисленными любовниками своей жены, некоторые из которых занимали весьма высокие государственные посты.
При другом руководителе объединенной британской разведки — Генри Бёрче — происходили и вовсе невероятные вещи — в 1970 году отдел МИ-6 провернул операцию по прикрытию попытки сбыта через престижные европейские аукционы большой партии поддельных картин и других произведений искусства, изготовленных, предположительно, в СССР. Бёрчу тогда удалось выкрутиться, но в досрочную отставку ему все же уйти пришлось. Что же было говорить тогда о чиновниках рангом пониже, если их шефы беззастенчиво улаживали свои собственные личные дела, забросив интересы разведки и государства, что называется, в пыльный чулан? Теперь можно смело предполагать, что во всех государственных учреждениях всех государств мира без исключения во все времена истории творился (и творится, и всегда будет твориться) такой бардак, что остается только гадать — зачем все эти учреждения в конце концов нужны?
Но дело опять-таки не в этом, или не совсем в этом. Профессионализм дорвавшихся до власти мошенников порой так высок, что разоблачить их не под силу никаким, даже самым компетентным следственным органам. Британская же разведка вообще не подвластна не то что общественному или правительственному контролю, но и какому либо воздействию со стороны этих сил. "Разведка сама решает, какие сведения передавать политикам, — писал по этому поводу шеф Особого отдела службы безопасности МИ-6 Джон Андерсон, вышедший в 1991 году в отставку. — И правительство бессильно хоть как-то изменить это положение. Разведка имеет независимый бюджет, расходы по которому покрываются платежами из бюджетов всех правительственных и прочих учреждений, заинтересованных в сотрудничестве с разведкой, и поэтому разведка практически никому не подотчётна".
К этому следует добавить слова полковника Беера, который в 1982-89 годах возглавлял информационно-вычислительный отдел штаба правительственной связи:
"О том, что происходило в различных подразделениях разведки и контрразведки, порой не ведал даже сам генеральный директор. Внутри всей нашей системы шла такая жестокая борьба за власть и прочие привилегии, что можно только удивляться, как мы умудрялись ещё и ловить шпионов!"
К слову сказать, в послевоенные годы британская разведка настолько срослась с ЦРУ и организационно и психологически, что заниматься ловлей шпионов ей было вовсе необязательно. Используя разветвленную, столетиями создаваемую британской разведкой агентурную сеть, опутавшую весь мир, ЦРУ всячески предохраняло своих британских коллег от любых забот, делая всё, чтобы держать союзников от глобальных тайн подальше. Идеи, рождавшиеся в головах британских разведчиков, даром никогда не пропадали, причем американцы не брезговали никакими идеями — хорошие принимали на вооружение сами, а плохие подбрасывали противнику — в первую очередь агентам КГБ и МГБ. В КГБ, конечно, тоже не дураки сидели, однако и простаков в советском руководстве хватало с головой. Но не об этом сейчас.
Американцы, перехватив инициативу у своих учителей, всё же прекрасно понимали, что им еще долго придется питаться идеями британских специалистов. Британские специалисты (особенно те, кто поумнее, хотя дураков в разведке не держали) это также понимали, и порой подкидывали деятельным и предприимчивым, но зачастую лишенным элементарного воображения американцам довольно гадкие сюрпризы. Так, идея полета американского разведывательного самолета U-2 в 1960 году с пилотом Пауэрсом и целой тонной шпионского оборудования на борту, завершившегося ужасной политической катастрофой, стоившей репутации Эйзенхауэру, была рождена не где-нибудь, а именно в голове начальника Особого управления лондонского Скотленд-Ярда (одного из главных подразделений контрразведки МИ-5) Бойтона Лавлейса.
"От наших ребят из отдела наблюдения за иностранными гражданами, — писал Лавлейс в своих мемуарах, вышедших полтора года назад, — я прознал, что русскими похищены разработки наших новейших ракет класса "земля-воздух", способных уверенно поражать летящие цели на высотах до 30 километров. Американцам знать об этом, конечно, не полагалось, нашему правительству — тоже. Подозреваю, что и самому шефу разведки это было неизвестно. Американцы были полностью уверены в неуязвимости своих самолетов-шпионов, выполнявших стратегические задания на границах СССР. Однако пора было этим зазнайками прищемить хвост. Очень скоро был разработан план, по которому американцы должны были клюнуть на приманку, заключавшуюся в сфабрикованных нами сведениях о тайных военных объектах русских в районе Свердловска. Так далеко от границы американские разведчики еще не залетали, но только лишь потому, что американцы в силу своей природы не были предрасположены к рискованным играм. Зато к таким играм всегда предрасположены мы, британцы. Через неделю разработанный моим отделом и отшлифованный до мелочей план ушёл в Вашингтон по каналам МИ-6 (разведка), которой также знать ничего не полагалось. Очень скоро этот план начал работать, и результат превзошел все наши ожидания".
