— А пока мы можем продолжать наши отношения?
— Да.
— Спасибо, Мариша.
В номер вошла Лена — она тащила в пакете тяжелый арбуз. Вадим спрыгнул с кровати, схватил у нее пакет, обнял. Вот зачем им, спрашивается, арбуз? Мимо не смогла пройти? Маринка хмыкнула, поднялась с кровати и вышла.
— Ничего не случилось? — обеспокоенно посмотрела ей вслед Лена. — У нас с тобой все в порядке?
— Даже лучше, чем ты думаешь, — заверил он. — Таможня дает «добро». Уверен, что скоро ты пройдешь сертификацию и будешь допущена к полетам.
— Если не сойду с ума к тому времени. Кстати, дорогой, я несколько раз пыталась тебя разбудить, но ты не реагировал. Ты способен проснуться без будильника? Знаешь, что время, потраченное на сон, в зачет жизни не принимается?
— Зато я выспался. — Он улыбался до ушей. Вчерашние неприятности отступали, позор спецназа уже не казался таким очевидным. Как-никак уничтожили целую банду (как, впрочем, и в Харзруме), взяли видного «ястреба», способного причинить массу неприятностей. — Что будем делать? Пляж, экскурсия на Серебряные ворота, обед в дорогом ресторане? Ты будешь приятно удивлена, но наш отпуск продолжается. Мы можем с ветерком куда-нибудь съездить — у меня есть машина.
Все испортил куратор группы «Ягуар» полковник Паньков, решивший позвонить именно в эту минуту.
— Вот сейчас и узнаем, продолжается ли наш отпуск, — грустно вымолвила Лена, махнула рукой и ушла в ванную.
— Здравия желаю, товарищ полковник, — уныло проговорил Вадим. — Ваш звонок — это всегда такое радостное событие…
— Не ерничай, а то накажу, — пригрозил куратор. — Надеюсь, ты уже посыпал голову пеплом? Ладно, пока живи. Будем считать, что первые два сезона сериала «Взять Нарбулу» мы уже просмотрели. С нетерпением ждем продолжения. И в следующий раз начнем вводить персональную ответственность. Прости, но от твоих головокружительных успехов так обостряется чувство юмора… Кстати, знаешь, что наш товарищ весьма разносторонняя личность? Имеется информация, что помимо своих прочих достижений в рядах Исламского государства он также сформировал и руководил подразделением по созданию боевых отравляющих веществ. Его люди под Мосулом начиняли ракеты горчичным газом, то бишь ипритом, а потом успешно испытали их в ракетной атаке на шиитский городок Али-Мурза. Погибли несколько десятков мирных жителей, а потом в больнице скончались еще полтысячи — преимущественно женщины и дети. Диагноз — тяжелые повреждения верхних дыхательных путей…
— Вы намеренно пытаетесь меня унизить? — перебил Вадим. — Я и так прекрасно знаю, какому животному позволил уйти. Увы, в Портабеле мы с ним уже не столкнемся — сбежал, больше не появится. И где его теперь ловить…
— Рад, что процесс посыпания головы пеплом продолжается, — удовлетворенно хмыкнул куратор. — Но есть и приятные моменты. Из четырех выживших охранников Нарбулы двое находятся в относительном сознании, а один способен говорить. Люди Хатынского с ним работают. Возможно, к вечеру мы получим информацию о возможных планах его хозяина. Люди Хатынского совершили налет на гриль-бар «Виктория». Арестованы несколько подозрительных личностей, в том числе двое местных, работающих на ваххабитское подполье. Сбежавшую домработницу поймали и допросили. Каневич Ольга Львовна — прошлогодняя «выпускница» районной психиатрической лечебницы № 1. Клиническая нимфоманка, едва не была задушена в порыве ревности собственным мужем, за что и отлежала в «психушке». Вроде вылечилась, устроилась на работу, удачно сочетала приобретенную пугливость со слабостью к мужскому полу. С обязанностями справлялась, охранники ее сильно не пугали. Твой Жилин вчера наехал жестко… в общем, снова расстроилась психика. Поставь своему бойцу на вид.
— Он не психиатр.
— Вот любишь ты спорить. Отдельное спасибо тебе передает Федеральная служба безопасности. Ты поймал матерую контру. Речь, как понимаешь, о господине Янковском. Утром федералы накрыли базу подпольщиков под Бахчисараем. Обнаружен схрон с оружием, получены списки потенциальных «партизан», которых намеревались собрать в горах. Янковский планировал несколько диверсий: в северной бухте Севастополя, где дислоцируется наш флот, на Керченском корабельно-ремонтном заводе, в винных погребах Массандры, а также собирался взорвать наши казармы в Джанкое. Самое смешное, что этот кекс реально рассчитывал возвращать Крым военным путем. Думал, что стоит только начать — и перепуганные русские военные тут же покатятся, как когда-то врангелевцы, в порты Севастополя и Ялты, дружно поднимется против оккупантов население Крыма, Запад тут же окажет военную и финансовую помощь, Америка и Англия пришлют своих «тюленей» и «котиков»… В общем, клиническая картина налицо. И меджлис его науськивал, деньжат подбрасывал, купили нескольких чиновников, одного полковника из руководства ГИБДД… А стоило попасть в застенки, как сразу сломался, плачет, что все это несерьезно, в «Зарницу» играли, что его подставили…
— И в этом вся сущность воинствующего государства. Какие у него дела с Нарбулой?
