— Вы ранены, госпожа? — спросил он, подойдя к ней.
— Не беспокойтесь, прошу вас, это только царапина.
Нож порезал ей запястье.
— Пожалуйста, позвольте мне помочь вам. Не такая уж это царапина.
— Не в ране дело, — холодно ответила девушка. — У меня отобрали кошелек.
— Вам следует вернуться в город, госпожа, и уведомить королевскую стражу. Они поймают этого парня.
Девушка восприняла его слова без особого внимания.
— Хорошо еще, что он не забрал обратно свою лошадь и оставил мне припасы. — При девушке был большой дерюжный мешок.
— Госпожа, вы должны немедля вернуться в Харвелл и заняться своей раной.
Девушка, подумав немного, ответила:
— Я никогда не вернусь в Харвелл. — Голос у нее был сильный и звонкий, и, несмотря на ее грубый плащ, Джек видел, что она знатного происхождения.
— Куда же вы держите путь?
— Вы задаете слишком много вопросов. Мне пора. — Девушка взвалила мешок на спину лошади и направилась на восток. Джеку не хотелось отпускать ее.
— Мне тоже на восток, — сказал он, подумав, что с тем же успехом может отправиться и туда.
— Я пойду одна. — Холодность ее тона смутила Джека, но он не сдался.
— В другой раз у вас и лошадь отнимут.
Девушка заколебалась, бросив быстрый взгляд синих глаз на лошадь и свои пожитки.
— Хорошо, можете проводить меня немного, пока мы не отойдем подальше от города и замка.
Некоторое время они шли молча — девушка посасывала ранку на запястье, чтобы унять кровь. Потом, к удивлению Джека, сказала:
— Пожалуй, лучше будет сойти с дороги.
Он как раз думал о том же — но что ее-то побудило это предложить? Однако ее тон не допускал вопросов.
Они сошли в лес, и Джек попытался найти тропинку, идущую вдоль дороги, но не слишком близко к ней. Клонящееся к закату солнце, пробившись между стволами, осветило лицо девушки. Джек никогда еще не видел такой чистой нежной кожи и таких больших глаз. Образ подавальщицы Финдры, доселе служившей Джеку мерилом женской прелести, утратил часть своего очарования. Теперь Джек приобщился к более уточненной, более величественной красоте — и более недоступной, чем все женщины, которых он ранее знал.
Джека обуяла робость. Никогда еще собственные ноги не казались ему такими длинными и неуклюжими. Он опасался наступить на что-нибудь и растянуться или попасть ногой в кроличью нору. Волосы тоже пришли в полный беспорядок и падали ему на глаза при каждом четвертом шаге — он нарочно считал шаги. А в довершение всего у него отнялся язык. Ум наряду с ним тоже отказывался служить и предлагал лишь самые глупые темы для разговора. Как будто этой девушке с тонким профилем и кожей, белой, как свежезамешенное тесто, интересно будет слушать про подагру мастера Фраллита!
Он покосился на нее — что-то в ней затрагивало его душу, Понемногу он стал понимать, что это — отражения его собственных чувств. Она тоже боялась и пыталась скрыть это. Джек решился заговорить, не считаясь с риском выставить себя дураком.
— Как вас зовут? — робко спросил он.
— А вас? — мигом выпалила она. Джек не сдержал улыбки.
— Меня Джеком.
Девушка назвать себя не спешила, и Джек спросил, как звать ее лошадь.
— У нее нет имени. То есть оно есть, но я его не знаю.
То, что она не знает, как зовут собственную лошадь, позабавило Джека, и он впервые за день засмеялся. От этого на душе у него сразу полегчало.
— Я только сегодня ее купила, — объяснила, смягчившись, девушка. — Если вы находите, что это так смешно, придумайте имя сами.
Джеку это предложение понравилось, и он стал думать.
— Может, Серебряный? Я сейчас увидел тополь, вот и подумал...
Теперь настал черед девушки посмеяться.
— Да какой же он Серебряный — он ведь гнедой!
Джек почувствовал себя полным дураком. Серебряный — надо же брякнуть такое! Попробовав найти умный ответ и не найдя такого, он попытался хотя бы лицо сделать не слишком глупым.
После недолгого молчания девушка сказала:
— Меня зовут Мелли. Теперь ты знаешь мое имя, но прошу тебя, ничего больше не спрашивай.
Джек склонил голову в знак согласия. Он видел, что она знатная девица, — стало быть, это не полное ее имя. У знатных дам имена длинные и красивые. Однако он порадовался, что она назвала ему хотя бы короткое имя, и эта радость на время помогла ему забыть то, что случилось утром.
Солнце понемногу опускалось за деревья, и небо темнело. Лес, уже затихший перед зимой, погружался в великий ночной покой. Джек и Мелли признались друг другу, что проголодались. День был на исходе, и они решили остановиться на ночлег. Все это время они шли по оленьей тропе, ведущей на юго-восток, и отдалились на несколько лиг к югу от Харвеллской восточной дороги.
Мелли бесцеремонно вывалила на землю содержимое своего мешка. Обнаружился большой запас весьма неаппетитного вяленого мяса и несколько свертков с сухарями. Были также две жестянки, одна запечатанная воском. Мелли открыла их: в одной оказался жевательный табак, в другой, к ее ужасу, — живые черви.
— Фу! — Она отшвырнула жестянку от себя, совершив этим роковую ошибку, — черви тут же расползлись повсюду, забравшись и в драгоценные припасы. Джек принялся вытряхивать их из еды, посуды и одеял. Потом, отойдя на несколько ярдов, прислонился к дереву и стал жевать кусок вяленой свинины.
— Как ты можешь есть мясо, по которому ползали черви? — с гримасой отвращения спросила Мелли, раздраженная его неприхотливостью.
— Другого-то ничего нет.
Этот ответ ничуть не устроил Мелли, и она разъярилась. С чего это мастеру Трауту вздумалось подсунуть ей червей?
— А вы, никак, порыбачить собрались? — продолжал Джек. — Что-то не похожи вы на рыболова.
— О чем ты толкуешь?
— Червяки — ведь это наживка. Да и табак, если подумать, вы вряд ли любите жевать.
Мелли понимала любопытство Джека, но не собиралась ему исповедоваться. Однако ее радовало, что она теперь не одна: напавший на нее мальчишка очень ее напугал.
В первый раз она рассмотрела своего спутника как следует. Высок, слегка худощав, с каштановыми, постоянно падающими на лоб волосами. Руки у него большие и мозолистые — сильные руки, привычные к тяжелой работе. Довольно привлекательный юноша и, безусловно, храбрый: бросился ей на помощь, не думая о себе. Известно, что на восточной дороге пошаливают разбойники, — другой на его месте пустился бы наутек, услышав шум. Откуда он мог знать, что поблизости нет засады? Высылать вперед ребенка — обычный разбойничий прием.
Мелли заметила еще, что Джек одет совсем не по погоде, — на нем даже плаща не было. Мелли решила отдать ему свой собственный, из овечьей шерсти, оставив себе тот, что потеплее.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
