- И ты чертовски далеко от дома, брат, - сказал мужчина. На его мускулистом плече висел большой боевой лук.
Он нагнулся над обидчиком монаха, вытащил нож и вырезал стрелу из его горла, прикончив его в процессе.
- Стрелы тяжело достать, - объяснил он, - так что мы пытаемся их сохранить. Если увидишь их, подбери.
Майкл отряхнул свою белую рясу, а потом взглянул на эмблему, нашитую на жиппон своего спасителя. На ней красовалось странное животное, держащее в пасти кубок.
- Ты служишь..., - начал он.
- Бастарду, - прервал его мужчина. - Мы Эллекены[46], брат.
- Эллекены?
- Дьявольские души, - сказал человек, ухмыльнувшись, - а какого дьявола ты здесь делаешь?
- У меня послание для твоего господина, Бастарда.
- Тогда давай найдем его. Меня зовут Сэм.
Имя хорошо подходило лучнику, с его мальчишеским приветливым лицом, всегда готовым улыбнуться. Он повел монаха мимо церкви, которую он охранял вместе с двумя другими Эллекенами, потому что она служила прибежищем для некоторых горожан.
- Бастард не одобряет насилие, - объяснил он.
- И не должен, - ответил Майкл с сознанием долга.
- Он с таким же успехом может и дождь не одобрять, - весело заметил Сэм, входя на площадь большего размера, где ожидали полдюжины всадников с обнаженными мечами.
Они были в кольчугах и шлемах и все носили ливреи цветов епископа, а позади них находился хор - несколько мальчиков, поющих псалом.
- Domine eduxisti, - пели они, - de inferno animam meam vivificasti me ne descenderem in lacum.
- Он бы знал, что это означает, - сказал Сэм, похлопав по своей эмблеме и очевидно имея в виду Бастарда.
- Это означает, что Господь вытащил наши души из ада, - ответил брат Майкл, - и дал нам жизнь, и будет хранить нас от падения.
- Очень мило со стороны Господа, - отметил Сэм. Он небрежно поклонился всадникам и дотронулся рукой до шлема.
- Это епископ, - объяснил он, и брат Майкл увидел высокого человека со смуглым лицом в стальном шлеме, сидящего на лошади рядом со знаменем с посохом и крестами.
- Он ждет, - объяснил Сэм, - чтобы мы победили за него в битве. Все они так делают. Приходи и бейся за нас, говорят они, а потом напиваются в стельку, пока мы убиваем.
Но именно за это нам и платят. Осторожней тут, брат, становится опасно, - он снял лук с плеча и повел монаха вниз по переулку, а потом выглянул из-за угла и посмотрел вокруг.
- Чертовски опасно, - добавил он.
Брат Майкл, зачарованный и одновременно испытывающий отвращение от резни, творящейся вокруг, высунулся из-за Сэма и обнаружил, что они достигли самой высокой точки города и находились на краю большого открытого пространства, возможно, рыночной площади, и на ее дальней стороне начиналась дорога, выдолбленная в черной скале и ведущая к воротам замка.
Надвратная башня, освещенная пожарами нижнего города, была увешана большими знаменами.
Некоторые взывали к помощи святых, а на других красовалась эмблема с золотым соколом. Арбалетный болт вонзился в стену рядом со священнослужителем, а потом упал на булыжную мостовую.
- Если мы захватим замок к завтрашнему закату, - сказал Сэм, прикладывая стрелу к тетиве, - нам заплатят вдвойне.
- Вдвойне? Почему?
- Потому что завтра день святой Бертийи, а жену нашего нанимателя зовут Бертийя, так что падение замка докажет, что Бог на нашей стороне, а не на ее.
Брат Майкл подумал, что это сомнительная теория, но он не стал с этим спорить.
- Она и есть та жена, что сбежала?
- Не могу ее винить. Он настоящая свинья, этот граф, но брак есть брак, не так ли? И в аду похолодает, когда женщина сможет выбирать мужа. Но мне все-таки жаль, что она замужем за этой свиньей.
Он наполовину натянул лук, сделав шаг за угол в поисках цели, но ничего не нашел и отступил назад.
- В общем, бедняжка там, - продолжал он, - а свинья заплатит нам вдвое, если мы приведем ее быстро.
Брат Майкл высунулся из-за угла, потом резко отпрянул, потому что два арбалетных болта мелькнули в свете пожара. Болты ударились в стену рядом с ним, а потом рикошетом упали в переулок.
- Повезло тебе, да? - весело сказал Сэм. - Ублюдки увидели меня, взяли прицел, а потом показался ты. Ты мог бы быть уже на небесах, если бы ублюдки умели стрелять прямо.