— Три причины, Вадим, — усмехнулся куратор, — деньги, деньги и еще раз деньги. У Киева их, в принципе, нет. Весь цивилизованный мир их как бы поддерживает, но денег не дает. У исламистов с финансами напрягов нет. Тема, кстати, интересная и полностью из Янковского пока не извлеченная. Юлит, гаденыш, понимает, что Нарбула на свободе и может до него дотянуться. Пока известно, что исламисты согласились спонсировать несколько проектов подпольщиков, связанных с массовыми жертвами гражданского и военного… хм, населения. Взамен им нужен коридор для поставки в Европу диверсантов европейского происхождения. Сложно, нелогично, но согласись — кому в Европе придет в голову, что под видом украинских гастарбайтеров в европейские столицы направляются люди для организации крупных терактов.
— И Янковский на это пошел?
— Нелюбовь к России перевешивает любовь к Европе. У него причудливые нравственные ориентиры. С ним продолжают работать, и, похоже, самого главного он еще не сказал. Если доказать контакт этих «освободителей» с исламистами из Мосула — будет грандиозный скандал.
— И где нам теперь искать Нарбулу?
— Да нигде, — огрызнулся куратор. — Отдыхайте пока. Ваши лица точно не «засвечены»?
— Точно. У «Виктории» могли заметить только Амбарцумяна и Балабанюка.
— Пусть поменьше шатаются на публике. И базу свою не афишируйте.
— Подумайте, Эдуард Романович, что нам еще желательно знать про Нарбулу?
— Да думал уже, — вздохнул полковник. — Недалеко от Харзрума в горном ауле Аджибек у него проживает больная мать. Женщине 80 лет, проблемы со зрением и слухом. Говорят, что это единственная женщина, к которой Нарбула относится с почтением. В аул ему соваться глупо, если не хочет попасть в засаду. Возможно, в Харзруме через Мурзаева он собирался передать ей деньги или лекарства — но это дело темное. Еще у него имеется родной брат Саиб. Был коммерсантом, переехал работать в Турцию, есть основания полагать, что участвует в бизнесе по перегонке сирийской нефти через турецкую границу, то есть фактически работает на ИГ. Фигура мутная. Я отправлю тебе его фото.
Из ванной, покачивая бедрами, вышла Лена. Из одежды на ней была только тонкая золотая цепочка, рассмотреть которую можно было лишь под лупой. Лена делала вид, что его не замечает. Сладко потянулась, открыла шкаф, задумчиво уставилась на стопку белья.
— Хорошо, я понял вас, Эдуард Романович. — Вадим торопливо скинул ноги с кровати. — У вас еще есть вопросы… или ответы?
— Куда это ты заторопился? — насторожился куратор. — Ой, ладно, иди, не хочу вникать в твою богатую личную жизнь…
И снова отпуск продолжался как ни в чем не бывало. Остался неприятный осадок, но быстро выветрился. «Не стоит жалеть об ошибках, — философски рассудил Вадим, — мы их еще не раз повторим». Снова было море, пляж напротив дельфинария — самое популярное место отдыха, в связи с живописностью побережья и наличием именно здесь большинства торговых точек. После обеда они отправились на пляж втроем. Все шезлонги были заняты, пляж был забит отдыхающими.
— Когда же наконец придумают спрей от людей? — бурчала Маринка, продираясь через лежащих, сидящих, стоящих отдыхающих. — Брызнул — и все в порядке…
— Носи с собой скунса, — смеялась Лена. — Брызнет — и приватность обеспечена.
— Зато в море не утонешь, — добавил Вадим. — Только начнешь тонуть, как обязательно в кого-нибудь вцепишься.
Несколько упитанных женщин сворачивали пляжные коврики — они уже насытились солнечными ваннами. Маринка, издав восторженный клич, бросилась к освободившемуся месту, упала на камни, разбросав руки, чтобы другие шустрые не заняли. Быстро развернули тряпки и коврики, улеглись, испустив облегченные вздохи. Поневоле становилось смешно. По уверению украинской пропаганды, поток туристов в Крым снизился в разы — никто не хочет отдыхать на оккупированной территории. Но если в сентябре здесь такая давка, то что в августе? Море ласково плескалось в полутора метрах, поблескивала галька в прозрачной воде. Шипела пена, обтекая валун, взгромоздившийся в метре от берега. Они лежали, распластавшись, подставив лица солнцу.
