Семенов насупил брови.
– Нет Достоевского.
– А Мэрилин Монро? – тут же спросил парень и заулыбался еще шире.
– Кончилась Монро, – буркнул Семенов.
Парень явно чего-то хотел, Семенов только не знал, чего именно. С «крышей» порядок, на гея или кавказца он не похож, налоги выплачены, ширинка застегнута.
– Чего надо? – спросил Семенов прямо.
За мгновение до того, как вопрос прозвучал, улыбка на лице парня погасла, взгляд заскользил в сторону и остановился, как бывает у людей, разговаривающих по телефону. Он отвернулся и торопливым шагом пошел прочь от книжного лотка. Семенов видел, как парень сел в припаркованный перед магазином старый «БМВ» на пассажирское сиденье. «Дворники» на лобовом стекле качнулись, смахивая со стекла водяную пыль, но машина продолжала стоять, никуда не двигаясь.
Семенов вдруг понял, зачем этот парень пришел и кого ждет. Сердце ёкнуло. Ничего, ничего. Он стреляный воробей, суетиться без лишней нужды не станет. Не на такого нарвались.
Рука нащупала в кармане черные пластиковые очки, которые для бывшего сотрудника службы наружного наблюдения КГБ СССР Алексея Федоровича Семенова были такой же неотъемлемой частью имиджа, как для Боярского его широкополая фетровая шляпа. Но не в них дело: вот под очками ножик с острым выкидным клинком, он сейчас может куда больше пригодиться. Только надо, чтобы удобная рифленая ручка сразу влипла в ладонь и ничего лишнего под пальцы не попадалось.
Семенов вытащил очки, покрутил, но надевать не стал. Уже почти зима, снег вот-вот пойдет, да и темнеет рано. Человек в черных очках выглядит на таком фоне диковато и привлекает лишнее внимание. И хотя он уже давно перестал быть невидимкой, но по-прежнему считал, что привлекать внимание совершенно ни к чему. Поэтому очки сунул за пазуху, снова нырнул рукой в карман и на этот раз сразу поймал нож – теперь ничего не мешало, вот и кнопка под большим пальцем…
Нож он купил неподалеку, в подземном переходе, за сто пятьдесят рублей. А в «Кольчуге» точно такой же стоит шесть тысяч! Значит, не точно такой, видно, там сталь другая… Только чем уж таким она другая, если эта в сорок раз дешевле? Если бы из картона или фанеры, тогда понятно… Нет, сталь – матовая, с зеркальной режущей кромкой и зубцами у основания, карандаш вон одним взмахом пересекает! Потому что тот, за шесть тысяч, – для дураков-богатеев, которым все равно, сколько платить. А ему, так лучше и не надо… Алексей Федорович удовлетворенно хмыкнул, поежился на пронизывающем ветру, плотнее запахнул ворот.
Сезон завершается, во второй половине ноября все открытые лотки сворачивают до самого апреля, да и сейчас уже уличная торговля считай что заглохла. Кому из читателей охота перебирать книжные корешки, стоя под ледяным ветром? Уж лучше спрятаться в большом теплом магазине – там, в случае чего, и кофе можно попить…
В салоне «БМВ» белые, запотевшие стекла. Давно ждут. Но, судя по всему, «мама» с «дочкой-музыкантшей» должны скоро объявиться. Самое обидное, Алексей Федорович не знал, кто эти парни: то ли эфэсбисты, то ли бандиты, – те самые, что «крышуют» здешнюю героиновую заводь. Сейчас все на одно лицо, и повадки у них одинаковые. Во втором случае ему, конечно, очень не поздоровится.
Ладно, поживем – увидим.
Семенов поправил выехавший из-под полиэтиленового покрывала край «Кулинарного атласа». Глаза привычно отфильтровывали снующую перед ним с утра до вечера толпу.
Вон, идет военный в полковничьей папахе – прямой, подтянутый, холеный штабист, на рукаве эмблема: перекрещенные желтые пушки, любо-дорого посмотреть. Полковник то ли живет, то ли работает неподалеку – Военный университет рядом, и до Генштаба рукой подать, а может, в универсам заходит за хлебом, колбасой и пельменями, – он часто здесь мелькает.