- Вы никогда не достанете леди из этого места, - высказал свое предположение брат Майкл.
- Не достанем?
- Крепость слишком неприступна!
- Мы Эллекены, - сказал Сэм, - это означает, что бедняжке осталось провести около часа со своим любовничком. Надеюсь, он потратит его с пользой, чтобы она его запомнила.
Майкл незаметно покраснел. Женщины его волновали. Большую часть жизни это искушение не имело для него значения, потому что, запертый в цистерцианском монастыре, он вообще редко видел женщин, но путешествие из Карлайла разбросало на его пути тысячи дьявольских ловушек.
В Тулузе шлюха обхватила его сзади, стала гладить, и он вырвался на свободу, трясясь от смятения, и упал на колени.
Воспоминание о ее смехе жгло ему душу, как и воспоминания обо всех девушках, которых он видел, на которых пялился и которыми интересовался. Он вспомнил белую кожу обнаженной девушки около городских ворот и понял, что дьявол искушает его снова, и собирался произнести молитву для укрепления духа, когда отвлекся на жужжащий звук и увидел ливень арбалетных болтов, накрывший рынок.
Некоторые со снопом ярких искр врезались в булыжники мостовой, и брат Майкл удивился, почему защитники стреляют, затем понял, что солдаты в темных плащах бегут изо всех переулков, чтобы пересечь открытое пространство.
Это были лучники, начавшие выпускать стрелы в направлении высоких зубчатых стен. Град стрел - не коротких металлических болтов с кожаным оперением, а длинных английских стрел с белыми перьями - бесшумно летел к вершине стены, выпущенный из больших тисовых боевых луков с пеньковой тетивой, издававшей резкий щелчок при каждом выстреле.
Стрелы дрожали, высвободившись из тетивы, а затем, подхваченные ветром, устремились вверх, словно вспышки света в темноте, огонь отражался в их наконечниках, и монах заметил, как стрелы защищавшихся, которых только что было множество, внезапно поредели.
Лучники осыпали защитников замка стрелами, вынуждая арбалетчиков укрыться за парапетом, в то время как другие стрелки целились по смотровым щелям промежуточных башен.
Стальные наконечники ударяли в стены замка, как град по булыжной мостовой. Один лучник упал, в его грудь вонзился арбалетный болт, но монах увидел только одного погибшего, затем он услышал скрип колёс.
- Отойди, - предупредил его Сэм, и монах сделал шаг назад, в переулок, где мимо него прогромыхала телега. Она была небольшой, достаточно легкой, чтобы ее можно было толкать вшестером, но теперь отяжелела, потому что спереди и по бокам, чтобы защитить людей, толкающих телегу, нагруженную маленькими деревянными бочками, были приколочены десять больших павез - щитов высотой с человеческий рост, предназначенных для защиты арбалетчиков, пока те перезаряжают свое громоздкое оружие.
- Может быть, меньше часа, - сказал Сэм, отступая к улице, когда телега проехала мимо. Он вытащил свой большой лук и послал стрелу в сторону ворот замка.
Стояла странная тишина. Брат Майкл ожидал, что битва будет шумной, ожидал услышать, как солдаты призывают Господа спасти их души, услышать, как они кричат от боли и страха, но единственными звуками были вопли женщин в нижнем городе, потрескивание пламени, свист луков, стук колес телеги по булыжникам и удары болтов и стрел о камень. Майкл глядел в благоговейном страхе, как Сэм продолжает стрелять, казалось, не целясь, просто посылая стрелу за стрелой в сторону зубчатых стен замка.
- Хорошо, что мы можем всё видеть, - сказал Сэм, выпуская очередную стрелу.
- Ты имеешь в виду огонь?
- Потому мы и поджигаем дома, - объяснил Сэм, чтобы осветить ублюдков, - он снова спустил тетиву, как казалось, без усилий. Когда брат Майкл однажды попытался выстрелить из тисового лука, он не смог натянуть тетиву больше, чем на ширину ладони.
Телега теперь достигла ворот замка. Там она остановилась, черной тенью внутри темноты арочного проема, и брат Майкл увидел, как в этой тьме возникла вспышка света, погасла, снова ожила, а затем превратилась в постоянный тусклый огонек, когда шестеро мужчин, толкавшие телегу, побежали обратно к лучникам.
Один из них упал, очевидно, настигнутый арбалетным болтом. Двое других схватили его под руки и оттащили, и именно тогда монах впервые увидел Бастарда.
- Вот он, - произнес Сэм с нежностью, - наш проклятый Бастард.
Брат Майкл увидел высокого человека, одетого в черную кольчугу с поясом. На нем были высокие сапоги, черные ножны, его шлем был простым бацинетом[47], таким же черным, как и кольчуга.
