— Мы думали, вы приедете раньше, — сказал доктор с укоризной в голосе. — Ему стало хуже.
— Сейчас сложно вырваться, — ответила Кейт.
Ещё одна смерть на её счету, пусть и сделанная не её руками. И очередная жертва, обвинённая во всех грехах посмертно. Тревога от случившегося даже затмевала тревогу от ожидания встречи с отцом.
Болезнь сильно подкосила когда-то высокого крепкого мужчину, но в последние дни он почти превратился в скелет. Отец спал, подключённый к аппаратам, самым совершенным, что сейчас остались. Лицо больше напоминала череп, обтянутый кожей, которая так усохла, что торчащая седая щетина кажется острой. Он не хотел переезжать в более комфортабельное место и остался тут, в палате со стенами из облупившегося кирпича и ржавых труб. Все палаты в этом крыле такие.
Кейт села рядом, и отец открыл глаза.
— Ты пришла, — прошептал он очень слабым голосом. — А я вот ухожу. Тебя только дожидался.
— Ты ещё выкарабкаешься, — сказала Кейт, стараясь, чтобы голос звучал бодрее. — Сколько у тебя ран было, и ничего, живой.
— Старость — хуже любой раны. Но я рад, что ты пришла. Ты бы знала, как я тобой горжусь. Уже видела императора?
Она кивнула. Вряд ли бы отец обрадовался, узрев Луциана в том состоянии, в котором он был сегодня.
— Ты далеко забралась, — продолжил отец после чуть ли не минутного приступа болезненного кашля. — Я даже и мечтать о таком не мог. Вот видишь, все говорят, что хорошие люди не могут достичь таких вершин, но они ошибаются… и ты тому пример.
— Это не так, папа, — Кейт собралась с силами. Нужно идти до конца. Сейчас или больше никогда. — Я убила невиновного, мальчика восемнадцати лет, своими руками. Но вместо наказания меня наградили.
— О ком ты говоришь? — спросил отец. — Хотя я уже не смогу тебе помочь. Пусть лучше Хаден… — он раскашлялся. — Хаден знает, что делать в таких случаях. Хотя, — отец посмотрел ей в глаза. — Он уже помог тебе. Он всегда так делал раньше, даже на Гиесе… собирал должников, возвышал их, а потом требовал нечто… значит, и от тебя потребует выплаты долга. Я не смогу помочь.
— А что мне сделать, когда он придёт?
— Ты уже большая девочка, ты выросла. Справишься сама, так что делай, как считаешь нужным. Ты же императорский полицейский, — он улыбнулся. — Найди улики, определи, кому это выгодно, и кто может тебе помочь с этим. Работай первым номером, дочка, не жди, когда они сделают свой ход.
— Да. Так и сделаю.
— Вспомни, ради чего ты пошла на эту службу, пусть это тебя подбодрит. Ещё не поздно добиться того, чего хочешь. А пока, — отец закрыл глаза. — Я посплю. Может смогу выцарапать у этой мерзкой старухи ещё пару дней и подумаю, что можно сделать… ведь это неспроста, совсем неспроста. Удачи, дочка, — прошептал он и дыхание стало спокойным.
Кейт провела рукой по заросшей щетиной щеке и пошла к выходу. На первом этаже её догнал доктор.
— Он скончался, — сказал он, едва переведя дыхание. — Мы перевезём тело в морг, но вам будет нужно подписать и решить… — он посмотрел в её глаза и добавил: — Мне жаль, примите соболезнования.
Кейт потратила ещё пару часов, но перед тем, как поехать домой, где кот по имени Марк Тулий сидит у двери, решила заехать в ещё одно место. Нужно идти до конца.
— Дженель Адалет, — квистор Брейлинг вытирала заспанные глаза. — Что-то случилось или вы хотите обсудить визит Верховного Судьи?
— Я хочу продолжить тот разговор, который прервался пару дней назад, — сказала Кейт. — Я должна кое в чём признаться…
Петра Брейлинг
— Ну и дела, — сказала Петра Брейлинг сама себе, когда Кейт Адалет ушла.
Возможно, это ловушка Балябина, но объясняет многое случившееся. Петра стояла у окна, глядя на руины Чёрной Башни. Но новая информация дала немало и новых вопросов. Адалет убила парня, на которого ей указала система Немезида, а отец мальчика слетел с катушек и начал мстить. Убил всех дигеринов из отряда, но не тронул саму Кейт. Оставил её на десерт?
