у кровати и тряс меня за плечо. Он был со всклокоченными волосами над лысиной и в длинных льняных пижамных штанах.
«Вставай, к тебе пришли, — он подмигнул и убрал руку, — не за тобой, а к тебе. Начальство, наверное. Серьёзный, высокий мужчина».
Он понизил голос: «Особенный. Всё нормально у тебя или позвать мужиков?»
« С длинной косой? Весь в чёрном?»
Папа повёл глазами и подтвердил: «Да».
«Это Касьян, не помню как дальше. Всё нормально. А где он?»
«На кухне кофе пьёт. Ждёт тебя».
«Сейчас я выйду».
«Просил поспешить».
Я кивнул и начал собираться. Отец ещё мялся рядом, будто боялся Касьяна Нестрашного.
«Во дворе машина стоит. Чёрная, с белой руной на боку. Там куча таких же сидит, я через окно видел. Тебя ждут. Точно всё нормально?»
«Коллеги с работы, — отмахнулся я, — иди, гостя развлекай».
Не очень ясно, зачем этот похожий на ворона нечистый припёрся ко мне домой, ещё и с громилами, но хотели бы повязать — давно бы это сделали. Сидит — кофе пьёт.
Стараясь не шататься, я выполз в коридор и побрёл к ванной, по дороге поздоровавшись с Касьяном. Тот и правда, нога на ногу, попивал что-то чёрное из кружки.
«Здравствуй, Игорь. Готов к внеурочным?»
«Только умоюсь», — пробормотал я, — «заснуть долго не мог».
«Понимаю. Я тоже, когда о работе думаю, мне все эти переживания во сне вываливаются, как песок из грузовика. Что снилось? Что-то конкретное?»
«Сны не запоминаю», — отмахнулся я и ушёл "делать гигиену". Хотя мёртвые дети отошли на заднюю стенку памяти — их я ещё помнил. Приснится же такая гадость.
***
«Пойдём», — только что лениво развалившийся на стуле Касьян встал, поблагодарил отца за гостеприимство и даже успел вымыть кружку, пока я обувался. Он распахнул дверь передо мной, улыбаясь и подмигивая, — «нас ждёт много дел сегодня. А тебя — много интересного».
Он летел через одну ступеньку и затормозил перед дверью на мгновение:
«Ничего, что мы на „ты“? Кажется, не обговаривали этот момент».
Мы уже вышли во двор, и навстречу поднимались трое практически одинаковых ребят в чёрном, с белыми крестами, вытатуированными на лицах. Один умудрился засунуться в детскую качельку и пробовал двигать тазом, но моментально забыв об этом вскочил и смешно получил сидушкой под зад.
«Как скажете, — ответил я, — а с этими ребятами можно здороваться или это клоны?»
«Это Крестники, о чём свидетельствуют метки. Поздоровайся, они не кусаются».
Но один уже бежал к машине — огромному чёрному автобусу, украшенному руной, и садился за руль. Второй открыл пассажирскую дверь и, нырнув внутрь, поманил меня, третий просто стоял и смотрел.
«Знакомство откладывается, — сказал Касьян, — чур я на переднем сиденье».
***
Я втиснулся на заднее сидение между двумя пахнущими кожей охранниками и вцепился за спинку впереди, опасаясь, что такие ребята любят скорость, но водитель ехал аккуратно. А Касьян поворачивался ко мне, пытаясь на ходу ввести в курс дела:
— Гнилл действительно пропал, и это нехорошо. Скажу больше — это серьёзно, потому что, являясь его духовным хозяином, я могу связываться с ним в любой момент а вчера у меня не вышло. Полная и безоговорочная тишина в эфире. Притормози, я возьму кофе в том маленьком магазинчике, оно как-то особенно по-человечески пахнет. Идём, Игорь, я угощаю. Выпусти его.
Мы и правда остановились у «Твоего Кофейного Любимчика». Продавщица осторожно подошла, когда увидела приближение быстро шагающего Касьяна, потом посмотрела на фургон и охранников рядом с ним и побелела, затем перевела взгляд на меня и успокоилась. Не раз меня обслуживала — кофе и правда здесь неплохой.
— Ты какое любишь? Заказывай, я угощаю.
Он отвлекся на пару минут, наслаждаясь горячим напитком и посматривая на глупые рекламные баннеры через дорогу.
— Как я уже сказал, беда. Пропажа особенного случается и это не страшно, но когда исчезает мертвец и не выходит на связь — это уже диверсия или теракт.
— Не понял.
Бариста грела уши, но близко подходить не решалась, а он говорил негромко.
— Короче говоря, так не бывает. Не может он не выйти на связь со своим хозяином. При желании я могу установить с ним связь принудительно, и знаешь что? У меня не выходит.
Он помолчал, допивая кофе.
— Есть идеи? Есть идеи, мысли, предположения, Игорь?
Я пожал плечами:
— Не знаю. Я всего лишь посылки выдаю.
— А если вспомнить военный опыт? Есть какие-то наработки?
Я опять повторил свой жест и кивнул девушке, прощаясь:
— Не знаю. Я думал, что вы профессионалы.
— Ладно, едем.
Он как будто хотел выведать что-то у меня, а я как будто не поддался, и на этом всё закончилось.
— Вам нужны записи с камер? — спросил я уже в машине, — у меня к ним доступа нет, если что. Это вам к директору.
— Подозреваю, Гнилла взяли в заложники. Но это не простые бандиты. Не так просто оборвать связь с мертвецом. А насчёт записей, так нам не нужны они. Есть особенные методы.
— Интересно будет посмотреть.
— Ну, это вряд ли, Игорь. Как там, кстати, твой напарник из человеков, выздоровел?
— Не особо.
— Я так и думал. Между нами, ненадёжный он напарник.
— Ну ваш мертвец тоже долго не продержался, — выпалил я и сразу пожалел. Вспомнил, что сижу в машине между двумя «крестниками», и такие шуточки могут мне дорого обойтись. Отец, конечно, видел, кто меня забирал из дома, но это может и не помочь.
Касьян не обиделся и даже улыбнулся.
— Это точно. Слышал о Бермудском треугольнике?
— Не особо.
— Поинтересуйся на досуге. Ваш Пункт Выдачи начинает мне напоминать Бермудский треугольник — только вместо кораблей пропадают сотрудники, причём оба раза по собственной воле уходят и не возвращаются. Я очень загадки люблю разгадывать, поэтому, наверное, на своём месте и нахожусь. Мы, кстати, приехали.
Я давно это заметил, но не стремился прерывать разговор после недавней ошибки — пусть нечистый выговорится.
Двери распахнулись, впуская свежий горячий утренний воздух, пропитанный пылью и выпуская меня на свободу. Здоровяк выскочил, пропуская, и безразлично осматривался по сторонам. Я с облегчением щёлкнул каблуками по асфальту, выскакивая и потянулся, разминаясь. Солнце уже успело нагреть землю, и от нагретой пыли и плитки шёл неприятный запах и жар.
Девчонки-мороженщицы уже на рабочем месте; одна хотела помахать, но передумала,
