— Знаете, что я скажу…
— Вы скажете, что мы не знаем истинной модели. Что наши представления о Вселенной поверхностны и ошибочны.
— Один мой ученик, — сказал Натан, — решая задачку из области астрофизики, предположил, что первоначально звезды имели форму гигантских нитей, и лишь со временем распались на шарообразные газовые тела. Тогда я не нашел ошибки в его расчетах, но вольномыслию потакать не стал. Я сказал, что главное сейчас — окончить университет, защититься. Если бы я знал, что через каких-нибудь десять лет найду ту же теорию в западном журнале, только перевернутую с ног на голову, с явными погрешностями, которые дали возможность моим бывшим коллегам выплеснуть на нее весь сарказм… А ведь это тема для Нобелевской премии.
— Значит ваш ученик не нашел поддержки на родине, и продал идею на запад?
— Мой ученик не способен продать ведра яблок в неурожайный год, — вздохнул Учитель. — Кстати, он остался внизу. Не захотел подняться к вам в кабинет.
— Не захотел… — повторил Карась и выдержал паузу. — Он никогда не простит мне ареста.
— Не в этом дело. Оскар с самого начала не верил, что наши идеи найдут понимание. В этом смысле он ваш единомышленник, Валерий Петрович. Он абсолютно разделяет вашу идею о том, что цивилизация отторгает прогресс.
— Ему осталось с этим только смириться.
— Ему сложно бывает смириться с чем-либо вообще…
— Скажите вашему ученику, что западная цивилизация, в отличие от нашей, не страдает таким губительным равнодушием к самой себе. Ваша идея очистки от радиации не менее достойна Нобелевской премии.
— Я должен быть уверен, что имею на это право.
— Натан Валерьянович, ученый вашего масштаба принадлежит миру, а не секретному ведомству одной из держав. Никакого одобрения с этой стороны вы не получите. Здесь не благотворительная контора. Здесь жесткие правила и конкретные интересы. Я предупреждал вас об этом, прежде чем представить доклад, а что касается вашего одаренного ученика…
— А что касается моего ученика? — насторожился Боровский.
— Я бы рекомендовал вернуться к теме его родословной, пока не поздно. Если вы готовы говорить об этом.
— Без его согласия не могу, — Натан вернул в коробку кусочек мела и вытер пальцы носовым платком. — Я знаю этого мальчишку с юных лет. Оскар мне как сын. Возможно, поэтому мне и страшно. Не за себя. В любом случае я давно его принял таким, каков он есть. Страшно в первую очередь за него. Это он не хочет знать своей родословной.
Капитан не предпринял усилий, чтобы убедить собеседника, напротив, отнесся с пониманием к его сомнениям, чем озадачил Натана еще сильнее.
Хмурый Оскар ждал Учителя в вестибюле и действительно не питал иллюзий.
— Мы богаты? — спросил он. — Или пришло время менять профессию?
— Пришло время набраться терпения, — ответил Боровский.
— А где лунатик? Почему так долго? Я думал, они вас пытают.
— А где лунатик? — удивился Натан.
— За вами поперся.
— Оскар! Чтобы я таких слов от тебя не слышал! Ни при Жене, ни за глаза!
— Он же поперся за вами! — повторил ученик. — Или за вами или в сортир. Третьего пути ему не дано.
Натан Валерьянович поднялся на этаж и нашел Женю Русого перед зеркалом дамского туалета. На этаже было пусто. Двери туалетов были распахнуты. Доктор сосредоточился на своем отражении.
— Как ты себя чувствуешь, Женя? — спросил Натан и получил утвердительный кивок. — Скажи мне, пожалуйста, какие анализы нужно предоставить в лабораторию, чтобы сделать генетическую экспертизу?
— Какие угодно, — ответил доктор, — волос, кровь, слюну… Чем вас озадачили, Натан Валерьянович? — он обернулся к Боровскому, нерешительно застывшему на пороге. — Лучше придти в лабораторию самому. Там возьмут что надо и как надо.
— Потапов сможет сделать анализ без огласки и без лишних вопросов?
— Сам — нет, но у него хорошие отношения с лабораторией судебной экспертизы. Там могут все. А зачем?
— Зачем? — переспросил Боровский.
— Разрешите… — дама в звании лейтенанта отодвинула задумчивого физика от двери и уединилась в кабине.
Натан Валерьянович понял, что повел себя неумно. Женя не должен был задавать вопросов. Надо было сразу звонить Потапову. Не следовало даже приходить сюда и вообще… дамский туалет не место для обсуждения серьезных вещей, особенно, если он занят.
— Уйдем отсюда, — сказал Натан и проследовал в вестибюль.
Глава 2
Пришел день, и Розалия Львовна подала на развод. Натан сидел у камина, изучал юридические бумаги и всячески себя укорял. Он хотел позвонить супруге и извиниться, попросить отсрочить процесс и дать ему шанс заслужить благосклонность, но к телефону подошла Алиса Натановна и только подтвердила худшие опасения отца.
— Ты допрыгался! — сказала Алиса. — Бабушка полгода в больнице лежала, ты хоть раз ее навестил? Дядя Сева приезжал с тетей Галей… Сколько раз тебе звонили, просили, зайди хотя бы на ужин, все-таки твой друг. Ты еще помнишь друзей? Как ты мог? Оська чихнул — ты всю больницу на уши поставил. А бабушке, между прочим, поджелудочную железу удалили. Ты знал? Ты сделал хоть что-нибудь, чтобы пристроить ее в приличную больницу? Может, ты кому-нибудь позвонил из знакомых врачей? Ты ничего не знаешь о нас. Даже забыл, что Элька выходит замуж.
— Я не забыл, — защищался Боровский, но Алиса Натановна еще не закончила речь.
— В университет возвращаться ты не хочешь. Ведь не хочешь? Сколько раз тебя приглашали: зайди в ректорат, поговори. Разве ты зашел? Даже не перезвонил, а мама за тебя извинялась. В издательстве тебя с прошлого года ждут, ты на пять минут не подъехал. А, между прочим, деньги за твой учебник платят хорошие.
— Это не учебник, — оправдывался Натан, — это срам и позор. Я не хочу его издавать в прежнем виде.
— Почему ты мне об этом говоришь, а не редактору? Почему маме до сих пор звонят продвинутые в астрале бабы и требуют тебя? Ей звонят даже бывшие соседи по даче, которым ты не выплатил компенсацию за участки.
— Я выплатил всем, кому был должен.
— А почему они звонят нам? Тебе позвонить боятся. Если бы не мама, они бы считали, что ты сбивал самолеты. Так вот, — заявила Алиса Натановна, — если тебе дорога твоя дача с большим подвалом, сейчас же поезжай к нотариусу и оформляй ее на меня.
— На тебя? — удивился Натан.
— Хочешь, чтобы суд ее на семерых разделил? Знаешь, что тебе по разводу полагается? Старая машина и половина веранды…
Слушая доводы дочери, Натан подумал, что разговор с начальством в кабинете Карася закончился слишком рано. Что хроно-бомбу однажды сделают без него. Однажды всему наступит конец. И если его бесподобная теща может обходиться без поджелудочной железы, столь важной для ее железной натуры, то он и Оскар вполне обойдутся без бетонного подпола.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
