— Только вот что?
— На прошлой неделе их тутова не было, друг.
— То ты говоришь, им десятки тысяч лет… и вдруг они появились чуть ли не неделю назад?
— Ага! Я знал, что ты умный друг.
— И сейчас ты мне объяснишь, что всё это значит?
— Точняк.
— Поищу-ка я себе что-нибудь на ужин.
Ринсвинд поднял камень. В лунке лежали два бутерброда с вареньем.
* * *
Волшебники были людьми цивилизованными, образованными и культурными. И, оказавшись на необитаемом острове, они не растерялись, а мгновенно смекнули: перво-наперво следует найти стрелочника.
— Ведь ясно же было как день! — вопил Чудакулли, бешено размахивая руками в районе того места, где прежде висело окно. — Я же специально прикрепил табличку!
— Да, но у тебя самого на двери в кабинет висит табличка «Не Беспокоить», — возразил главный философ. — И всё равно каждое утро госпожа Герпес приносит тебе чай!
— Господа, господа! — вмешался Думминг Тупс. — Есть куда более неотложные вещи, которые нужно выяснить!
— Совершенно верно! — внёс свою лепту декан. — Это всё он виноват. Слишком мелко написал!
— Я не о том! Надо незамедлительно…
— Здесь ДАМЫ! — рявкнул главный философ.
— Дама, — веско и подчёркнуто поправила госпожа Герпес, словно игрок, кладущий на стол выигрышную карту.
Она была спокойна и непоколебима, и на её лице отчётливо читалось: «Когда кругом столько волшебников, мне не о чем беспокоиться».
Волшебники сбавили тон.
— Йа извиняюсь, есьли сделала чьто-то не то, — сказала она.
— Не совсем не то, — поспешил заверить Чудакулли. — Ну, может, чуть-чуть. Самую малость.
— Ошибиться мог кто угодно, — добавил главный философ. — Я и сам еле разобрал, что там написано.
— И в общем и целом можно констатировать: уж лучше застрять здесь, на свежем воздухе и под тёплым солнышком, чем всю жизнь провести в душном кабинете, — заключил Чудакулли.
— Это если говорить совсем в общем, — с сомнением в голосе возразил Думминг.
— Не успеет ягненок дважды взмахнуть хвостиком, как мы уже окажемся дома, — с сияющей улыбкой заверил Чудакулли.
— К сожалению, должен заметить, не похоже, что здесь было особо развито сельское хозяйство, и в частности животноводство, — хмыкнул Думминг.
— Я выражался фигурально, господин Тупс. Фи-гу-раль-но.
— Но солнце садится, аркканцлер, — гнул своё Думминг. — Из чего следует, что скоро наступит ночь.
Чудакулли бросил нервный взгляд сначала на госпожу Герпес, потом на солнце.
— Какие-то пробьлемы? — осведомилась госпожа Герпес.
— Да нет же, ради всех богов, нет! — поспешно откликнулся Чудакулли.
— Мы, гм-м…
— Это чья-то шютка? — продолжала домоправительница. — Ви, господа, никогда не упустите шаньс повеселиться.
— Да, это…
— Ну, йа бюду вам весьма благодарьна, если ви отправите меня домой немедьленно, аркканцлер. Сегодня у нас большая стирька, и есть все основания подозьревать, что с простынями декана бюдут проблемы.
Декан внезапно почувствовал себя комаром, очутившимся под лучом сильного прожектора.
— Мы разберёмся с этим без проволочек, не беспокойтесь, госпожа Герпес, — произнёс Чудакулли, не сводя глаз с ежащегося декана. — Что же касается вас, почему бы вам пока не посидеть вот тут и не насладиться этими чудесными простынями… то есть солнечным светом?
Шезлонг с клацаньем сложился. Потом чихнул.
— А-а, библиотекарь, ты снова с нами, — продолжал Чудакулли, приветствуя распростёртого на песке орангутана. — Эй, Тупс, помоги ему. И ещё несколько слов ко всем. Прошу прощения, госпожа Герпес, у нас тут затеялось небольшое собрание преподавательского состава…
Волшебники сгрудились в кучку.
— Это был кетчуп! — быстро затараторил декан. — Честное слово! Так уж получилось, я сначала лег, а потом решил перекусить, а сами знаете, какие от кетчупа пятна!
— Честно говоря, декан, нам до твоих простыней нет никакого дела, — обрезал Чудакулли.
— Абсолютно никакого, — весело поддакнул главный философ.
— Это дело не к нам, — успокоил профессор современного руносложения, похлопывая декана по плечу.
