Варвар подпрыгнул, молот Дастаргар мелькнул размазанной тенью, и словно плуг пропахал глубокую борозду на том месте, где только что стоял мечник. Комья земли и обломки камня забарабанили по доспехам мастера Лопе.
Миносец стремительно развернулся на правой пятке, прочертив левой ногой в грязи полукруг. Несмотря на усталость, застать врасплох его не удалось!
Из-под забрала клыкастого шлема послышался смех. Вождь неметов двигался с поразительной ловкостью и какой-то кошачьей грацией. Казалось, что тяжеленные зонтракийские латы, совершенно не сковывают его движений, а страшный боевой молот весит не двадцать миносских фунтов, а не больше чем перышко даана.
Выдернув молот из земли, Зарит небрежно перебросил его в левую руку, и нанес новый сокрушительный удар, который, без сомнения, уложил бы на месте любого воина, менее опытного чем мастер Лопе.
Юнберн запел, столкнувшись с «Сокрушителем Доспех». Во все стороны посыпались искры, стальной клюв соскользнул с лезвия меча, и мастер Лопе стремительно контратаковал.
Мне показалось, что рассеченный мечом воздух замерцал, я даже увидел, как разорванная манна кружит, невесомыми паутинками взлетая к верхушкам деревьев, и вспыхивает, сталкиваясь с черным лезвием.
Сила Юнберна была ужасна! Ни один смертный, вооруженный обычным оружием не сможет ему противостоять!
Отскочив назад, Зарит удивленно уставился на обломок молота, зажатый в руках. Дастаргар почернел и оплавился, в воздухе резко запахло алхимической гарью.
— Каким же я был глупцом! — послышалось из-под опущенного клыкастого забрала. — Простите мою самонадеянность, мастер Лопе!
Мечник вновь облокотился на меч, бесстрастно наблюдая за противником.
— Не возражаете, если я сменю оружие? — Зарит дернул за ремни и стянул шлем с головы.
Мастер Лопе снисходительно кивнул, глядя, как неметы помогают своему вождю освободиться от доспехов.
— Это будет битва века! — восторженно зашипел гонкорец, сжимая в кулаке листок со ставками. — Только бы старик продержался до полудня!
Старик не продержался.
Зарит сбросил на землю латные перчатки, наклонился, поднимая что-то с земли, быстро повернулся и выпустил в мечника стрелу. Тетива звонко щелкнула по обнаженному предплечью, рассекая кожу. Брызнула кровь, и тяжелый инкрустированный золотом и перламутром лук запел как арфа.
«Унннн!»
Мастер Лопе даже не пошатнулся. Короткая толстая стрела с хрустом пробила панцирь, и погрузилась в плоть по самые перья.
«Унннн!»
Снова брызги крови и вторая стрела вонзается в грудь рыцаря.
Я застыл с открытым ртом, не в силах даже вдохнуть. Величайшего мечника наших времен у меня на глазах пристрелили как собаку! В это невозможно было поверить!
— Вот дерьмо! — застонал гонкорец. — Проклятые варвары!
Зарит словно с цепи сорвался, он продолжал стрелять до тех пор, пока не опустошил весь колчан. Я как зачарованный следил за летящими в разные стороны брызгами крови, и за кровавыми отпечатками на белоснежном оперении стрел.
Мастер Лопе стоял, непоколебимый как скала. Он принял слишком много чудо — снадобий, чтобы вот так просто умереть. На испещренном шрамами морщинистом лице появилась слабая улыбка. Рука в латной перчатке поднялась с гарды меча и, сжавшись в кулак, взметнулась в прощальном салюте. На холме печально застонал сигнальный рожок принца Северино.
Покачнувшись, мастер Лопе упал ничком, подминая под себя Юнберн, и ломая торчащие из груди стрелы.
Неметы дико взвыли от восторга, а по рядам миносцев прокатился сдавленный стон. Поднимая мечи, рыцари сплотились вокруг принца Северино, готовясь дать последний бой.
— Это война, а не рыцарский поединок! — Зарит встал перед миносцами, потрясая окровавленным луком. — Я позволил своим людям вдоволь потешиться, а вашим — проявить доблесть! — На лице вождя появилась хищная улыбка. — Я намеренно дал вам надежду, и тем приятнее будет ее теперь отнять!
Варвар опустился на колени и грубо содрал с мастера Лопе шлем. Запустив пальцы в спутанные волосы рыцаря, он запрокинул мертвецу голову назад и заглянул ему в глаза.
— Так вот он какой, непобедимый Инверн Лопе! — Зарит захохотал, поднимаясь с колен.
Громадная нога, облаченная в латный сапог, взлетела вверх и опустилась прямо на голову поверженного мечника. Послышался громкий хруст, и под башмаком варвара начала расплываться лужа крови.
В наступившей тишине кто-то громко вскрикнул. Я с трудом оторвал взгляд от мертвого рыцаря и посмотрел на миносцев.
Плакал принц Северино. Неподвижные рыцари сгрудились вокруг него как стальные статуи, а оруженосец вытирал принцу слезы желто-голубым флагом.
Этого я вынести уже не мог. Сделав глубокий вдох, я захлопнул забрало шлема, и зашагал к вождю неметов через залитый кровью пятачок у подножия скалы.
Все разом потеряло значение. Пропали торжествующие победу неметы, исчезли жмущиеся к скале миносцы. Сквозь узкое смотровое отверстие я видел лишь широкую спину Зарита, гордо позирующего над телом мертвого мечника.
Вдоха, который я сделал, хватило как раз на то, чтобы пройти те двадцать шагов, что разделяли меня и убицу. Стиснутые до боли зубы заскрежетали, крепко сжатые губы задрожали, и я поднял шестопер, целясь противнику в основание черепа.
Что-то гулко ударило сзади по спине. Я увидел, как мимо пролетел расколовшийся дротик. Потом еще один и еще…
Зарит развернулся ловко, точно кошка. Бросив на меня один лишь взгляд, он разом оценил обстановку. Не обращая внимания на пролетающие в опасной близи дротики, вождь оттолкнул в сторону труп мастера Лопе и вцепился в ребристую рукоять Юнберна. Послышалось громкое шипение, будто бы невидимый кузнец опустил в воду раскаленную заготовку, и варвар отпрянул, бормоча проклятия, и тряся обожженными руками.
Шестопер опустился сверху вниз, как топор палача, и глухим стуком впечатался варвару прямо в бритый затылок.
Сила удара была такова, что я сам не удержался на ногах и рухнул на землю. Шестопер увяз глубоко в грязи, а я со всего маха ткнулся забралом шлема прямо в гору кровавых ошметков, кусков плоти и липких белесых сгустков.
Несколько секунд я барахтался, безуспешно пытаясь подняться на ноги. Шлем опять сполз на бок, оставив меня совершенно слепым.
— Занну Зарит! — как гром прокатилось по полю боя. — Зарит морта!
Я весь похолодел, столько ненависти и злобы было в этом вопле!
Чья-то рука ухватилась за мой шлем, и с такой силой сдернула его с головы, что я едва не лишился ушей.
— Мортада! — с губ разъяренного немета брызнула слюна. — Мортада!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
