— Вер, я, правда, купила рулет в буфете и принесла его тебе, не распечатывая.
— «Ошибка завода-производителя», — так, кажется, решило большинство?
«Пионерка» в телевизоре продолжала тараторить, словно на уроке ботаники:
— Мы привыкли называть бананы фруктами, но, на самом деле, — это ягода. А банановое растение — крупнейшее из растений, не имеющих твердого ствола. Его размеры могут превосходить по высоте четырехэтажное здание.
— Давай выйдем, — кивнула в сторону двери Верочка, — Поговорить надо.
«Мужики после этого обычно бьют морду» — подумала Ольга и поплелась к выходу вслед за подругой.
— Ладно, расслабься, я тоже могла бы прежде, чем откусывать, посмотреть, что там такое, — жертва аллергии, наконец, сменила гнев на милость.
У Ольги словно Джомолунгма с плеч свалилась:
— Да уж! Или хотя бы понюхать…
— Нет, понюхать не могла. У меня уже три дня как нос был забит. Вдохнула нечаянно пудру, когда гримировала Кокошкина, — вот слизистая и воспалилась.
— Какого Кокошкина?
— Ну, этого, из «Русского поля».
— Как обычно, началась аллергия. Конечно, не такая ужасная как от арахиса, ну, что-то типа насморка. Помнишь, я еще всюду с платочком ходила.
— А! Теперь понятно, почему ты не почувствовала запах арахисовой пасты. Но цвет! Малиновая начинка должна быть розовой, а там была шоколадно-ореховая…
— Разве не знаешь, за работой я только цвета грима различаю. Это как в комбинированном кино: то, что важно — выделено яркими красками, остальное — полутона. К тому же, я была такая голодная, — некогда мне было его, рулет, рассматривать!
— Знаешь, мы, на всякий случай, остатки рулета и упаковку завернули в отдельный целлофановый пакет и положили в холодильник.
— Чтобы я после выхода из больницы доела?
— Нет! Вдруг ты в милицию надумаешь заявлять. Отпечатки пальцев там, и все такое…
— Не буду я в милицию заявлять. Я уже и врачам объяснила, что сама нечаянно выпечку перепутала.
— И все же, если предположить, что тебя кто-то пытался отравить…
— Тогда этот кто-то — либо ты, либо Саша Вуд?
— Я-то знаю, что не травила! А почему Вуд?
— Потому что он один оставался в гримерке, пока я бегала за новыми спонжами в хозблок.
— Может быть, кто-то как раз в это время и заходил…
— Ага, подменил рулет на глазах у Вуда…
По длинному больничному коридору два медбрата протащили громыхающую, пустую железную каталку, рядом бежала сестричка со сложенной простыней в руках. Парни завезли каталку в отделение реанимации. Девушка осталась стоять снаружи. Увидев Лобенко с Малышевой, подошла:
— Вы не могли бы на несколько минут удалиться?
Ольга просьбе удивилась, а Вера — ничуть. Пояснила шепотом:
— Опять кто-то коньки отбросил, сейчас в морг повезут, а нас прогоняют, потому что не хотят нам психику травмировать. Пойдем, здесь такое часто случается…
В палате у Верочки было четыре кровати. Две из них пустовали. Соседка у окна, кажется, спала.
— Вер, а Вуд может на тебя за что-то сердиться? — тихо спросила Ольга.
— Ну, разве, за правду?
— За какую?
— Что, если будет и дальше так много пить, — вышибут его с передачи, к едрене фене, да и с телевидения вообще. Мне ведь все его синяки под глазами видны. Но за откровенные слова все равно не убивают, правда?
— За слова — редко, а вот за дела… Его сняли. И «Ларец» закрывают. Ты еще не знаешь?
Верочкино лицо вытянулось:
— Не-е-ет…
— Я хотела тебе об этом рассказать, как раз, в тот день.
— А что же с нами будет?
— Большинство станет работать над новым проектом.
— А меньшинство?
— К меньшинству, насколько я знаю, пока относится только экс-ведущий.
— Так, может, у Сашки крыша от горя, да с перепоя поехала? Лобенко в ответ только пожала плечами. У окна заворочалась и закряхтела соседка.
— Пойдем в телехолл, я там свое вязание забыла.
