— Что происходит?! — завопила я, вцепившись в куртку Алекса. — Это же бронзовые львы! Они не могут ожить!!!
— Бежим! — скомандовал он, не дав мне впасть в истерику.
Я постаралась взять себя в руки, но ноги мои просто отказывались мне служить. Я сделала шаг и оступилась.
— Алекс! — я беспомощно повисла на его руке.
— Надо уходить! — он настойчиво тянул меня за собой прочь от набережной.
Я последовала за ним. Мой рассудок был в полном смятении, страх просто переполнял меня. Я успела подумать, что даже в лесу наедине с волками мне не было так страшно. А вокруг метались люди. Где-то рядом плакал ребенок. Он звал свою мать, но та лежала на земле рядом с ним, не двигаясь.
— Мы должны помочь ему! — закричала я. Алекс не услышал меня в общем шуме.
Я вырвала свою руку и побежала к ребенку, собираясь увести его с собой подальше от толпы. Вдруг мне показалось, что на меня кто-то смотрит. Я почти физически почувствовала этот тяжелый взгляд, он прожигал дыру в моем сознании. Я подняла глаза и увидела там, на постаменте, где еще недавно возвышались львы, того мальчика-мужчину, который преследовал меня вчера в городе. Он стоял, опустив одно калено на камень в позе бегуна, готовящегося к решающему рывку. Подавшись всем телом в мою сторону, он смотрел мне прямо в глаза, а я не в силах была оторвать он него взгляд. Новая волна бессознательного страха прокатилось по мне.
Боковым зрением я увидела, как бронзовые львы со всех ног бегут в нашу сторону. Еще немного и они растопчут меня, но я не могла пошевелиться. Вокруг никого не было, и я поняла, что осталась одна, лишь ребенок во весь голос плакал где-то за моей спиной. Я постаралась двинуться, чтобы хоть как-то заслонить его от бегущих на нас громадин, но не смогла. Мои ноги подкосились, и я упала на колени. Сильно кружилась голова, к горлу с каждой секундой все сильнее подступала тошнота. Сознание стало расслаиваться, и в этом полубреду я вдруг увидела какие-то неясные образы. Они сменялись, словно кадры в кинофильме, очень быстро и почти незаметно. Мимо меня проносились чьи-то лица: мужчины и женщины, старики и дети. Они были одеты то в современные одежды, то в древние наряды, то совсем в лохмотья. Словно калейдоскоп, они кружились перед моими глазами. Какие-то города, где я никогда не была, море, которого я никогда в жизни не видела, скалы, упирающиеся в облака своими вершинами.
Потом я увидела горную долину, утопающую в темноте. На фоне чуть светлого неба причудливый храм с двухъярусным рядом колонн и с двойной изящной остроконечной крышей, похожей на китайскую пагоду. Эти крыши как будто образовывали ложе подо что-то огромное и круглое. Нестерпимо пахло цветущей лавандой. И над этим всем висела огромная луна. В наших широтах такой луны не увидишь никогда. Она была яркой, желтой с прожилками замысловатых линий и кратеров. Потом картинка опять сменилась, и я увидела себя со стороны, там, в автобусе, когда ехала вчера в университет, и снова незнакомые мне лица и города. Я не знаю, сколько это длилось: может часы, а может доли секунды. Вдруг все это прекратилось так же внезапно, как и началось. Я снова почувствовала боль в коленях — оказывается, они упирались в жесткий асфальт. Туман немного рассеялся и передо мной снова был тот ужасный мальчик на постаменте, только теперь в его глазах я увидела страх. Еще секунду он постоял, застыв в своей напряженной позе, потом резко встал и спрыгнул на землю. В тот же миг возможность двигаться снова вернулась ко мне, и я обессилено рухнула на мостовую и закрыла глаза.
Где-то вдали слышались чьи-то голоса, то наплывая, то снова отдаляясь. Кто-то тормошил меня за плечи, больно царапая по моей ране, но у меня не хватало сил, чтобы открыть глаза. Я чувствовала огромную усталость, она растекалась по моему телу, словно вязкая смола, не давая возможности даже пошевелиться. Кажется, я слышала голос Алекса. Он звал меня по имени, и я попыталась открыть глаза. Мне это удалось не сразу. Наконец я увидела какие-то размытые фигуры. На миг мне показалось, что я вновь вижу силуэт Дэвида, какое-то неясное чувство шевельнулось во мне: мне стало спокойно и хорошо. 'Теперь я в безопасности!' Кажется, я прошептала его имя, но в ответ услышала испуганный голос Алекса.
— Саша, очнись, Это я — Алекс. Что с тобой?
Я медленно открыла глаза
— Слава богу! — выдохнул он. — Я потерял тебя в толпе. Зачем ты от меня убежала?
— Там плакал ребенок, — мой голос звучал очень хрипло, я сама себя не узнала.
Алекс помог мне подняться на ноги, и я оглянулась вокруг. Бронзовые львы стояли, как и раньше на своем месте, на постаменте у причала. Никаких последствий и разрушений вокруг я не увидела, асфальт, был абсолютно ровным и без каких-либо повреждений. Лишь люди испуганно озирались вокруг и помогали подняться тем, кто лежал на земле. Я поискала глазами ребенка, который плакал рядом со мной. Его мать уже пришла в себя и, сидя на тротуаре, пыталась успокоить рыдающего сына. Отовсюду к нам бежали люди, где-то вдалеке уже слышался вой сирены. Из близлежащих зданий из окон и с балконов высовывались встревоженные лица.
Вокруг слышались недоуменные голоса.
— Что здесь произошло?
Какой-то парень с камерой подбежал к нам и, схватив Алекса за локоть, забросал нас вопросами.
— Вы видели, что здесь было? Расскажите мне. Это был теракт? Что случилось с твоей девушкой?
Он направил на меня камеру, но Алекс набросился на него с возмущением.
— Снимай в другом месте! Мы не будем ничего рассказывать, где 'скорая'?
Он оглянулся вокруг, и, увидев, как из-за угла появилась машина с красным крестом, поднял меня на руки и понес в ее сторону.
Я вяло запротестовала, что могу и сама идти, но он даже не обратил внимания на мои протесты. Он тоже находился в шоке после всего произошедшего, как и все окружающие люди. К скорой помощи стали стягиваться люди. Кто-то с царапинами, ссадинами, а кого-то даже принесли в бессознательном состоянии. Паника постепенно улеглась. Никто ничего не понимал. Как выяснилось, оживших львов видела одна я. Другие люди говорили о чем угодно: о торнадо, об огромных пауках величиной с дом, о самолете, упавшем прямо на набережную, о грузовике, вылетевшем на пешеходную дорожку и о многом другом. Алексу показалось, что на берег накатывается огромная волна, готовая смести весь город.
Все это выглядело как массовый бред. Подъехали представители милиции, администрации, пожарные, еще какие-то люди в штатском с суровыми взглядами. Все задавали нам вопросы, записывали в блокноты, снимали на камеры. Пока все это длилось, медики померили мне давление, дали успокоительное и помазали зеленкой разбитые коленки, в общем, оказали посильную помощь. В целом я была здорова, от госпитализации отказалась, поэтому меня отпустили, взяв с меня слово, показаться завтра в участковую поликлинику. Я всем говорила, что чувствую себя прекрасно, но на самом деле слабость сбивала меня с ног, как только я пыталась встать. Но я ни в коем случае не собиралась валяться на больничной койке и поэтому заставила себя выглядеть более или менее здоровой.
