– Ну что же, спасибо за все, что рассказали. Теперь о миссис Холланд…
– Если спросить меня, то я полагаю, что миссис Холланд хочет поужинать. Вам в голову не приходит, что портите нам медовый месяц. Послушайте, мы зарезервировали номера в «Лорде Маршале». Эльма сказала, что пока не может спать в этом доме. Я не осмеливаюсь помыслить, что такое остывший ужин от миссис Дэвис. Вы не можете отложить это на завтра и уже тогда замучить вопросами мою жену?
– Сэр, дело обстоит следующим образом. Завтра утром я должен встретиться со следователем и предоставить ему сведения по делу. А вы и миссис Холланд являетесь важными свидетелями. Но если вы полагаете, что миссис Холланд лучше побеседовать со мной завтра с раннего утра, то на площади есть дежурный полицейский, и если я его проинформирую, то буду уверен, что знаю, где вас найти. Вам не составит труда подбросить меня до Уинмута?
– Из опасения, что мы свернем не туда? Ладно, идемте, на сей раз будем играть честно.
Ридж сидел в темноте на заднем сиденье, машинально следя за двумя фигурами, чьи расплывчатые очертания виднелись на освещенном участке дороги. Впечатление, которое успело у него сложиться об этой паре, в общих чертах подтвердилось. Говорили они мало, а если беседа и начиналась, то инициатива исходила от Холланда. Предупредительный наклон его плеча свидетельствовал о поведении образцового заботливого влюбленного, в то время как Эльма смотрела прямо перед собой и едва шевелилась, отвечая Холланду. Но ведь она, несомненно, устала, ей надо было о многом подумать, возможно, она даже горевала о старике, чью судьбу разделяла много лет и который теперь лежал под простыней в морге.
Ридж нашел предлог доехать с ними до гостиницы. Он решил проверить, каким образом запирается задняя дверь. «Лорд Маршал» был отелем старомодным, и для постояльцев не существовало отдельного входа. Им приходилось идти по узкому коридору, немного расширяющемуся посередине, откуда можно наблюдать джентльменов, сидевших в баре. Один из них чуть повернулся в их сторону, когда они вошли, и Ридж узнал его. Ему показалось, что посетитель смутился. Он резко отвернулся, и его лицо скрылось в тени, отбрасываемой лестницей. Возвращаясь после короткого разговора с миссис Дэвис, Ридж снова заметил его и подтвердил свою догадку. Это был стриженый репортер из «Вечерней газеты». Пообещав увидеться с ним на следующий день, инспектор увернулся от его назойливых расспросов о ходе расследования. Затем он пообщался с полицейским, дежурившим на площади, и вернулся в тихое уединение своих комнат.
Мы должны с сожалением признать, что инспектор Ридж был обычным человеком. Он не развлекался игрой на скрипке, не баловался ампулой с кокаином, не увлекался вязанием узлов и не собирал скарабеев. Он вообще ничем не выделялся. Комнаты, куда инспектор вернулся, были ординарными, он даже не удосужился убрать со стен развешанные домовладелицей картины. Виски, который он доставал из буфета, настолько известен, что упоминание его сорта стало бы ненужной рекламой. То же самое можно сказать о табаке, которым Ридж набивал свою трубку. Если уж говорить о нем всю правду, то инспектор Ридж представлял собой настолько ординарную личность, что снимал ботинки и менял их на домашние тапочки. Затем он приступил к вечерней работе, состоявшей в том, чтобы из накопленного им за день материала выделить то главное, что станет основой дальнейшего расследования. Инспектор разбил это на пункты и записал в форме вопросов. Своих комментариев не добавлял, разве что иногда делал пометку «не забыть». Но по мере того, как каждый вопрос обретал словесную форму, он задумчиво глядел в потолок и пытался прикинуть возможности, которые открывал перед ним данный пункт. Вопросы приводятся ниже с кратким изложением размышлений, на которые они его наводили. После их подсчета его консервативный ум с радостью отметил, что их оказалось тридцать девять.
1. Почему Пинестон приехал в Лингхем, а сэр Уилфред возражал? Вообще-то, в этом деле много связано с китайской эскадрой и военно-морской базой. На первый взгляд, нет ничего необычного в том, что два человека, хорошо знакомых с Китаем, живут в столь близком соседстве. Однако миссис Дэвис, представляющая местные сплетни, заметила в этом нечто важное и неожиданно выдала информацию о том, что сэр Уилфред был далеко не в восторге от подобного соседства. Вероятно, в прошлом между ними существовала какая-то связь? Преступная? Если так, то на какой из сторон лежала вина? Конечно, на стороне сэра Уилфреда.
Ридж привык мыслить официально, и над ним тотчас стала довлеть версия шантажа. Тем более что сэр Уилфред явно находился в стесненных обстоятельствах. Не забыть: обратиться в банк для получения доступа к банковской книжке адмирала; то же вряд ли возможно в отношении сэра Уилфреда.