— Или Балябин держит её, как главный приз? — произнесла Петра вслух.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Аристарх Рива мог знать, как кто-то проник в систему Немезида, но он тоже убит. Каждый день подкидывает что-то новое. Но в любом случае ясно одно — Хадену Айскадеру верить нельзя.
— К вам ещё посетитель, — дверь в номер открыл зевающий ликтор. — Генерал Басаран.
— Он на часы смотрел? — пожаловалась Петра. — Но пусть входит. Ведь так приятно принимать гостей ночью.
— О, вы не спите, — генерал Басаран, или, если быть точнее, Лукаш Сикора, усмехнулся. — В вашей возрасте стоит ложиться пораньше.
— И вставать с рассветом, чтобы сразу бежать на общественный транспорт и заниматься сидячие места, — серьёзным голосом ответила квистор. — Вижу, вас уже восстановили на службе.
— Именно, — Сикора кивнул. — Я пришёл вас поблагодарить и предупредить, что уже завтра покончу с Вороновым.
— Вы так в этом уверены.
— Он уже связался с двумя людьми, которые друг друга ненавидят, и предложил им свои услуги. Я рассказал им его замысел и предложил им уничтожить его. Завтра мы изолируем его в одном месте и прикончим.
— А кто эти люди?
Лукаш Сикора задумался.
— Пожалуй, вы уже не сможете повлиять на это. Ренцо Кампана из Императорского Банка и Барлаш Акар, магистр Мира. Беда сыграл на их тщеславии, но он ещё не знает, что за это дело взялся я.
— А почему именно эти цели? — спросила Брейлинг. — Почему из всех высших сановников империи именно эти? Или вы связались со всеми?
— Может и да, — Сикора продолжал улыбаться. — Но, если бы я оставался в Элизиуме, я бы убил их первыми. Ренцо Кампана — сводный брат императора и в случае гибели императора придётся назначать правителем Ренцо, ведь больше в династии Сагредо нет мужчин. А военный, ну, он достаточно сильный, чтобы захватить власть самому. Эти два человека критичны для жизни Империи.
— Дело не только в этом, — Петра не отрывала взгляд от генерала. — Что ещё? Я должна знать, если у вас не получится.
— У меня получится… но, скажем так, эти двое имеют доступ к системе Гнев Императора. Только о том, что это такое, они узнали именно сегодня, от Воронова.
— Что за Гнев Императора? — спросила Петра. — Неужели это Тёмный Лес? У них доступ к Тёмному Лесу?
— Да.
— Так это вы передали Тёмный Лес империи? Поэтому вы получили такие привилегии от старого императора?
— Может быть, — сказал Сикора. — Но это уже неважно. Когда эта история закончится, император потребует клятвы верности от Квистуры, и вы уже будете работать на него самого. А остальная галактика просто смирится с этим. Пусть лучше это оружие будет у нас, чем в руках Балябина.
— Вы просто рискнули всем, — Петра покачала головой. — Я бы не хотела желать вам удачи, но выхода нет. Нужно остановить это любой ценой.
— Тут я с вами согласен, — Сикора поднялся и пошёл к двери. — Но на случай если у меня не получится. Когда десять лет назад Виктор пришёл меня убить, я смог прорваться через его блок и ментальные программы. Воронов очень любил свою семью, больше всего на свете. А Балябин тоже это знал, он начал действовать, когда сын Виктора погиб. Тогда подсознание вернуло ментальные установки для самозащиты, и блок снова сработал. А потом Балябин начал подкидывать ему цели, чтобы закрепить успех. Сейчас Беда уничтожит любого, каким бы могущественным он не был. Он не может остановиться.
— А мы не сможем вновь сломать его блок?
Сикора медленно помотал головой.
— Его семья и друзья убиты, больше у него ничего не осталось в этом мире. Ему нужно было сильное потрясение, чтобы прекратить убивать, и не менее сильное потрясение, чтобы возобновить охоту. Может быть, какие-то сильные эмоции смогут прорваться через его блок, кто знает. Вы умеете воскрешать мёртвых? Другого способа я не вижу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Лукаш Сикора засмеялся и вышел.
День 15. Глава 1
