том же, о чем и последние пять лет.
— Может хватит? — он попытался опередить поток давно знакомых фраз и обойти старого друга, а вместе с ним и неприятную тему. — Каждый раз одно и тоже.
— Она мне угрожала, — без предисловий выпалил Ричард. — Чего ты смеешься?! Почему ты так несерьезно относишься к этому?! Видел как она часть замка начисто снесла?
— Скажи честно, — магу давно надоело отстаивать свою точку зрения и объясняться. — Думаешь Тилли и правда способна причинить кому-нибудь вред? Я спрашиваю не о том, хватит ли у нее на это сил. Очевидно, что хватит. Но ты считаешь, что она станет вредить кому-то. Мне? Тебе? Кому угодно? Нет.
— С чего такая уверенность? — скелет тоже упорно продолжал стоять на своем. — Она пырнула тебя ножом. Помнишь?
— Ножом. Меня, — Диеш чувствовал, что научился быть более терпеливым к чужой глупости, благодаря общению со своей ученицей. — Зная, что мага так не ранить.
— Она знала, — не сдавался Ричард.
— Да откуда?! Даже я не думал, что возможен такой эффект.
— Пророчество….
— Все. Мне некогда, — Диеш поднял ладонь в знак окончания беседы и продолжил свой путь, скелет увязался за ним, продолжая неразборчиво бормотать. — Если так сильно хочешь убей ее, только сначала тебе придется убить меня.
Белым магам положено иметь легкий нрав, быть всегда веселыми и приветливыми. Учитель часто выпивал со своими учениками, рассказывал им веселые истории и пел. Но без него веселье принимало гораздо более серьезные обороты. Ежегодные праздники осуждались магическим сообществом, но причину для того чтобы веселиться найти было не сложно. В тот вечер, к примеру, праздновали окончание темных дней новолуния. Играла музыка. Все смеялись и танцевали. Разноцветные вспышки светящихся шаров переплетались и искажали то, что происходило в Вечноцветущем саду. Но если присмотреться, то можно было заметить тесно прижимающиеся друг к другу пары. Корнан не хотел этого, но его взгляд снова и снова возвращался к ним, к страстным поцелуям и нежным прикосновениям. Ему было стыдно, словно он подглядывал за ними, но никто не таился и потому не осуждал его за любопытство. Спиртное лилось рекой. Но Корнан почти не пил он был для этого слишком юн, слишком осторожен и слишком сосредоточен на учебе, чтобы позволять себе нечто подобное. А вот Тагая, кажется, была страшно пьяна. Она подсела к нему незаметно и запустив пальцы в его длинные, как у всех белых магов украшенные лентами и драгоценными камнями волосы и предложила поцеловать ее. Корнан растерялся, к своему стыду он никогда не делал ничего подобного. Страх показаться неуклюжим, сковал его тело, но от вида ее алых губ у него пылали щеки. Ему как раз удалось собрать решимость и он подался ей навстречу, когда его схватили за шиворот и, встряхнув, поставили на ноги.
— Не заслужил, ты еще веселиться, — зло сказал Лимеций. — Вот новое сообщение от Прака — иди отдай его учителю. Живо!
— Да-да, — Корнан все еще чувствовал, как колотиться сердце и пытался спрятать раскрасневшееся лицо. — Уже иду.
— Сопляк, — кинул мелочный старший ему вслед и повернулся к девушке. — А ты, Тагая, поучаешь меня, словно твои моральные ценности выше моих, в то время как твои мотивы низки и довольно очевидны.
— И что? — пожимая плечами, улыбнулась она.
Сегодня она что-то узнает. Сегодня наконец прольется свет на вопросы, которые раньше Тилли не задавала себе, но которые зрели в ней все эти годы, которые прорастали в тишине этих стен и теперь рвались на свободу, разрывая ее изнутри сладкой горечью предвкушения. Страх и надежда. Перед тем, что должно было придать этому всему смысл.
Она смотрит на своего учителя, пытаясь понять, что он за человек. Ненужная. Что он думает, что чувствует? Чувствует ли что-нибудь вообще? Живет ли внутри него такая же боль и тоска, как те, что томятся у нее в груди? Одинокая. Знакомы ли ему желания, подобные тем, что возникают в ее сердце? Или такие вещи свойственны только слабым и беспомощным созданиям, таким как она?
Он всегда такой спокойный и собранный. Брошенная. Его мысли наверняка пронумерованы и разложены по полочкам, а чувства ходят строем и выполняют приказы. У нее же в голове всегда полнейший бардак. Запертая здесь. Буря внутри. Одинокая. Шквальные ветра, молнии и пламя. Тилли не может справиться с собой. Никому не нужная. За последние пару лет ей удалось отвоевать для себя лишь немного больше стойкости и совсем чуть смелости. Слабая. Но ни капли контроля над собой и собственной жизнью. Трусливая. Чувства разрывают ее изнутри, и все что она может сделать это поддаться им.
Тилли думает, что вся ее жизнь ненастоящая. Одинокая. Разве может это быть настоящим? Ей уже двадцать лет. Изолированная. В реальном мире, в каком она жила перед тем, как попасть сюда, сейчас у нее были бы муж и дети. В родной деревне Миралисса считалась красавицей. Забытая. Так оно и было. Это было правдой. Даже из соседних деревень, даже из города приезжали, пытаясь сосватать ее еще перед пятнадцатилетием. Глупая. Многие парни мечтали о том, чтобы заполучить ее в жены. Ей это не нравилось. Но она не чувствовала себя такой ничтожной как сейчас. Этот человек. Ненужная. Такой сильный, он мог сделать с ней что угодно. Но даже не смотрит. Одинокая. Их здесь только двое, больше никого, но Диеш никогда….
Тилли зарывается пальцами в свои волосы. Закрытая. Одинокая. Она ненавидит себя за подобные мысли. Запутавшаяся. За мерзкие, ничтожные. Глупая. Да, они в голову лезут просто от скуки! Ненужная. Слабая. Но почему тогда по щекам льются жгучие слезы, почему тело бьет мелкая дрожь?! Забытая всеми. Ненужная никому. Запертая здесь. Одинокая. Ненужная. Слабая. Трусливая. Брошенная. Маленькая. Безвольная. Глупая. Ненужная.
Все что копилось в ее душе на протяжении пяти лет неожиданно вырывается наружу. Она кричит. Падает на пол, свернувшись, сжавшись и закрыв лицо зажатыми в ладонях волосами, сдавленно кричит. Словно совсем сошла с ума. Словно из человека превратилась в затравленное животное.
Черный маг Диеш Кагра за свою жизнь успел многое сделать и увидеть. Он выполнял задания Совета магов, которые другим были не под силу. Но он никогда не видел женской истерики. Он не знает, что ему делать. Он опускается на колени возле нее, но боится прикоснуться или что-то сказать.
— Что случилось? — спрашивает маг. — У тебя что-то болит?
Надеясь как-то успокоить, Диеш неуверенно кладет ладонь на ее плечо, но она тут же вскакивает:
— Не прикасайся! Не прикасайся ко мне! — на ее лице слезы. — За
