обычная, ничем не отличимая от многих в Черном замке. Тилли стоит напротив, ощущая бестолковость и бесполезность всех своих действий. Нет ни одной щелки, чтобы подсмотреть. Если использовать заклинания Диеш ее сразу обнаружит, хотя он и так скоро заметит присутствие своей глупой ученицы. Нет ни одной возможности спрятаться от него. Она под вечным его контролем. “Просто войду!” — решает Тилли, не зная собственная ли это ее глупость или от выпитого зелья. Решимость внутри растет вместе со злостью на себя и на него. Шаг вперед. Протянутая рука. Смелость улетучивается, когда она слышит, как кто-то идет. Заметавшись по коридору, как пойманная птица, Тилли врывается в ближайшую комнату не до конца закрывая дверь, чтобы посмотреть что происходит.
Это скелет. Он стучит. Ему, натягивая на себя рубашку, открывает по пояс голый Диеш.
— От Совета, — Ричард протягивает ему письмо. — Ничего хорошего, да?
— Так и есть, — подтверждает маг, читая послание. — Не похоже, что это от самого Совета. — Тут точно старый дурак Лагаж постарался. Его почерк во всех смыслах. Зря я все-таки использовал, то заклинание, он точно заподозрил сразу меня, всегда под меня копал. — Даже учителю не справиться с тупостью белых.
— Тарлова мать! — не выдерживает скелет. — Да, что там написано?
— Великий белый маг Лагаж нас учтиво предупреждает, что по доброте душевной, посылает мне помощника.
— Он сюда не попадет.
— Пусть лучше попадет, — произносит Диеш, удивляя Ричарда больше чем новость о предстоящем госте. — Это вызовет подозрения и к нам может заявиться, кто-нибудь, кого действительно стоит бояться. Если лагажев шпион убедится, что тут все нормально — он ненадолго оставит нас в покое. Мы выиграем время.
— Хочешь снять блоки на замке? — если бы у скелета была бы кожа, он бы весь чесался сейчас от нервного перенапряжения, во всяком случае, так казалось Ричарду. — Это не слишком опасно?
— Придется рискнуть. Тут есть дата прибытия, как в официальном распоряжении. Знаешь, то что он действует за спиной Совета даже хорошо, значит другие мне пока доверяют.
Хочешь снять блоки на замке? — упрямо повторяет Ричард.
— Да, — как всегда спокойно подтверждает Диеш. — Пойдем, нужно настроить котел так, чтобы запрет на перемещение можно было легко включать и отключать.
Тилли смотрит, как они уходят. В ее голове каша из слов, которые путают ее еще больше. Ясно только, что Диеш, что-то скрывает от Совета магов и что кто-то придет, а это шанс выбраться отсюда. Прежде чем выйти из своего укрытия, она обводит взглядом комнату в которой укрылась. Это было одно из самых страшных мест где ей довелось побывать. Наверно если бы не успокаивающее зелье Тилли стало бы дурно в этом помещении, все из-за картин и статуй. Их было бесчисленное количество и все они изображали ее. Из резных рам смотрели сотни голубых глаз, словно из зеркал. Больше ничего не было, только маленький алтарь в центре начерченного на полу рунического круга. Тилли выскакивает в коридор, словно в той комнате повстречала тарлу. Она увидела и услышала гораздо больше чем ожидала, но ничего из этого не сделало происходящее яснее. “Осталась его комната, — говорит себе Тилли. — Нельзя сдаваться”. После всего ей в голову приходят самые безумные мысли, самые жуткие картины, того что она может там увидеть. Огромных усилий стоит перебороть страх и открыть дверь.
Когда Диеш, говорил, что в его комнате нет ничего интересного он не врал. Но он и не соврал бы, если бы сказал, что там вообще нет ничего. Слабо освещенная мрачная келья, с голыми стенами. Больше чем ее комната, но все еще довольно маленькая. В углу такой же сундук, как у нее, на полу расстелена шкура тарлы и больше ничего: ни стула, ни кровати. Тилли озадаченно обходит по периметру комнату и спотыкается о небольшой металлический ящик. Такой же скучный и невыразительный, как все вокруг. Просто черный куб, запаянный со всех сторон. В сундуке отдельный отсек под бумаги. Просто формулы и расчеты. Они не говорят ей ни о чем, кроме того, что она не знает совершенно ничего о человеке с которым живет уже пять лет.
На следующий день, ничем не отличающийся от всех остальных, кроме растерянности, которую Тилли ощущала внутри, Диеш неожиданно спрашивает ее:
— Хочешь узнать над чем я работаю? Если хочешь я покажу тебе.
И она понимает, что даже никогда не спрашивала его об этом.
Своим приятелям Корнан сказал, что отправляется проведать семью, что среди магов было совершенно не принято, но лучше он ничего придумать не мог. Его недоброжелатели наверняка решат, что парень просто не выдержал давления и сбежал. Так было даже лучше. В конце концов, как бы не хотел этого Лагаж, совсем незаметно исчезнуть он не мог. Корнан закинул за спину небольшой рюкзачок, в который собрал некоторые вещи, совершенно не представляя, что ему может пригодиться.
— Ты ведь не домой идешь, верно? — спросила Тагая, когда они остались наедине. — Учитель отправляет тебя на очередное сумасшедшее задание из которого можно не вернуться.
— Кого? Меня? — попытался выкрутиться Корнан. — Ты слишком высокого мнения обо мне. Я скоро вернусь, честно.
— Можешь не рассказывать, — она подошла ближе и поцеловала его в губы до того, как он успел разволноваться. — Только когда соберешься назад, пошли мне весточку, я хочу первой узнать об этом.
— Нам нужно поговорить, — Диеш захлопывает книгу и внимательно смотрит на нее своими черными колючими холодными глазами.
— Зачем так официально? — саркастично интересуется Тилли. — Мы все время разговариваем.
— Нет, я хочу, чтобы ты поняла, — маг встает из-за стола, не спеша обходит его и становится напротив нее. — Это очень важно.
Тилли помимо воли напрягается и выпрямляется. Сколько бы ни прошло времени, какой бы сильной она ни становилась, ей никак не удается побороть страх перед своим мрачным учителем.
— Я отчитываюсь о своей работе пред Советом, — вкрадчиво говорит он, — и они решили, что мне нужна помощь.
— И что? — Тилли игнорирует высокомерное раздражение, скрытое за этими словами, чересчур пугающим ей сейчас кажется его тон.
— Они пришлют человека в помощь, — Диеш ненадолго замолкает, будто решает, что стоит говорить, а что нет. — Я знаю, что не имел права запирать тебя здесь против воли.
Не веря, что слышит это, Тилли поднимается со стула. Ноги сами поднимают ее. Она смотрит в это набившее оскомину лицо и старается привести дыхание в норму.
— Ты злишься на меня за это.
— О да! — она выпадает из оцепенения и делает пару шагов по комнате, чтобы не видеть его хотя бы пару
