Я вздрогнула от этой мысли. По спине побежали мурашки. Я не знала, чего он добивался, он как будто выпивал из меня мои жизненные силы. Ну конечно, Алекс пострадал из-за того, что кто-то копался в его воспоминаниях. Так сказал мне Дэвид. Вот и я вчера, взглянув в глаза этому существу в образе мальчика, потеряла контроль над собой.
Но что-то случилось потом. Я отчетливо вспомнила те образы, увиденные мной прошлым вечером. Что это было? Я никогда не бывала в тех местах и не встречала тех людей. Это не могли быть моими воспоминаниями. Это были ЧУЖИЕ воспоминания! Это объяснение оказалось таким простым, но таким страшным. Ну конечно, я запомнила, как в глазах этого человека в теле ребенка отразились недоумение и ужас. Он понял, что пока он копается в моей памяти — я читаю его. Именно поэтому он не довел свое дело до конца! Мне повезло, иначе вряд ли бы я сегодня смогла подняться на ноги.
Я вдруг поняла, что очень боюсь. Ему что-то нужно от меня! И он теперь не отступиться! Я вскочила и от волнения начала ходить по комнате. Что делать? Как я теперь буду выходить на улицу. Да, о чем я говорю? Дэвид рассказывал, что этим людям не помешают никакие преграды, чтобы сделать то, что им надо. Я теперь не буду в безопасности ни дома, ни на улице, ни где бы то ни было еще. Но ведь и он боится меня. Я отчетливо прочитала это в его глазах. Все-таки Алексу повезло больше — он не знал тогда, что с ним происходит. Знать и понимать, что ничего нельзя изменить-намного страшней!
Я постаралась успокоиться. Паника сейчас ни к чему не приведет. Самое плохое, что никто не сможет мне ничего посоветовать. Маме я не могу всего этого рассказать, она скорей всего подумает, что это последствия шока и точно отвезет меня в больницу (хорошо еще, если в обычную!). Алекс, конечно, выслушает меня, но не уверена, что поверит. Тоже сошлется на вчерашнее потрясение. Но попробовать надо. Единственный, кто выслушал бы меня, это Дэвид, но о нем нечего было даже думать! Я вдруг поняла, что мне очень не хватает его сейчас.
Мои мысли хороводом вертелись в голове. Что-то не давало мне покоя. Почему бросив Алекса, этот монстр переключился на меня. Я почему-то была уверена, что все это как-то касалось работы Свиридова. Мальчик-мужчина искал что-то связанное с его жизнью или его исследованиями. Но он умер, возможно, даже не своей смертью. Теперь я уже ничему не удивлюсь. Неизвестно, чем был вызван его сердечный приступ. Может, кто-то тоже пытался увидеть его память? Потом сразу за ним умирает его жена. А еще эта таинственная кража янтарных фигурок. Все одно к одному, только как связать все это воедино, я не понимала. Надо поговорить с Алексом. Кстати, слишком много пересечений было в наших с ним жизнях. Оказывается, я тоже знала его деда, также не раз бывала в музее, нас даже звали одинаково! Все это сводило меня с ума. А мне надо было готовиться к экзаменам. Вот в этой обстановке!
Но я честно взяла в руки книгу и даже постаралась вникнуть в ее содержание. Лишь с третьего раза мне это удалось. Я постоянно отвлекалась, снова погружаясь в свои мысли, но каждый раз заставляла себя продолжить учебу. Так прошел весь день. Звонил Алекс, но по телефону я не стала ничего ему говорить. Он тоже старался не вспоминать о вчерашнем. Мы решили встретиться завтра и поговорить с глазу на глаз. Потом я снова засела за книги и хмурый день, наконец, подошел к концу. Усталая я выползла из своей комнаты в надежде помириться с мамой и поужинать.
— Ну, как продвигается твоя подготовка? — спросила она.
— Нормально, — ответила я, — мне действительно уже лучше. Просто немного хочется спать.
Мама кивнула на телевизор, который стоял у нас в кухне.
— Сегодня в новостях целый день только и говорят, что о случившемся.
— Что-то прояснилось? — с сомнением спросила я.
— Пока нет официальной версии. Одни говорят, что это было какое-то психотропное оружие. Другие — что массовый гипноз. Кто-то называет это терактом, кто-то хулиганством. В общем, пока никто ничего не знает. Но ты стала звездой телеэкрана.
Я удивленно вытаращила на нее глаза.
— Я?
— Какой-то журналист снял тебя крупным планом, так что твои преподаватели уже в курсе, что ты не приготовишься, как следует, к экзаменам. Хоть какая-то польза от телевидения!
— Ты и в правду так думаешь? — я была озадачена.
— Надеюсь… — ответила она.
В этот момент начался очередной выпуск новостей. Мне не пришлось долго ждать. Почти сразу диктор перешел к основной сенсации вчерашнего вечера. На экране появилось изображение набережной Невы с неподвижными статуями бронзовых львов на заднем плане. Я непроизвольно вздрогнула — теперь они навсегда останутся для меня напоминанием об том ужасе, который мне пришлось пережить. И тут я увидела себя. Кошмар! Я была похожа на приведение — не удивительно, что мама говорила о послаблении со стороны преподавателей. Увидев такое, я бы тоже на их месте не устояла. Весь мой облик просто кричал о сострадании. Я не выдержала и отвернулась. Надо же было так неудачно 'прославиться'. Но вдруг мне пришла в голову совсем другая мысль:
— Мама, — я вдруг осознала увиденное, — теперь все узнают, что я была там. Папа будет просто в шоке. Он еще не звонил?
— Еще нет, я сама ему звонила. Его телефон не доступен, наверно он в командировке. Но думаю, это всего лишь дело времени. Так что, жди звонка!
Словно в ответ на ее слова в комнате заиграл мой мобильный. Я взяла трубку — это была Света. Оказывается, она тоже посмотрела новости. Полчаса мне пришлось убеждать ее в том, что со мной все нормально и что я обязательно расскажу ей все завтра перед зачетом.
Папа позвонил чуть позже, когда я уже собиралась спать. Он действительно был в командировке в Москве, но телевизор в гостиничном номере представил ему полный отчет о моих вчерашних похождениях. Мы долго разговаривали, я рассказала подробно о случившемся, но в качестве объяснения позаимствовала версию у телерепортеров. Мне больше понравилась теория о массовом гипнозе-она больше соответствовала реальности. Я отключила свой сотовый, чтобы больше никто меня не доставал своими вопросами. Кто-то еще звонил нам на домашний телефон, наверно мамины подруги, увидевшие вечером новости с моим измученным лицом на первом плане. Я устала за сегодняшний день больше, чем за последние несколько недель. Общее недомогание сказывалось на моем состоянии, и я решила пораньше лечь спать. Те открытия, которые я сегодня сделала относительно своей участи, были слишком серьезным испытанием для моей оптимистической натуры. Сейчас мне казалось, что моя жизнь кончилась. А надоедливый дождь за окном только способствовал этим упадническим настроениям.
