запертые двери, вернулся ко мне.
— Ничего не понимаю. Это ты?
— Кто?
— Ну ты… Там должен быть. А ты тут… А там закрыто… Ничего не понимаю. Слушай, ну не молчи, голова болеть начинает. Что происходит?
— Если вам посылка нужна, то вам ко мне. В помещении пчёл травят, развелись между щелей — работать мешают.
— Пчел нельзя обижать. Это трудяги. На карме плохо сказывается полосатиков травить.
Он, оглядываясь, подошёл к прилавку.
— Скажите последние четыре цифры номера заказа, — на автомате проговорил я, и воин полез в телефон.
— Сейчас. Сейчас. Но с пчёлками и правда нехорошо выходит. Вам бы найти пасечника…
Я уже пожалел, что сказал это, и решил больше пчелиную версию не использовать. Услышав номер, забил его в компьютер.
— Вы меня неправильно поняли или я не так выразился. Пчеловод там работает. Никаких газовых камер для пчёлок.
Номерок улетел по связи, и через секунду явился Касьян с каменным лицом. Пакет прилетел в меня, я едва успел схватить, и дверь закрылась. Внутри хлопали в ладоши, но сейчас важнее был насупившийся военный.
— Это такой у тебя пчеловод?
— Будете осматривать посылку?
— Нет. Особенный, что ли? Посмотрел на меня, как на врага. Зря мы их простили тогда. Нужно было до конца идти.
Он разорвал посылку, поглядывая на дверь, а я молился, чтобы Касьян не явился снова. Я похвалил товар, чтобы отвлечь вояку от плохих мыслей, и он, глянув на дверь наконец то ушёл.
Я выдавал монокраны, повербанки, одеяла, детские панамки, зубные щётки с моторчиками, вакууматоры, кремы для глаз и сетки от москитов. Народ заходил и забирал посылки, иногда удивляясь, задавая вопросы. Я улыбался, отшучивался и намекал на проверки из Денежной Палаты, благодарил за сочувствие и говорил, что лучшая поддержка — новые заказы. Тем временем Касьян приносил новые посылки.
Потом явился полицейский, как его. Ну тот самый. Он подошёл с заинтересованным видом и даже достал телефон, чтобы сфотографировать.
— Как интересно. Сколько живу здесь, а почту на улице только в детстве видел.
— Вы, наверное, спросить что-то хотите?
Он осмотрелся, подмигнул девочкам, которые скрылись под прилавком, и прокашлялся.
— Помнишь наш недавний разговор, как там тебя? — он посмотрел на бейджик и записал что-то в блокнот. — Игорь, Игорь, Игорь. Мы толком не поговорили. А клиенты твои где? Что-то не наблюдаю.
— Приходят время от времени. Вот как вы. Мозги полощут.
— Игорь, Игорь, — повторял он, косясь в сторону девочек. — Я ведь такой человек, что довожу дела до конца. А про врагов нужно знать ещё больше чем про друзей. Ты как себя позиционируешь — врагом правосудия или другом?
В помещении что-то хором кричали. Инспектор снова осмотрелся.
— Что там у вас? Оргия русалок?
— Дезинфекция. Жуки завелись — посылки жрут.
Мы смотрели друг на друга. Он понимал, что я вру, я понимал, что он понимает. Никто не знал, что будет дальше.
— Я слышал, что если травить насекомых, то яд может на посылках по всему городу разойтись.
— А посылки вывезли заранее в специальном фургоне.
— А как же ты их выдаёшь?
— Мне их привозят по сигналу.
— Зайти можно посмотреть?
— Нет, — отрезал я, — опасно для здоровья. У вас есть что-то по делу, а то у меня работы хватает?
Он хмыкнул, осмотрел моё место.
— Вижу.
— Сейчас люди на обеденный перерыв пойдут.
— И не только люди, — уточнил он, — продолжаешь особенных обслуживать?
— Работа такая.
— Не подрались ещё между собой? Наши с особенными.
— Нет, нормально всё.
— Игорёк — Игорёк, — покачал головой полицейский, — не передумал насчёт помощи?
— Нет, таким я не занимаюсь.
Он грустно посмотрел на меня.
— Жаль. Я накопал кое-что о тебе. Навёл справки. Ты ведь большой храбрец, да?
Я промолчал, не зная, что именно он знает. Просто игнорировал его взгляд и полез в кассу пересчитывать деньги.
— Жаль. Это была вторая просьба. Ещё увидимся. И не один раз.
Инспектор удалился. «Что он хотел?» — будто скользило во взглядах девочек-мороженщиц. Я покрутил пальцем у виска и сделал вид, что погружён в работу.
***
И всё-таки этот день закончился. Я полулежал, уткнувшись лбом в столешницу, когда вышел бодрый как новогодний снег Касьян.
— Солдат спит — служба идёт? Старая школа!
Из дверей медленно, как восьмидесятилетняя бабушка, вышла Ага. Под руки её вели здоровенные крестные.
— Что-то случилось?
— Она просто устала. Все эти ритуалы очень энергозатратные… Особенно неудачные.
— Значит, не вышло?
Подъехал бус, распахнулись двери, ворожею повели туда, чтобы увезти с комфортом.
— К сожалению, нет, — вздохнул Касьян. — Можешь меня звать Касьян Опростоволосившийся. Я был уверен, что выйдет. Это же Ага! А она лучшая в ритуалах призыва, замешанного с вуду.
— И ничего не вышло?
— Молчит как настоящий мертвец. Похоже, нет больше связи. Зря только работать мешали. Как, кстати, люди отнеслись?
— С пониманием.
— А… наши?
— Людей с особенностями сегодня было немного, — ответил я, нажимая на слово «людей», — а если подумать, то вообще никого.
— Ребята занесут твою мебель назад в магазин и всё подключат. А ты пока отдохни, будешь мороженку?
Люди с крестами на лицах окружили меня, достали инструменты и начали что-то крутить у подножия — пришлось потесниться.
— Наверное можно.
Сложив руки за спиной, Касьян не оглядываясь зашагал к девочкам, и чем ближе он подходил, тем шире становились их глаза. Неудивительно — такая зловещая фигура: чёрные сапоги, чёрный развевающийся плащ, чёрные волосы, заплетённые в длинную косу за спиной и украшенные чёрными булавками. На фоне яркого солнечного дня он выглядел как человекообразный ворон на прогулке. Я, улыбаясь, побрёл за ним.
— Два рожка, девушки, пожалуйста. И быстрее, пока ваш сосед окончательно не расплавился посреди улицы.
— Вы хоть бы зонтик ему дали, раз уж выгнали на улицу, — ответила самая храбрая. — Мы смотрим на соседа и так жалко его, а ничего поделать не можем. Он даже не подходит, угостили бы холодненьким. Вы не разрешаете ему покидать рабочее место?
— Сейчас самое время насыпать холодную горку побольше. Может и мне перепадёт, рядом с молодёжью. Тебе с каким наполнителем? Мне с клубничным джемом, спасибо. Игорь?
— Всё равно. Я всеядный.
Остановились на вишнёвом, и
