— Начальник разведывательного управления Адальира, генерал Соломон Сток, — представился в ответ глава разведки.
— Очень приятно, — криво ухмыльнувшись, съязвил Актеон.
— Мне тоже, — словно бы не заметив сарказма противника, бросил Сток. — Почему вы решили сдаться нам, генерал? — поинтересовался он следом. — Вы непременно знаете, что до этого момента нам не удавалось захватить в плен ни единого хоть сколько-нибудь крупного чина из вашей армии, они в лучшем случае гибли в сражении, отстреливаясь до последнего патрона. Или пускали этот самый последний патрон себе в лоб, когда мы приближались настолько, что возникала угроза попасть в плен…
— Вы не поверите, генерал, — Актеон пожал плечами, — просто не поверите мне, если я назову вам истинную причину своей капитуляции.
— А вы попробуйте, — тон Стока сделался вкрадчивым и доверительным, и трудно было понять, ёрничает он или всерьёз предлагает пленному генералу перейти на другой уровень общения.
Актеон задумался, почесал в затылке, и вновь пожал плечами:
— Что ж, это можно, — заключил он, наконец. — Я думаю, что Бог на вашей стороне, а воевать против Него у меня нет ни малейшего желания.
— Что? — переспросил Сток, искренне не поняв слов Актеона.
— При этом броске всё было в нашу пользу, ООН не спешит поддерживать вас, даже резолюцию принять не могут. А никакие силы обороны города не смогли бы сдержать натиск нашей мощи, мы всё рассчитали до миллиметра, — заверил Актеон. — У вас не было ни единого шанса, и вдруг эта штука, которая за пару минут сравняла с землёй сотни танков и бронемашин… Я никогда не видел такой мощи и не испытывал столь сокрушительного поражения, будучи на вершине могущества… В сражении Бог был на вашей стороне, а если это так, то я обязан подчиниться.
Сток изумлённо уставился на Актеона, с высоты гигантского жизненного и профессионального опыта он мог предполагать любой ответ, но только не такой. Про генерала армии повстанцев ходили легенды, и уж точно никто не мог упрекнуть его в суевериях и предрассудках. Сток просто недоумевал, почему тот посчитал разгром сил под Солярополисом именно сверхъестественным вмешательством.
— Ладно, — протянул Сток, задумчиво. — А теперь, генерал, послушайте меня внимательно, — он наклонился вперёд, приблизившись лицом к лицу собеседника.
Актеон тоже подался навстречу и пристально посмотрел Стоку в глаза, готовясь услышать нечто важное.
— Не буду ходить вокруг да около, а скажу прямо, у меня есть полномочия ходатайствовать о минимальном наказании для вас, — огорошил пленника Сток. — Фактически, это вариант полной амнистии, но есть одно условие.
Актеон удивлённо поднял брови. Он ничего не ответил, но по выражению лица было ясно, что генерал страстно желает знать подробности столь щедрого предложения.
— Мы крайне заинтересованы, чтобы вы сами, добровольно и полностью честно ответили нам на ряд вопросов, касательно сферы вашей деятельности и последнего наступления на Солярополис…
— Я, кажется, понял, — перебил его здоровяк. — Но не думайте, что я стану предавать своих товарищей по оружию! — твёрдо заявил он. — И я не предоставлю никакой информации, которая позволит вам успешно атаковать наши позиции…
Сток покачал головой, в этом движении прослеживалось разочарование и досада.
— Да, — повторил Актеон, — я не дам вам информации, которая поможет уничтожить моих собратьев, но я готов рассказать то, что поможет спасти жизни ваших людей, в частности, мирного населения…
Сток вскинул взор и уставился на Актеона, о такой удаче он и не мечтал. Неужели в голове этого вояки действительно что-то переменилось, и он всерьёз озаботился жизнями людей? НЛО принёс им гораздо больше пользы, чем виделось до этого момента! Жилы на висках Стока набухли и запульсировали, мозг активизировал работу, требуя всё больше питания…
— Принимается! — обрадовался Сток. — Я могу начинать?
— Спрашивайте, — Актеон развёл руками, по виду генерала Сток понял, что тот готов говорить по-настоящему откровенно.