— Мы должны вернуться, — сказал Чудакулли. — Не можем же мы провести тут ночь с госпожой Герпес. Это было бы очень неприлично. Мы и она, наедине…
— Не понимаю, с чего поднимать такой шум из-за какого-то кетчупа? Фасоль-то я всю собрал…
— Наедине? — удивился профессор современного руносложения. — Нас ведь семеро, не считая библиотекаря.
— Разумеется, но ВМЕСТЕ ВЗЯТЫЕ мы с ней наедине, — обрубил Чудакулли. — Могут пойти РАЗГОВОРЫ.
— Разговоры о чём? — встрял заведующий кафедрой беспредметных изысканий, как всегда немного отстающий от беседы.
— Ну, сам знаешь… — Профессор современного руносложения поджал губы. — Семеро мужчин, одна женщина… Я как подумаю, что начнут говорить люди…
— Ты предлагаешь выписать сюда ещё шестерых женщин? Лично я категорически против! — твёрдо сказал завкафедрой.
— А может, надо лишь чуточку подождать — и дыра опять откроется? — спросил главный философ.
— Вряд ли, — Чудакулли покачал головой. — Думминг утверждает, что, пройдя через неё, мы тем самым нарушили чаростатическое равновесие. Эй, декан, а ты что думаешь?
— Это был всего лишь кетчуп, — откликнулся декан. — С любым может случиться.
— Я о нашем вынужденном пребывании на этом острове, — сказал Чудакулли. — Что будем делать? Мы должны действовать как команда, чтобы разрешить эту проблему.
— А что мы скажем госпоже Герпес? — прошептал главный философ. — Она-то думает, мы так ШУТИМ.
— Главный философ, мы взрослые, умудрённые опытом волшебники, — возразил Чудакулли. — Шутят СТУДЕНТЫ.
— О да, по сравнению с нами они мальчишки, — пробормотал Думминг Тупс.
— Правильно. Мы шутки не шутим.
— Угу. Мы уж как дернём, так всё вокруг вздрогнет, а по пустякам мы не размениваемся, — уточнил профессор современного руносложения.
— Ума не приложу, к чему поднимать такой шум из-за крохотного, едва заметного пятнышка от кетчупа! — горевал декан.
— Ни у кого нет в запасе подходящего заклинания? — воззвал Чудакулли.
— По-твоему, отправляясь в четыре утра на пляж, мы должны были запастись заклинаниями? — отозвался профессор современного руносложения.
— В таком случае будем полагаться на собственные силы, — подытожил Чудакулли. — Рано или поздно обязательно покажется корабль. Кроме того, господа, за нашими спинами многие годы Университета. Представители примитивных народностей без труда выжили бы в этом райском уголке. Но мы в отличие от наших неотёсанных предков вооружены знаниями!
— А ещё с нами госпожа Герпес, — вставил заведующий кафедрой беспредметных изысканий.
— С неотёсанными предками она бы ни за что не осталась, — согласился главный философ.
— Ты что-нибудь понимаешь в лодках, декан? Если память мне не изменяет, ты, когда был значительно моложе и стройнее, выиграл первое место в соревнованиях по гребле, — заметил Чудакулли. — Кстати, заметь, в своем вопросе я очень ловко обошёл тему простыней.
— Что ж, построить лодку не так уж и сложно, — пожал плечами декан, выныривая из моря грустных размышлений. — Даже представители примитивных народностей в состоянии построить лодку, а мы ведь ЦИВИЛИЗОВАННЫЕ люди.
— В таком случае назначаю тебя главой Комитета по постройке лодки, — сказал Чудакулли. — Возьми себе в помощь главного философа. А остальные пусть займутся поисками пресной воды. И пищи. Сбейте пару кокосов. В общем, действуйте.
— А ты что будешь делать, аркканцлер? — ядовито осведомился главный философ.
— Я возглавлю Комитет по добыче белка, — парировал Чудакулли и многозначительно взмахнул удочкой.
— То есть опять будешь удить рыбу? И какой от этого толк?
— А такой, главный философ. Будет чем поужинать.
— Ни у кого сигаретки не найдется? — воззвал декан. — Ужасно хочется курить.
Волшебники, ссорясь и продолжая обвинять в случившемся друг друга, разошлись в разные стороны.
* * *
А под покровом деревьев, среди палой листвы вдруг зашевелились корни. Множество очень маленьких растений принялись со страшной скоростью расти…
— Это последний континент, — сообщил Скрябби. — Его… сляпали в последнюю очередь и… немного не так, как остальные континенты.
— А по-моему, он выглядит довольно-таки старым, — хмыкнул Ринсвинд. — Даже древним. И холмы эти тоже выглядят вполне по-древнему. Как самые настоящие холмы.
— Они были созданы тридцатитысячелетними.
— Да ты посмотри на них! Им же миллионы лет, не меньше!
