— В течение получаса? — удивился Вальденс.
— Подозреваю, что если я не пройду этот узел за отведенное время, я не пройду его вообще. Пан или пропал.
— И ты ставишь на кон свою жизнь, — подытожил Вальденс. — Сделка становится еще увлекательнее. А что, если мы поставим против тебя больше в несколько раз? Мы думаем, что твои шансы: сто к одному против тебя. Ты же явно полагаешь, что сможешь осуществить задуманное. Можем сойтись на компромиссном решении: десять к одному, и в пари будут участвовать несколько человек.
— Это весьма щедро, — согласился Стайл, — ведь я попытаюсь в любом случае.
— Господин, я не рекомендую вам участвовать в этом пари, — сказал Меллон. — Я не уверен, что вы сможете получить согласие Гражданина Крутесса, и у вас мало шансов на успешное вторжение. Мои профессиональные советы дадут вам больше благоприятных возможностей для ставок, чем ваши возможности в этом пари.
— Пятнадцать к одному, — предложил Вальденс. — Выше поднимать не буду, подозреваю, что ты не такой простачок, каким кажешься.
Остальные Граждане закивали в знак согласия. Лица их покраснели. Именно это доставляло им удовольствие — вести переговоры о больших ставках в очень рискованном, сомнительном деле; это не просто азартная игра на деньги, но игра против человеческого коварства. Они знали, что Стайл что-то задумал, но едва ли надеялись разгадать его планы.
Стайл невинно развел руками, словно обычный простофиля.
— Меллон, уверен, твой способ куда практичнее, но я полон решимости сорвать большой куш на этом деле и использую свои мизерные шансы. Если проиграю, то так и так я окажусь в беде, так как мое вторжение — это риск для жизни, а деньги мертвецу ни к чему. Так что в этот раз я буду действовать по-своему. Один килограмм протонита против их пятнадцати килограммов — и полчаса времени.
— Да, господин, — произнес Меллон с покорностью и смирением.
— Но никакого вмешательства с вашей стороны, Граждане, — предостерег Стайл. — Если вы предупредите Крутесса…
— Без обмана, — заверил Вальденс. — Мы спрячемся в уборной и будем наблюдать за всем по голографическому экрану.
— Спасибо.
Стайл повернулся к рабу-технику.
— Покажи мне, как работать с этой штуковиной.
— Просто располагаете ее над кабелем или распределительным узлом, господин. Она будет сигнализировать лампочками и гудками, чтобы вы могли точнее сориентироваться.
Он показал это на примере. Чтобы освоить работу с машиной, Стайл попробовал повторить то же самое на участке кабеля под ними. Он знал, что с этим проблем не возникнет, так как это была еще одна разумная машина, которая сама поведет его куда нужно.
Теперь Стайл повернулся к одному из Граждан, участнику пари, который носил на голове искусно выполненную шапочку, смутно напоминавшую старинный головной убор из перьев, какой носили вожди американских индейцев.
— Я предлагаю еще одно пари: моя одежда против твоей шапки. Победителя определим подбрасыванием монетки.
— К чему этот обмен одеждой? — удивился Гражданин. — Я поставил килограмм, а тебе нужна моя шапка?
— Ты отказываешься от моего предложения? — спокойно спросил Стайл.
Гражданин насупился.
— Нет. Я просто считаю это идиотизмом, ты можешь и сам себе купить шапку, вместо того, чтобы требовать мою. Да и твоя одежда на меня все равно не налезет. — При этих словах мужчина погладил себя по раздутому животу — весил он раза в два больше Стайла.
— Значит, ты согласен на пари. — Стайл обвел взглядом остальных. — У кого-нибудь есть монетка с орлом и решкой, типа тех, что используются на соревнованиях в Турнире?
Один из Граждан кивнул в ответ.
— Я нумизмат и готов обменять монету на твою одежду.
Теперь Стайл удивился.
— Моя одежда уже поставлена на кон.
— Я думаю, ты блефуешь. Я не верю, что ты станешь раздеваться, значит, ты каким-то образом планируешь выиграть на подбрасывании. Если ты выиграешь, я получу твою одежду в качестве платы за использование монеты.
— А если я проиграю?
— Тогда, дабы поддержать этот театр абсурда, я отдам тебе свою одежду. Но ты не проиграешь, ты же можешь управлять монетой при подбрасывании — все Игроки Турнира это могут.
— Нет уж, подождите! — возразил Гражданин с шапкой. — Я хочу, чтобы кто-нибудь другой бросал монету.
— Я брошу монетку, — предложил Вальденс. — Я объективен и буду рад посмотреть, как кто-нибудь разденется, при условии, что это буду не я.
Стайл улыбнулся.
— Это может быть весомая потеря, — сказал Стайл, глядя на очень полного владельца монеты. — Отлично, я арендую твою монету.
— Становится все интереснее, — заметил Вальденс. — До чего прелестно: мы, похоже, разделим наготу с присутствующей здесь очаровательной роботессой — любовницей Стайла.
— Невестой, — быстро поправил Стайл.
Теперь улыбнулся другой Гражданин.
— Может, нам всем раздеться и спросить, что она об этом думает?
Шина отвернулась, заливаясь краской. Это была явная уловка, но она снова подействовала на Граждан — им еще не попадались роботы, которые вели бы себя совершенно как живые.
— Ей-богу, — прошептал один из них, — куплю себе целый гарем таких созданий.
Стайл взял монету — красивый иридиевый диск приятно лежал в руке; на лицевой стороне была изображена голова Тираннозавра Рекса, а на оборотной стороне — хвост динозавра[33]. Стайл по достоинству оценил этот символизм: иридий был связан с вымиранием динозавров, да и сама идея чеканки монет стала своеобразным реликтом для современной эпохи. Иридий, однако, все еще оставался ценным металлом, а коллекционирование монет было весьма популярным занятием среди Граждан.
Он передал монету Вальденсу.
— А откуда нам знать, может, сам Вальденс тоже умеет управлять движением монеты? — спросил с подозрением другой Гражданин.
Они воспринимали это маленькое пари так же серьезно, как и все остальные сделки.
— Ты можешь свести на нет его возможные умения, если назовешь сторону, когда монета будет уже в воздухе, — объяснил Стайл. — Если подозреваешь, что он хочет выбросить орла, то назови решку. Одно подбрасывание. Согласен?
— Согласен.
Это маленькое пари, казалось, все сильнее завораживало Гражданина в шапке. Его явно раздирало любопытство: что же задумал Стайл?
Стайл не сомневался, что Гражданин, со свойственным ему тщеславием, назовет орла, ассоциируя с ним себя любимого, поэтому Стайл надеялся, что Вальденс выбросит решку. Монета засверкала и закружилась в воздухе, стремительно приближаясь к кафельному полу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
