на нижней. Но, подозрительный или нет, Ричард от души наслаждался всем этим. Ощущая себя капитаном, глядящим на галерных рабов, он даже принялся отстукивать ритм по деревянным перилам перед собой, как по барабану для гребцов. Но перестал, как только к нему наверх скользнула пожилая женщина, одна из тех немногих, кому не достались места внизу и кто вынужден был отважно карабкаться на верхнюю палубу, где тоже стояло несколько деревянных скамей.
— Извините, вы не знаете, где здесь туалеты?
Простившись с образом капитана галеры, он покачал головой и тут же уронил панаму.
За несколько минут огромный катер отдал швартовы и, мягко оторвавшись от причала, направился вниз по течению. Негромкий гул двигателя сливался с таким же негромким шумом голосов, когда все расположились, оставив волнения погрузки на борт позади. Девушка-гид легонько постучала по микрофону, как будто не хотела разбудить сонную реку, и после приветствия повела неспешный рассказ.
Ричард расслабился, наслаждаясь видом, ароматами весны, доносящимися с берега, и легким бризом, овевающим лицо. Он не делал ничего подобного уже много лет, с тех пор как Алисия была еще малышкой, а они с Клер только начали посещать эту часть Франции. Он улыбнулся сам себе. Хорошие были деньки, и воспоминания у него сохранились самые теплые. Клер наряжала Алисию — сколько той было тогда: пять или шесть? — в огромный спасательный жилет, и лишь крохотная головка дочки торчала сверху. Она походила на подушку, и он все время изображал, что собирается сесть на нее, заставляя ее безудержно хохотать. Очередной вырвавшийся у него вздох был счастливым. «Пожалуй, следует сосредоточиться», — решил он. Никаких Риззоли не было видно, но добрая половина нижней палубы пряталась от его взгляда за кремовым навесом, защищающим туристов от солнца. Он видел Валери, чей шарф легко трепетал на ветру. Она пыталась слиться с туристической группой, и на время посадки ей это превосходно удалось, но сейчас она выделялась, как лебедь среди уток. Даже когда она сидела, ее элегантность и осанка, наряд не из тех, что встретишь в туристическом автобусе, и даже беспокойная энергия, исходившая от нее, — все отличало ее от согнутых возрастом, одетых в водонепроницаемые костюмы стариков вокруг. Она подняла на него взгляд и покачала головой. Таким образом, судя по всему, сообщая, что тоже не видела Риззоли.
Тогда он решил расслабиться и просто насладиться путешествием и пейзажами, уплывающими вдаль. Кемпинги остались далеко позади, и оба берега теперь представляли собой смесь лесов и виноградников; стрекозы деловито сновали над гладью реки, то и дело встречались одинокие цапли, замершие словно часовые. Эта сонная благодать почти усыпила его; а затем внимание привлекло движение на нижней палубе, когда кто-то из туристов по соседству с Валери приподнялся, позволяя другому пройти мимо их скамьи. И, так же как Валери, этот другой ничуть не походил на туриста из группы.
Первым, что приковывало взор к этому мужчине, был его рост. Он, как предполагал Ричард, был выше шести футов, жилистый, с чуть длинноватыми руками для его тела. На нем были джинсы и коричневая замшевая куртка с бахромой на рукавах. Лицо его Ричард разглядеть не смог, поскольку самым примечательным в этом человеке была его громадная ковбойская шляпа. Он и сам выглядел на сто процентов ковбоем, совершенно не вписываясь в окружение и, очевидно, ничуть из-за этого не переживая. А еще он, столь же очевидно, направлялся прямо к Валери.
Та заметила, что он пробирается к ней, и Ричард увидел, что она поднимается навстречу. Может, Валери собиралась ускользнуть? Если сбросить со счетов прыжок за борт и заплыв до берега, шансов у нее было немного. На самом деле она выглядела скорее раздраженной, чем напуганной, а еще недовольной, словно он нарушил ее планы, а не олицетворял живую угрозу. Она протянула руки, словно увещевая мужчину, и что-то сказала, хотя Ричард по понятным причинам не разобрал, что именно. В ответ мужчина раскинул руки в приветственном жесте. После того как они обнялись и расцеловались, Валери устроилась рядом с ним на скамью. Сели они к нему спинами, причем ее шарф скрывал даже шею, а его нелепая ковбойская шляпа закрывала чуть ли не всю нижнюю палубу. Что ж, шляпа, что была сейчас на Ричарде, хотя бы не принадлежала этому пришельцу, мрачно подумал он.
Затем он увидел, как незнакомец приобнял Валери за плечи, и заметил, что та застыла под его рукой. Тогда мужчина виновато убрал руку, а затем они немного поболтали, довольно чопорно. Ричард ощутил, как померк мир, что изначально, под влиянием меланхолии, он счел признаком ухудшения его настроения, но в итоге оказалось, что это тень прекрасного замка Шенонсо эпохи Возрождения закрыла солнце. Люди, стоявшие на мосту и крепостной стене, совершенно бессмысленно махали руками проплывающему мимо судну. Зачем они это делали? Он мрачно нахмурился, не собираясь делать так же в ответ.
В оправдание себе он заметил, что не все находящиеся на стенах замка позволяли себе эту бессмысленную фривольность; он такой был не один. Два человека, выделявшихся в толпе машущих простофиль, пристально вглядывались в пассажиров катера, не поднимая рук. Ричард резко выпрямился, стоило судну скользнуть под акведуки замка.
— Риззоли! — воскликнул он и тут же услышал, как эхо прокатило его неосторожный выкрик под каменными сводами с полдюжины раз.
Глава семнадцатая
За почти десять минут, проведенных в машине, они не сказали друг другу практически ни одного слова. Ричард сердился, главным образом на себя, а Валери была раздражена, по большей части из-за трактора, ехавшего впереди и лишавшего ее возможности поставить новый скоростной рекорд. В конце концов, тяжело вздохнув, она откинулась на сиденье и поплелась за трактором на безопасной дистанции, решив на данный момент удовольствоваться тем, что есть.
А молчание никуда не делось и вот-вот грозило стать неловким.
— Ты что-то молчишь, — произнесли они одновременно.
— Нет, продолжай. — Ричард не знал, чем ему объяснить свою молчаливость, и, без сомнений, был бы рад узнать причины молчаливости Валери.
— Что ж, — она обвела взглядом салон, словно рассчитывая найти карточки с подсказками, о чем ей говорить, — обычно я не ошибаюсь в таких вещах.
— В каких вещах?
— О, ты знаешь.
— На самом деле — нет.
— Я была уверена, что они там будут. На все сто процентов. А я обычно не ошибаюсь! — повторила она со всей уверенностью человека, которому крайне редко сообщают о его ошибках.
Ричард решил не торопиться с рассказом. Для него редкостью было получать преимущество, и, как правило, он к этому не стремился, поскольку преимущества, сродни