Медсестры «на страже» в коридоре уже не было, значит, покойника увезли. Девушки проскользнули в дверь «комнаты отдыха» — так было на ней написано.
— Отчего отдыхать-то? Можно подумать, в палатах больные трудятся в поте лица, — заметила Малышева.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В телевизоре все еще вещала голова «пионерки»:
— В бананах содержится больше витамина бэ шесть, чем в других фруктах и ягодах. Известно, что этот витамин несет ответственность за хорошее настроение. Ешьте бананы и будьте счастливы!
Х Х Х Х Х
«23 марта 2000 года.
У меня началась сладкая жизнь!
Нет, не в смысле «приятная». «Фанатика» пока не поймали. И я по-прежнему боюсь ходить по улицам, и мне по-прежнему кажется, будто кто-то за мной постоянно наблюдает.
Верочка отказалась заводить уголовное дело по факту ее отравления. Может быть, она приняла бы другое решение, если бы я рассказала ей, в какие передряги угодила. Но мне запретил Отводов. Он подозревает всех, с кем я знакома.
«Теоретически, даже Малышеву можно записать в «охотники за стариной», — сказал он. Ну не бред ли? Согласно его фантазиям, Верочка могла разыграть собственное отравление… Но даже, если это покушение с Екатерининским перстнем никак не связано, и даже, если это вообще никакое не покушение, а несчастный случай, — все равно «фанатик» крутится поблизости. Где уверенность, что Верочка, посвященная в подробности дела, будет держать язык за зубами? Так рассуждает Отводов, а я обещала его слушаться.
Что-то внутри меня беспрестанно шепчет: «Верочку пытались отравить, чтобы запугать меня». Кажется, это называется интуицией. Только домыслы в криминальное досье не подошьешь. Придется собирать факты.
Главным моим аргументом должно стать доказательство того, что малиновый и арахисовый рулеты приготовлены на разных предприятиях. План действий следующий:
1. Выкрасть из холодильника в Останкино остатки злосчастного лакомства.
2. Отправиться по адресу, указанному на упаковке и узнать, выпускает ли фабрика похожее изделие, но с арахисовой начинкой.
3. Если пункт 2 даст отрицательный результат, подтвердить его, обойдя кондитерские отделы крупных магазинов в поисках рулета с арахисом, идентичного отведанному Верочкой.
Первые два пункта я уже выполнила. Причем, даже не пришлось красть полусъеденный рулет. С разрешения Верочки он вместе с упаковкой был выброшен в корзину с мусором, откуда, улучив момент, я его и забрала.
В фирменном магазине предприятия-изготовителя арахисовое лакомство нашлось, но это был прямоугольный бисквит с ореховой крошкой.
На третьем пункте я застряла.
Как было просто раньше, когда все товары в гастрономах прямо на глазах у покупателей заворачивались в одинаковую грязно-серую бумагу! В нашу пору (не даром Гридасовский «Картопак» процветает) упаковка приобрела размах модельного бизнеса. Слава богу, кое-кто предпочитает выходить в свет в прозрачной «одежде», — эти рулеты я разглядела прямо у кондитерских прилавков, не тратя на них ни копейки. Часть ассортимента отмела «по габаритам», остальные пришлось скупать.
Несколько дней подряд у меня были исключительно сладкие завтраки и ужины. (Обедаю я на работе.) Вначале поглощала лакомства в одиночку, потом стала приглашать на чай Светлану Артемьевну. В конце концов, только разрывала пакеты, осматривала рулет, и относила его в отделение к капитану Отводову. Доблестные стражи порядка ели их сами, угощали потерпевших, и, иногда, задержанных, в награду за примерное поведение. А искомый рулет все не попадался.
Во время одного из чаепитий состоялся интересный спор со Светланой Артемьевной. И все про ее любимую Екатерину. Бабуля посмеялась над моей затеей отыскать производителя рулета. Напомнила мне о правиле «Плыть по течению и созерцать». На что я ей возразила:
— Если бы Екатерина Алексеевна все время только «плыла» по течению, закончилась бы ее жизнь где-нибудь в монастыре, а то и вовсе в «ридне Германщине» под крылышком у какого-нибудь наместного принца, чьи владения можно было бы обойти пешком. Только благодаря форсированию событий Великая княжна взошла на трон.