А за ним в десятке метров – «хвост». Именно что «хвост», Семенов не сомневался. Мужчина в неприметной балахонистой кожанке третий день за полковником как приклеенный ходит. Алексей Федорович вспомнил, как сам топал за объектами, и невольно посочувствовал бывшему коллеге: холод, слякоть, а ты крадись за ним невидимкой, товарищ прапорщик, держи дистанцию, но не теряй из виду! И смотри, не упусти, а то выпрут тебя из Системы и будешь мыкаться на гражданке, в лучшем случае, может, устроишься вот так, книгами торговать… А зимой, кстати, торговли нет, и зарплаты нет, живи себе, голубок, на одну пенсию! И все из-за того патлатого американского шпиона, которого он упустил в семьдесят втором! Был бы сейчас генералом ФСБ или полковником, командовал бы сотнями «топтунов», таких, как вот этот неприметный мужичонка…
Хотя «таких» или «не таких», тоже непонятно: кто он есть, этот неприметный в своей кожаночке? То ли по государеву делу ходит за объектом, то ли жена полковничья его наняла, то ли бандиты. Может, это вообще киллер какой – ликвидацию готовит. Все перемешалось, ничего не разобрать – где свои, где чужие…
Вот «Норд-Ост» взять. Такая оплеуха. Это как если бы белорусские партизаны в сорок втором году захватили здание Берлинской оперы! Семенов не раз потом прокручивал перед глазами тот день двадцать третьего октября, вспоминал пестрый многолюдный поток, прошедший перед его глазами, вспоминал… И не мог вспомнить. Не мог быть уверен, что он видел их. Или, наоборот, – что не видел. В Москве очень много «черных». Он даже перестал их вычленять из общей толпы, глаз привык!.. поскольку московская толпа без них, этих чеченцев, грузин, армян, уже не похожа на московскую толпу. Все привыкли. В иные минуты Семенов будто бы как вспоминал, что – да, именно тот, которого показывали по телевизору, помощник Бараева по имени Руслан… В начале третьего, сразу после обеда, он выходил из метро вместе с молодой женщиной, Семенов еще обратил внимание, что у нее курточка-то уж больно свободная, на два-три размера больше, рукава болтаются… А потом переключился на пьяных шпанят, что затеяли драку у магазина. И – все. И забыл про этого Руслана.
Если это был именно он, конечно.
Семенов не знал. Он сомневался. Ну, на кой, скажите, конспиративному боевику нужно шастать в метро накануне операции?.. Вроде ни на кой. Если только они, бараевцы эти, не планировали параллельный теракт на какой-нибудь из подземных станций…
Все эти дни Семенов сомневался и был очень зол на себя. А если бы?..
Если бы он обратил внимание, то все равно никому ничего не сказал бы. Потому что он больше не сотрудник этой уважаемой организации. Поймать бы этого патлатого да набить ему морду! Хорошенько набить, от души!
А если бы – сказал?
Тогда его все равно никто не стал бы слушать.
А если бы послушали?
Тогда, возможно, не было бы «Норд-Оста». Сто двадцать пять человек остались бы жить-поживать и даже не испытывали бы сейчас ни малейшего удивления или благодарности по этому поводу: они просто просмотрели веселый мюзикл и вернулись домой.
Стал бы тогда он, бывший сотрудник контрразведки Алексей Федорович Семенов, – стал бы он героем на старости лет? Может, и стал бы, кто знает. Может, и не стоял бы уже здесь, как придурочный Дед Мороз… В кровь изгваздал бы патлатого паразита-америкоса, если бы попался…
Нет больше сил стоять здесь, наблюдать, как страна катится в пропасть, и ничего не делать. Нет сил молчать. И Алексей Федорович не смолчал. Два дня назад он пришел в Управление по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, там он поговорил с белобрысым старлеем и все рассказал про подозрительных «дочек-матерей», и даже заявление написал, как полагается. Вот так. Только теперь он не знал, кто приехал по его сигналу, – «свои» оперативники или бандюки, «крышующие» героиновую торговлю, которым старлей слил информацию о чересчур ретивом торговце книжного лотка.
У желтой линии притормозил сверкающий «Вольво» с мигалкой и номерами Министерства обороны. Полковник сел в нее, укатил куда-то. «Хвост» тут же достал мобильник и отчитался. А потом завернул в кафе спокойно выпить чаю или чего покрепче. Он свое дело сделал – передал «объект» коллегам. Отдохни, коллега, согрейся.
А вот и «мамаша» с «дочкой» вывернули из Благовещенского. Наконец-то. У «БМВ» напротив магазина тут же включился двигатель, из выхлопной трубы вырвалось облачко дыма. Стекло со стороны водителя медленно поползло вниз – это условный знак, значит, дозу ждут. Подозреваемые осмотрелись и двинулись к машине.
Семенов смел щеточкой воду с полиэтилена, достал сигарету, закурил.
«Мамаша» склонилась к открытому окну «БМВ». «Дочка» с вялым любопытством поглядывала по сторонам. Потом распахнулась задняя дверца. «Героинщицы» проворно скользнули на сиденье, дверца захлопнулась. И в ту же секунду коротко взвизгнули покрышки. «БМВ» рванулся с места, выскочил с парковки и, рискованно вклинившись в ряд идущих по Тверской машин, исчез из поля зрения.
Вот и все.
Алексей Федорович перевел дух. Значит, не бандиты все-таки. «Свои». Значит, он все сделал правильно и его сигнал был услышан.
