стекла и жемчуга, туфельки, будто отлитые из прозрачного льда.
– Ищу, однако, похоже, поиски увенчались успехом.
– Похоже? – улыбнулась Элойн. – Ах, я-то думала, ты уверен на все сто.
– Так и есть.
Я протянул ей руку, и мы закружились в танце. Первые движения совершили молча и плавно, как лунный свет, растекающийся по спокойной поверхности озера. Наконец я произнес вслух то, что хотел сказать еще с нашей последней встречи:
– Прости, я перед тобой виноват.
Она не ответила, лишь окинула меня взглядом.
– Зря бросил в твой адрес резкие слова. Я был груб. Просто, знаешь… меня задевает, когда…
Элойн прижала пальчик к моим губам:
– Знаю. Извиняться не за что. – Она продолжила, понизив голос: – Вокруг меня… со мной происходит такое, о чем ты не имеешь ни малейшего представления.
– Тогда я тем более виноват.
Я притянул Элойн к себе, однако она меня мягко оттолкнула:
– Не надо. Давай просто потанцуем.
Так я и поступил. Хоть в чем-то угодить…
– Походящая ли сегодня ночь для той песни о луне? – Задрав голову, я взглянул в небо сквозь прозрачный купол.
Однако нежная рука, ухватив меня за подбородок, вернула мою голову в прежнее положение.
– Сегодня тебе и без луны есть на что посмотреть. – Упрека в ее голосе не было – лишь просьба.
– Да-да, конечно.
– Как насчет последнего представления? – невесело усмехнулась Элойн.
– Имеешь в виду нечто вроде дуэта?
Я вновь притянул ее к себе, и на этот раз возражений не последовало. Моя партнерша даже расплылась в улыбке:
– Было бы совсем неплохо. Только сперва надо создать здесь атмосферу томительного ожидании.
Она выпорхнула из объятий и закружилась в танце с другим мужчиной.
Мое сердце тревожно затрепетало, однако погрузиться в себя не вышло. Еще она дама схватила меня за руку, и я послушно сделал несколько уже заученных па, двигаясь подобно марионетке. Через пару минут мы расстались, и я едва не столкнулся с незаметно подошедшим мужчиной.
Темный наряд, будто тень, падающая на землю с ночного неба. Маска – обсыпанный черной угольной пылью обсидиан. Знакомый жесткий взгляд. Лорд Умбразио!
Я вежливо кивнул:
– Мой добрый лорд… Не ожидал, что ты захочешь пригласить меня на танец. – Свои слова я сопроводил легким поклоном, картинно взмахнув рукой.
– Ты забавный человек…
– Да, меня и так называли, лорд Умбразио.
Он раздвинул губы в отработанной и явно неискренней улыбке – холодной, расчетливой, соответствующей правилам приличия.
– Боюсь, ты начинаешь серьезно действовать мне на нервы.
– И это я слышал не раз. Желаешь потанцевать?
Я протянул ему руку. Он сделал жест, словно собираясь отбросить ее в сторону, и все же совладал с собой.
– Хотел попросить вернуть одну вещицу. – Застыв на месте, я вопросительно склонил голову к плечу. – Черную розу, которую прислал тебе на днях. Ты меня тогда разозлил, и, вероятно, я поступил опрометчиво. Если не возражаешь, я ее заберу.
Никакого вреда в его предложении я не увидел. С другой стороны, почему лорд вдруг передумал? Хотя… порой колесо фортуны благоприятствует воробьям. Сунув руку в карман, нащупал булавку и быстро положил ее в ладонь Умбразио.
Тот изобразил целый театральный этюд: рассмотрел драгоценность, ощупал со всех сторон и только после убрал.
– Весьма признателен. Еще увидимся. – Лорд резко кивнул и отошел.
Я возблагодарил всех богов, что наш разговор оказался столь короток. Не обращая внимания на мелькавших вокруг дам, нашел взглядом Элойн, продолжавшую менять кавалеров. Вскоре мы встретились вновь.
– Не закончила наслаждаться прекрасным вечером?
Она глянула на меня невозмутимо, и все же я ощутил, что погружаюсь в опасные воды.
– Я ведь вернулась – чего ж тебе еще нужно?
– Вернулась, вернулась. Скажи, что требуется певице для того, чтобы спеть сказителю песню? Немного света? Тонкий лучик, который выделит тебя из толпы? Или праздничный фейерверк?
Я готов был продолжить, однако Элойн меня прервала:
– Звучит заманчиво. Мы с тобой в центре внимания, пусть хотя бы только на сегодняшний вечер. М-м-м…
Раздумывать я не стал и тут же начал создавать плетение, рассчитанное на двух выступающих. На гранях восприятия отразился темный зал. Крохотные язычки огня в моем воображении мигнули, погрузив гостей во мрак, разбавленный лишь лунным светом и мерцанием звезд. Оставался главный вопрос: смогу ли?
За последнее время я уже пробовал воздействовать на окружающее меня пространство, вспомнив давний опыт. Ко мне вернулась способность прозревать тайный механизм плетений, которую я много лет назад утратил и с тех пор мог применять лишь в простеньких случаях – для нужд своего единоличного представления. Вот только сегодня мы будем выступать вдвоем…
Что ж, попытка не пытка. Нужна вера.
Я свернул ткань разума еще раз. Четыре грани, шесть. Двенадцать. Двадцать – самое большее, что мне когда-то удавалось, и я своим достижением гордился. Сегодня двадцати будет довольно.
Я отступил от Элойн на пару шагов.
– Так!
Язычки пламени со свечек поднялись в воздух и повисли в свободном пространстве между мной и Элойн.
– Рох!
Выбрав точку слияния огоньков, я потянул их к ней. Они соединились и образовали шарик огня, на который я тут же наложил второе плетение.
– Вент, Эрн!
Шар напитался воздухом и не погас.
Зал дружно вздохнул, танцующие замерли.
Вниманием публики я завладел, затем позволил огненной сфере потухнуть и оставил единственный источник света – луну. Убрал грани и приготовился к новому плетению. Вокруг нас с Элойн разлилось бледное сияние, однако на этом я останавливаться не стал. Сосредоточившись на воздухе и окружающем нас свободном пространстве, повелел освещению разгореться ярче, потянул лучики луны на себя.
– Вент, Эрн!
И у меня получилось. Свет луны сосредоточился на нас с Элойн.
– Так годится? – шепнул я и улыбнулся, наперед зная, что она ответит.
– Ну, куда же мне деваться, – улыбнулась в ответ певица и запела.
Голос ее был чист и ясен, словно лунный свет.
Темной ночью в вихре снежном
Волк преследовал луну,
Воем страстным оглашая
Поднебесья глубину.
О луна! Душа застыла
В одиночестве ночном…
Дай надежду! Иль не слышишь
Сердца преданного стон?
Жажду стать твоим любимым,
Подари мне суть свою…
Утоли мои мученья,
Песнь любви тебе пою.
Но луна глуха осталась
К вою волчьему в ночи,
Страсти жар неразделенной
Волчий разум помрачил.
Коль не станешь ты моею —
Обретешь во мне врага!
Убежать ты не сумеешь,
Будет месть моя сладка!
