колебаний ответил согласием. К месту назначения Клаузен отбыл через Нью-Йорк и через некоторое время высадился в Йокогаме.
В апреле 1938 года посол Германии в Токио Дирксен отбыл на аналогичный пост в Лондон, его сменил бывший военный атташе Отт. К этому времени он стал уже генерал-майором, но повышение по службе не отразилось на его дружбе с Зорге, получившим теперь доступ к существенно более широкому кругу документов. Однако почти сразу же вслед за назначением Отта произошло драматическое событие, вторично поставившее точку на грань провала. Зорге купил мотоцикл и с удовольствием носился на нем по улицам Токио, совершенно игнорируя требования безопасности движения, что закончилось вполне закономерно. Однажды после проведенного в семье Оттов вечера с выпивкой он не справился с управлением и врезался на мотоцикле в препятствие, сильно разбившись при этом. В кармане у резидента находились разведывательные отчеты в Центр, поэтому, несмотря на острую боль от полученных травм, Зорге настоял на вызове Клаузена и отдал ему отчеты и ключи от своей квартиры, где хранились финансовые документы группы. Лишь после этого он позволил себе потерять сознание. Мужественное поведение резидента, вне всякого сомнения, позволило избежать провала всей сети, поскольку японская полиция всегда весьма тщательно осматривала содержимое карманов лиц, находившихся в бессознательном состоянии, тем более иностранцев. Впрочем, виновен в происшествии был только он сам, и никто другой. Последствия травм на два месяца вывели “Рамзая” из строя, оправился он лишь к июню 1938 года.
1939 год внес новые изменения в деятельность резидентуры. Коноэ недолго продержался на посту премьер-министра, в январе его сменил барон Хиранума. Некоторое время Одзаки находился не у дел, но специалист такого уровня вскоре вновь оказался востребованным. В июне “Инвест” стал консультантом токийского филиала Южно-Маньчжурской железной дороги и получил доступ к широкому спектру информации по Маньчжоу-Го. Мияги добыл развернутый анализ боевых действий у реки Халхин-Гол с выводами, извлеченными армейским командованием из этого инцидента. Вукелич заметно упрочил свое положение и был принят на работу корреспондентом в информационное агентство “Гавас, известное в наше время как “Франс-пресс”. Зорге в 1940 году вступил в Германскую ассоциацию прессы. Наряду с членством в НСДАП, это укрепило его престиж и репутацию среди немецкой колонии в Токио. Еще с 1939 года резидент стал официально прибывать на работу в здание посольства, где для него был выделен небольшой кабинет. Он не состоял в штате, однако получал плату за свою деятельность, заключавшуюся в снабжении Отта и других сотрудников посольства информацией, полученной им от японцев.
Бранко Вукелич
Наконец-то удалось наладить регулярную радиосвязь с Владивостоком, где сигналы передатчика Клаузена (“Фриц”) принимала станция с позывными “Висбаден”. Радист начал передачу радиограмм с февраля 1936 года, причем выбирал места для сеансов связи весьма профессионально, кочуя с места на место. Первый перехват его сообщения расположенной в Корее японской станцией произошел в июле 1938 года, хотя дешифровальная служба не смогла ее прочесть ни ее, ни последующие донесения. Хотя Клаузен использовал легко запоминаемые шифры простой замены, для усложнения их вскрытия к зашифрованному тексту добавлялась случайная гамма, взятая наугад из “Германского экономического ежегодника”. Такая система одновременно являлась простой и достаточно надежной. Работу японской радиоконтрразведки дезориентировало также и использование им позывных, характерных для китайских радиолюбителей. Пеленгация передатчика в те годы могла быть произведена лишь случайно, поскольку передвижных пеленгаторов было крайне мало, а техническое несовершенство стационарных приводило к ошибке до двух километров и в условиях густонаселенного города практически исключало возможность точно засечь станцию. За весь период деятельности резидентуры Зорге японцы перехватили около четверти посланных Клаузеном радиограмм, однако так и не смогли ни дешифровать тексты, ни установить их источник. По-прежнему использовались курьеры, в частности для пересылки денег и передачи документальных материалов. Кроме того, начиная с 7 января 1940 года и до самого ареста группы в октябре 1941 года, на связь с Клаузеном выходил офицер “легальной” резидентуры, вначале консул СССР в Токио С. Л. Будкевич, а с сентября 1940 года — второй секретарь посольства В. С. Зайцев. Центр финансировал резидентуру в размере тысячи долларов США в месяц, но затем дал указание использовать для этих нужд прибыль фирмы-прикрытия Клаузена. Это сильно задело радиста, не преминувшего вспомнить все старые обиды и в результате из чувства внутреннего протеста стал прохладнее относиться к требованиям конспирации. В частности, он не всегда спешил уничтожать тексты переданных сообщений, что в 1941 году позволило полиции получить одно из главных доказательств шпионской деятельности группы Зорге.
Япония уверенно продвигалась к мировому господству и уже планировала развернуть активные боевые действия против англичан и голландцев. Нападение Германии на СССР застало Токио врасплох. Хотя Япония была обязана присоединиться к своей европейской союзнице, уроки Хасана и Халхин-гола заставили ее правительство благоразумно воздержаться от опрометчивых шагов и руководствоваться положениями заключенного в Москве 13 апреля 1941 года японо-советского пакта о нейтралитете. Это не распространялось на разведывательные операции. В стенограммах Международного военного трибунала для Дальнего Востока имеется датированный 6 июля 1941 года меморандум ОКБ, гласящий: “Полковник Ямамото, помощник японского военного атташе в Берлине, явился 4 июля 1941 года в сопровождении майора Хигути к начальнику 2-го отдела контрразведки полковнику фон Лагоузену (Лахузену — И. Л.) и заявил следующее: японский генеральный штаб готов проводить подрывную деятельность на Дальнем Востоке против Советского Союза, особенно со стороны Монголии и со стороны Маньчжоу-Го, и в первую очередь в районе, прилегающем к озеру Байкал”[389].
Но значительно энергичнее Япония рвалась к южным источникам сырья и продовольствия, топлива и полезных ископаемых. Правительство, армейское и флотское командование понимали, что Юго-Восточная Азия может обеспечить их лишенные собственных природных ресурсов острова всем необходимым для существования. Конфронтация с Соединенными Штатами никак не входила в планы японцев, ее старались избежать и ограничиться захватом потерявших своих хозяев дальневосточных колоний Голландии и Франции. Однако Вашингтон вовсе не собирался безучастно наблюдать за экспансией своего главного дальневосточного соперника. Безусловно, Япония являлась откровенным агрессором, но не все обстояло столь однозначно, поскольку ее присоединение к странам “оси” явилось не в последнюю очередь демонстративным актом, призванным предостеречь Соединенные Штаты от грубого давления на Токио. Из-за прекращения действия торгового договора 1911 года сократились, а затем и вовсе прекратились поставки в Японию стратегически важных материалов из США, в особенности нефти. В конечном счете, именно нехватка нефти и привела к отчаянному акту нападения японского флота на Перл-Харбор и вторжению японской армии в азиатские владения Британии. Европейская война постепенно превращалась в мировую.
