Далекая экстрополяция на основе опыта последнего года, по-видимому, показывает, что:
- если бы движение за гражданские права в СССР смогло существенно расширить свою работу по информированию населения внутри страны и по информированию Запада,
- если бы одновременно западная общественность отказалась от существующего неравноправного толкования принципа невмешательства и оперативно поддерживала движение за права человека в СССР,
- то:
- советские власти вынуждены были бы умерить репрессивную политику, и это способствовало бы осуществлению демократических прав явочным порядком.
Малая вероятность такого развития не должна сдерживать усилия, так как именно наши усилия и увеличивают ее.
Из этого Юра делал вывод, что нам следует занять официальную позицию по отношению к Заключительному Акту. Эта позиция должна быть позицией борьбы за создание устойчивых гарантий безопасности через борьбу за права человека. Связать борьбу за безопасность с борьбой за права человека, деятельностью и самим названием организации, которую он предлагал создать. Только таким путем, говорил он, мы можем включиться в общий поток международной борьбы за безопасность, получить, благодаря этому, поддержку международной общественности и реально повлиять на защиту прав человека в СССР. Разговор происходил на квартире Андрея Дмитриевича. Я себя чувствовал больным и, вероятно, поэтому ничего особенно нового в рассуждениях Юры не увидел. Я сказал ему:
- Конечно, организация внесет какую-то новую струю, но заниматься вы будете той же правозащитой, что и до этого времени. Как вы думаете, Андрей Дмитриевич?
- Так же,- ответил он. - Но только думаю, что всякую инициативу надо поддерживать. Я, например, - шутливо добавил он, - уступаю новой организации жену и секретаря.
- Я, конечно, тоже за инициативу и не против организации. Действуй, Юра, раз считаешь это правильным.
На этом разговор оборвался. Мне не пришло в голову, что Юра этим разговором приглашал и меня к участию в этой организации. Поэтому для меня было полной неожиданностью, когда 12 мая, часов около 10 вечера, Юра позвонил мне на квартиру. Я был болен и не выходил из дому.
- Петр Григорьевич, я хочу объявить группу. На Вас тоже рассчитываю.
- Юра, зачем я вам со своими болезнями. Вряд ли я сейчас способен принести какую-то пользу.
- Имя Ваше нужно.
- Ну, если это действительно такая ценность, то давайте перенесем этот разговор на завтра.
- Нет, это невозможно. Я звоню из квартиры Андрея Дмитриевича. Здесь уже и корреспонденты. Если я не объявлю сегодня, сейчас же, то, очевидно, не объявлю никогда. За мной уже неделю гоняются "наши лучшие друзья". (КГБ).
- Ну, тогда включайте!
Юра сделал заявление об образовании общественной группы содействия выполнению Хельсинкских соглашений в СССР. Под заявлением стояли подписи: Людмила Алексеева, Михаил Бернштам, Елена Боннэр, Александр Гинзбург, Петро Григоренко, доктор Александр Корчак, Мальва Ланда, Анатолий Марченко, профессор Юрий Орлов - руководитель группы, профессор Виталий Рубин, Анатолий Щаранский.
Я рассказал все это, чтобы показать, что хотя я и вхожу в число членов-учредителей группы, но подлинный ее создатель и душа Юрий Орлов. Только он увидел и понял, что есть возможность, если не ликвидировать, то смягчить поражение Западной дипломатии. Эта возможность в том, что западная дипломатия в обмен на свои огромнейшие политические уступки получила обещания (хотя и с оговорками) соблюдать права человека. Если Запад потребует от Советского Союза платы за полученные им реалии, а группа даст в руки Западу факты нарушения Советским Союзом своих обязательств по правам человека, то это будет действовaть в направлении уменьшения закрытости советского общества, что, несомненно, затруднит возможность внезапного советского вооруженного нападения.
КГБ раньше меня оценило огромное значение инициативы Орлова. Еще до объявления группы, органы КГБ, выявив по каналам подслушивания намерения Орлова, вызвали его для предупреждения. Он не явился. За ним послали. Он скрылся. Его разыскивали, за ним гонялись, но поймали только через три дня после того, как он объявил группу. 15 мая было опубликовано заявление ТАСС "Провокатор предупрежден". В нем сообщалось, что "некий Орлов" создал нелегальную антисоветскую группу для сбора и распространения клеветнической антисоветской пропаганды. Он предупрежден, что если не прекратит эту деятельность, то будет привлечен к уголовной ответственности. Только это заявление ТАСС открыло мне глаза. Я понял, что создание группы - это гениальная находка правозащиты. И я, забыв о своих болезнях, ринулся на защиту группы. Я написал письмо директору ТАСС, которое пустил в самиздат, впоследствии оно было опубликовано на Западе. В этом письме я указал, что ТАСС лжет, называя нас подпольной антисоветской организацией. Сославшись на наше заявление об образовании группы, я сообщил, что под ним стоят подписи всех членов и против каждого написан его адрес. Группа имеет целью обнаруживать и доводить до правительств нарушения Хельсинкских договоренностей, а такие действия не могли быть названы антисоветскими. И, наконец, я заявил, что предупреждение одному Орлову противоправно. Мы не организация с программой и уставом, мы исследовательская группа, действующая на правах авторского коллектива. Мы организовались на принципе солидарной ответственности, и поэтому никто никого не может исключить из группы, никто не может распустить ее. Каждый решает сам за себя. Это относится и к Орлову. Он руководитель только для дела. Распустить нас он не вправе. Он может участвовать или не участвовать в работе группы. От этого она не перестанет существовать.
Группа начала действовать с исключительной энергией. За два с половиной месяца, прошедших со дня образования группы до первой годовщины Хельсинкского совещания, группа послала главам правительств - участников Хельсинкскою совещания - 7 сообщений, не считая учредительного заявления: 1) О преследовании Мустафы Джемилева; 2) О почтовой и телефонной связи; 3) Об условиях содержания узников совести; 4) О разделенных семьях; 5) Репрессии против религиозных семей; 6) Оценка влияния Совещания по безопасности и сотрудничеству; 7) О положении бывших политзаключенных в СССР. И кроме того, 1) Сообщение для прессы; 2) Обращение Юрия Орлова к главам правительств и 3) Заявление в защиту В. Мороза. В эти же первые месяцы открылась особая черта группы, ее способность к самовосстановлению, к своему бессмертию. Вскоре после создания группы из СССР убыли, сначала Миша Бернштам, затем профессор Виталий Рубин. Первый из них был принужден к отъезду угрозами КГБ. Второй ходил в отказниках, но после создания группы ему дали разрешение на выезд. КГБ, видимо, решил убивать группу методами изъятия отдельных членов различными путями. Первых двух пустили в эмиграцию. Третьему - доктору физико-математических наук Александру Корчаку - объявили, что он будет уволен с работы и изгнан из науки, если не покинет группу. Это не было пустой угрозой. Перед глазами Корчака было уже много примеров и, в частности, руководитель группы Юрий Орлов, руководитель советской группы "Эмнести" доктор Валентин Турчин. Александр Корчак, имеющий большую семью, вынужден был покинуть группу. Но в группу тут же шли новые люди.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
