вашего позволения…
Змея в образе девушки протянула вперед руки, на которых покоились два шарика глаз. Мангекьё Шаринган.
— Подойди ближе, — поморщившись, попросил я. — Я пока не в настроении двигаться.
— Простите, Рюджин-сама, но… Я не могу, — неуверенно ответила Ичикишимахиме, украдкой посмотрев на меня. — Вы… на троне. И раньше никому не дозволялось его занимать, кроме Хакуджа.
— На троне? — удивленно переспросил я, пытаясь осмотреться, но получалось плохо.
— Именно, — вмешался в разговор еще один голос.
— Хиро, и ты здесь уже, — узнал я говорившего, но неприятно удивился тому, что сейчас я даже не смог заметить его приближения.
Тьму разрезал куда более сильный источник света, чем тот, который создавала троица змей. Он всплыл над головой большого, почти с Манду уж вымахал зараза этакий, полосатого змея. Я редко призывал Хиро, но он все равно оставался, наверное, самым близким и понятным мне жителем Рьючидо, даже в сравнении с тремя нахлебницами, вечно висящими на мне. Наверное, и он понимал меня лучше, чем они, поэтому догадался создать новый источник света, который позволил мне разглядеть не только его самого, но и большую часть окружения.
Я и в самом деле оказался на троне Хакуджа. Он сильно потрепан оказался во время битвы, но прямо над моей головой тусклые лучи света падали на свиток, сжатый в зубах каменной фигуры дракона, которая все еще была целехонькой и возвышалась сейчас за моей спиной на добрый десяток или даже больше метров. Но не это главное, за что зацепился мой взгляд. Кроме Хиро в зал успели проникнуть и иные змеи самых разных размеров. С три десятка я их насчитал.
Да уж, наверняка наша с Хакуджа битва многих привлекла.
— Хех, что же… Хакуджа Сеннин умер, да здравствует Хакуджа Сеннин, — попытался неловко пошутить я, соображая, как поскорее мне в нынешнем состоянии убраться из Рьючидо вместе с Сарой.
Не думаю, что в ближайшие пару дней я хоть на что-то буду способен. Нужно призвать сюда клонов. Сражаться с такой оравой змей, пусть каждая из которых и слабее Хакуджа, мне не хочется. Не думаю, что моя шутка разрядит странную атмосферу и что они проникнутся иронией моих слов. Ведь Хакуджа Сеннин — это дословно Белый Змей-Мудрец. А меня многие знают под именем Белого Змея и сеннина, то есть Широхеби Сеннин. Иероглифы одни, а чтение разное.
На самом деле, хорошая шутка. Сам бы над ней посмеялся, не будь я в своем нынешнем положении.
— Хакуджа Сеннин умер, да здравствует Хакуджа Сеннин! — к моему большому удивлению, хором, словно репетировали, повторили мои слова три нахлебницы, склонившись в поклоне.
— Всегда поражался, как ты умеешь находить красивые и подходящие слова под самые разные ситуации, — уважительно произнес Хиро, склоняя свою массивную голову. — Хакуджа Сеннин умер, да здравствует Хакуджа Сеннин!
— Я бы не сказал, что они так уж красивы и уместны сейчас, — больше недоуменно, чем шокировано, пробормотал я, наблюдая, как один за другим склоняют свои головы змеи, повторяя один за другим:
— Да здравствует Хакуджа Сеннин!
Происходило явно что-то из ряда вон выходящее. Как я вообще оказался в таком положении? Хотя стоп! Я помню как!
— Кавакихиме, — холодно произнес я, когда эхо змеиных голосов умолкло в просторном зале.
— Да, Хакуджа-сама, — обреченным тоном вымолвила выползшая из-за спины ошарашенно оглядывающейся Сары змея в своем изначальном облике. — Я здесь и я признаю свою вину. Прошу только даровать мне простую смерть. Прошу, Хакуджа-сама.
— Смерть?! — едва не подпрыгнула на месте, услышав эти слова, Сара. — Стойте! Рюджин-сама! Каваки спасала меня ценой своей жизни! Я не могу позволить ей умереть. Я… Она просто хотела рассказать мне правду. И я… Я прошу тебя… Отец.
Мои пальцы невольно сжались на оплавленной рукояти Клинка Дракона, окончательно сминая и ломая ее на куски.
— Понятно, — глубоко вздохнув, произнес я.
Да, мне кажется, я и в самом деле начинаю понимать, что послужило причиной попаданию в Рьючидо Сары. Все демоны Узумаки, как же это глупо! И что мне теперь делать с этими девчонками?
Взглянув в глаза дочери, я понял, что выбора-то у меня нет, если я хочу оставаться отцом и не хочу лишиться дочери.
— Хорошо, — еще раз вздохнув, кивнул я. — Глупость не порок, но она должна быть наказуема в любом случае.
На вмиг воспарявшей после моих слов Каваки все еще держалась моя техника перевоплощения, с помощью которой она долгое время могла находиться в образе меча. Пусть недавно эта девчонка смогла ее ослабить, но в своем нынешнем состоянии я еще способен внести изменения в уже созданное дзюцу.
Тело змеи на секунду погрузилось в дым. И пока я скрипел зубами от боли после использования чакры, Каваки шокировано рассматривала свое новое тело, явно не в силах поверить глазам.
— Ты помилована, Кавакихиме. Но в напоминание о собственной глупости будешь носить более подходящий тебе облик, — довольный собой, устало поведал я вертящейся под взором десятков пар змеиных глаз макаке, в которую мной была превращена Кавакихиме.
— Ичикишимахиме, — с трудом поднимаясь на ноги, позвал я одну из нахлебниц.
— Да, Хакуджа-сама, — не в силах отвести взгляда от впавшей в прострацию Кавакихиме, ответила змея.
— Нам нужно вернуться, пока люди не начали волноваться. Ты же сможешь нас переместить?
— Да, Хакуджа-сама!
— Сара, — позвал я тоже глядящую во все глаза на Каваки дочь.
— Отец?
Неловко улыбнувшись от такого обращения и направленного на меня взора дочери, я негромко попросил:
— Давай мы оставим все произошедшее в тайне от мамы, ладно? Ну, хотя бы большую часть.
Глава 48. Ороши
9 мая 49 года от начала Эпохи Какурезато
Ровно через месяц четвертый день рождения Итачи. Итачи, который продолжает носить фамилию матери — Учиха, а не Рюсей. Н-да, мой сын постепенно взрослеет, а меня, как отца, до сих пор не знает. Думаю, это не самое хорошее течение событий, и далеко не все поймут причины моих поступков. Потому что после перерождения я все же потерял что-то человеческое в себе.