2. Почему Дженни думала, что Пинестон и Эльма смотрелись больше как муж и жена, нежели как дядя и племянница? Просто сплетни? Дженни видела эту парочку мало. То, что они управляли хозяйством – предположительно – как финансовые партнеры, создавало, по мнению девушки, атмосферу равенства между ними.
Ридж пофантазировал на тему выдачи себя за кого-то другого, однако представлялось невозможным, что подобный спектакль выдержит испытание временем. Уж кто-то, а Дейкерс сразу бы все заметил.
3. Почему Эльма была так откровенна с горничной-француженкой? И почему француженка внезапно уехала? Эти два вопроса можно рассматривать как один. Если в первом заключалась какая-то важность, то она, очевидно, давала ответ на второй. Утверждение, что Сели нашла это место скучным, являлось отговоркой. Француженке, пережившей годы корнуолльского уединения, понадобилось бы больше недели, чтобы устать от Лингхема. Уинмут мог похвастаться наличием кинотеатра. Вероятно, в тот момент на ее решение повлиял какой-то роман или скрытая от прочих глаз трагедия. Но более естественно было бы предположить, что сам переезд – причина бегства. Да, можно практически назвать это бегством, поскольку ей причитались деньги. Конечно, если бы Сели была не просто служанкой, то тогда деньги не являлись бы ее главной целью. Но зачем уезжать сразу после переезда? Убедительнее было бы уведомить о своем увольнении, когда после переезда прошло бы какое-то время. А это означало, что Сели по приезде в Лингхем обнаружила там нечто, что внезапно привело ее в сильное замешательство. Или же в Лингхеме возникли некие обстоятельства, которые не возникли в Корнуолле. Для романа мало времени. Бывала ли Сели в Лингхеме раньше? Не забыть: по возможности вычислить нынешнее местопребывание Сели и данные о ее прошлом.
4. Почему, опять же по показаниям Дженни, между Эльмой и Холландом были такие холодные отношения, по крайней мере, с ее стороны? Это снова могли быть просто сплетни. Кому именно приписывался «прискорбно низкий уровень любовного упоения»? Вероятно, у Дженни необычайно высокие требования к уровню ухаживания. Дженни таращилась, и парочка смущенных влюбленных неохотно разжимала руки при надвигавшихся звуках ее тяжело ступающих ног. Но если в этом что-то и было, то наводило на мысль, что брак, по крайней мере для одной из сторон, являлся браком по расчету. Для какой стороны? Для нее, согласно свидетельствам. И уж наверняка ей приходилось испытывать разочарования, а юность ее почти прошла. Также возможно, что ей не терпелось распорядиться своим капиталом вместо того, чтобы получать проценты от доверенных лиц. Но где же тут нужда? Жила она скромно, одевалась немодно. Холланд, конечно, мог оказаться авантюристом, но в таком случае он виртуозно разыгрывал страстную любовь.
5. Как Эльма распоряжалась своими деньгами? Вопрос естественным образом возникал из предыдущего. Как просто бы жилось полиции, если бы все мы предоставляли открытый доступ к своим счетам, как благотворительные организации! Рэндел-Крофт не являлся шикарным особняком и располагался на маленьком земельном участке. Даже если Эльма оплачивала более половины аренды – а у адмирала имелись деньги, – трудно поверить в то, что на содержание дома требовалась тысяча двести фунтов в год. И все же капитал принадлежал ей, и не существовало явной нужды экономить. И опять напрашивалось слово «шантаж», но на сей раз уже с другой стороны. Если шантажистом являлся сэр Уилфред, почему его жертвы обосновались так близко? Почему он открыто демонстрировал раздражение? Не забыть: еще раз просмотреть банковскую книжку адмирала.
6. Какую роль играл Уолтер в их жизни? Если он мертв, тогда его влияние сводилось к тому, что он не давал Эльме доступа к половине наследства. А это, ввиду ее нынешней обеспеченности, представлялось фактором, которым можно пренебречь. Но если он жив – тогда каково его влияние? Любили ли Уолтера в семье или же его падение перечеркнуло все теплые чувства? Странно, что в доме, связанном с солдатом, пропавшим без вести во время войны, ни в гостиной, ни в кабинете не висело ни одной его фотографии. И все же возник скандал с чеком, и было бы, возможно, неловко услышать от гостей: «А это кто?» Если он жив, то чем занимается и чем намерен заниматься? Не похоже, что человек с подобным прошлым мог просто так, без борьбы, отказаться от состояния. И все же, при условии, что он был жив и пытался вернуть себе прежнее положение, чего он мог добиться, совершив страшное преступление или подвигнув других на его совершение? «Того, что исчезала ценная фигура дяди». Труп одного из доверительных собственников не ведет к получению наследства.