— Вы хорошо видели судно, атаковавшее вас? Сможете описать его подробно?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Актеон понимающе покивал, но, как видно, не сразу уразумел смысл сказанного. Внезапно он отпрянул назад и округлил глаза, по мере того, как менялось выражение лица Актеона, было заметно, как до него доходит суть этих слов…
— То есть, — он замялся, ошалело глядя на Стока, — другими словами, получается, что это был не ваш корабль?! Или…
Сток закусил губу и невольно кинул взгляд на товарищей по управлению, будто ожидая от них помощи. Он понял, что на радостях сморозил лишнего, не продумав вопрос, как следует. Контактность генерала ввела его в заблуждение, а теперь тот может просто закрыться и ничего не скажет. Ведь если выяснится, что это был корабль не из Адальира, то по логике Актеона, уже известной Стоку, никакого Божественного вмешательства не было.
— Или вы вообще не знаете, что это было?! — осенило Актеона. — Потрясающе! — он хлопнул себя ладонью по ноге. — Неизвестный корабль… Ну конечно!
Сток ничего не отвечал, осознавая, что прокололся как юнец. Ему было стыдно перед подчинёнными. Может быть, он действительно уже не справляется со своей работой? Сперва проглядел гигантское боевое судно, по мощи сравнимое со всеми ВВС Адальира, а теперь проворонил возможность получения ценнейшей информации…
Но чужая душа — потёмки, и новые рассуждения Актеона пошли совсем в другую сторону:
— Конечно, это был не ваш корабль! — здоровяк громко рассмеялся. — Это было Божественное провидение, и даже вы не поняли этого!
— Опишите, пожалуйста, то, что вы видели, — почувствовав, что ещё не всё пропало, повторил просьбу Сток.
— Даже не знаю, — Актеон задумался, — наши приборы его не определили, хотя и техника, честно сказать, допотопная. Он был похож на обыкновенный гражданский лайнер, но только большой, очень большой. И крылья у него как ангельское оперение, золотом отливают, он вообще красивый, я бы засмотрелся, если бы не координировал наступление.
— Когда вы его засекли?
— Когда он вышел на позицию атаки, — Актеон задумчиво посмотрел сквозь собеседника. — Вообще-то мне показалось, что вокруг судна был некий экран, он переливался и искрился, какая-то мощная маскировка.
— Вы бывалый вояка, — употребив это слово, Сток перешёл на ещё более неформальный стиль общения, — задавать вам вопросы просто глупо, можете сами рассказать что-то, что могло бы нам пригодиться?
— Про атаковавший нас корабль вряд ли… А вот про нечто, что представляет гораздо большую значимость — могу, но цена будет куда большей, нежели амнистия бывшему генералу армии повстанцев.
Актеон сам назвал себя бывшим, отметил Сток, значит, он трезво оценивает ситуацию, что весьма хорошо. В группировке мятежников, именующих себя "Армией Освобождения Адальира" было принято уничтожать всех, кто побывал в плену, поэтому в сложившейся ситуации Актеон не мог рассчитывать не то, что на сохранение звания, но даже и на сохранение жизни, при условии, конечно, возвращения в расположение повстанцев.
— Я вас слушаю, генерал, — Сток всё же вновь указал звание. Подчеркнув это, он дал понять, что уважает Актеона и готов продолжать беседовать с ним на равных. — Повторяю, у меня имеются самые широкие полномочия относительно вашей судьбы.
— Моё условие, — начал Актеон, — помилование сдавшихся вместе со мной, а ещё вы должны гарантировать, что приложите все усилия для минимальных потерь среди моих бывших подчинённых.
Сток понял, что перед ним человек поистине достойный, раз заботится о собратьях по оружию даже в нынешней ситуации, понимая при этом, что сам он стал отверженным среди них. Глава разведывательной службы замялся, будучи человеком честным, Сток не желал обманывать Актеона, давая ему такие фантастические гарантии в обмен, к тому же, неизвестно на что.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я понимаю, что просьба не убивать атакующих вас людей да ещё во время войны звучит нелепо, — добавил Актеон. — Ваше руководство не пойдёт на это, зачем им рисковать жизнями собственных людей, стараясь спасти жизни противника. Я бы не стал даже говорить об этом, если бы не то, что произошло у городских ворот… Это было Божественное провидение, поэтому, полагаю я, теперь можно просить любые, самые невероятные вещи.
