— Что случилось? — крикнул Ахмедов, подбегая.
Но его опередил Габышев. Наклонившись, он стал слушать, бьется ли сердце лежавшей женщины.
— Если она умерла, — грозно сказал Дронго, оборачиваясь к Ахмедову, — то в этом будем виноваты мы с вами. Пока мы занимались болтовней…
— Она жива, — сказал Габышев, — пульс есть. Сердце бьется.
— Что здесь произошло? — снова спросил Ахмедов.
— Она прошла в этот конец коридора, — пояснил Габышев, — ваш полицейский куда-то отлучился, здесь никого не было. Потом мы услышали крик. Когда мы сюда прибежали, она уже лежала на полу, а рядом никого не было. Правда, Раис и Леня побежали наверх вместе с вашим сотрудником, надеясь найти кого-нибудь там.
— Слава Богу, что она жива, — выдохнул Ахмедов. — А ты где был? — крикнул он сотруднику полиции.
— Нас позвали вниз, — стал оправдываться тот. Это был молодой, лет двадцати пяти, парень. Он с ужасом смотрел на лежавшую Кирсанову, очевидно, в его жизни это был первый подобный случай. Лишь узнав, что она жива, он как-то успокоился. — Нам сказали, что внизу, на первом этаже, много людей и нам нужно помочь там навести порядок, чтобы все организованно вышли, — оправдывался полицейский, стоя по стойке смирно.
— Срочно нужен врач, — сказал Габышев, — она без сознания.
— Ее хотели задушить, — уверенно сказал Ахмедов, наклоняясь к лежавшей на полу женщине, — вот, видите, на шее следы. Где вы сами были в тот момент, когда она крикнула?
— Перестаньте всех подозревать, — рассердился Габышев, — я, между прочим, старше вас по званию. Я подполковник, а вы майор. Поэтому перестаньте приказывать. И ведите себя достойно. Лучше слушайте Дронго, поучитесь у него уму-разуму.
— Да, — растерянно пробормотал Ахмедов, — да…
Он обернулся к Дронго, а тот невозмутимо добавил:
— Надеюсь, это преступление вы не собираетесь приписывать закованному в наручники Фазилю Магеррамову.
— Что вы хотели мне сказать? — вспомнил Ахмедов.
— Сначала нужно задержать убийцу, — сказал Дронго, — а потом решать остальные проблемы.
Габышев поднял женщину на руки и понес в ближайший класс. Там он положил ее на стол. Дронго, войдя следом, внимательно посмотрел на нее.
— Она сейчас придет в себя. Это от волнения, — сказал Дронго, — убийца не хотел ее убивать.
— Я бы его пристрелил, — сквозь зубы заметил Габышев.
Лейла вбежала в комнату следом за ними. Она сразу прощупала пульс, посмотрела зрачки.
— Все в порядке, — вздохнула она, — сейчас Света придет в себя. Она просто потеряла сознание. Шейные позвонки не задеты, хотя кто-то пытался ее задушить. Остались даже следы пальцев. Дайте воды и принесите снизу из аптечки нашатырный спирт.
Но воду уже принесла Ольга. Она была вся в слезах, очевидно, события этого вечера окончательно расшатали ее нервы. Лейла брызнула водой на лицо лежавшей Светланы, легко ударила несколько раз по щекам. Кирсанова тяжело вздохнула, потом всхлипнула, открыл глаза. Рядом стоял Габышев.
— Это он, — сказала она, — он убийца. Ахмедов посмотрел на Дронго, тот покачал головой и показал на дверь, увлекая за собой майора.
— Надеюсь, вы не собираетесь арестовывать своего коллегу Габышева. Она сейчас видит не его, а убийцу. Кстати, если вы арестуете Габышева, у вас будут большие неприятности. Арестовать подполковника российской разведки, который к тому же работал еще и на ваше министерство! Вас после этого не возьмут ни на какую работу.
— Хватит издеваться, — сказал Ахмедов, — я уже понял, что ошибся. Сейчас Магеррамова освободят. Где убийца?
— Идемте со мной, — Дронго пошел вниз по лестнице. За ним начали спускаться Ахмедов и Вейдеманис. В вестибюле было еще много народа, хотя основная масса уже ушла. Люди слышали крики наверху, и многие гадали, чем это было вызвано. Среди гостей передавались сплетни об убитых и загадочном маньяке, что усугубляло общую растерянность. Одни полагали, что это очередные шутки, другие верили в подобные рассказы.
К майору Ахмедову подбежал Курбанов. Он задыхался от волнения:
— Мы обследовали все классы наверху, — сообщил он, — просмотрели все коридоры. Нигде нет постороннего.
— А где остальные?
— Вот они, — показал Курбанов на спускавшихся по лестнице Аббасова и Альтмана.
— Почему вы побежали наверх? — спросил Дронго.
— Внизу негде спрятаться, — пояснил Курбанов, показывая на столпившихся людей и сотрудников полиции, — сюда бы убийца не показался.
Неожиданно на лестнице появился Габышев.
— Она пришла в себя! — крикнул он, обращаясь к Дронго. — Лейла считает, что это был обычный обморок.
— Подождите, — прервал его Дронго. Он посмотрел на Ахмедова. — Пусть все уйдут, — попросил он, — все посторонние. Можно выпускать не обыскивая. Все равно уже ничего не найдут.
— А убийца? — спросил майор.
— Я его вам покажу. Только уберите отсюда людей.
— Прекратите обыск, — приказал Ахмедов, — пусть все быстро уходят. Выпустите людей. Быстрее, быстрее!
Курбанов бросился к дверям, чтобы ускорить этот процесс. К Дронго подошел директор.
— Когда это кончится? — спросил он. — Сумасшедший день.
— Уже, — сказал Дронго, — уже все закончилось, раз и навсегда. Скажите вашему сторожу, чтобы запер двери и никого не пускал.
— Хорошо, — директор прошел в небольшую комнату, в которой традиционно находились сторожа и дежурные. Оттуда вышел, хромая, сторож.
— Может хватит над нами измываться? — спросил Ахмедов. — Где убийца? Кто пытался задушить Кирсанову? Кто-то посторонний?
— Нет, — вздохнул Дронго. — Один из ее бывших одноклассников. Вы были правы, когда говорили о Фрейде. Но здесь не только влияние Фрейда.
— Кто это?! — закричал Ахмедов, глядя безумным взглядом на стоявших перед ним мужчин — Аббасова, Габышева, Альтмана.
Было видно, как нервничает Раис Аббасов, как дрожат руки у протирающего очки Альтмана, как побледнел Владимир Габышев.
— Кто это? — спросил Ахмедов еще раз.
— Я сомневался, будучи не уверен в своих предположениях, — сказал Дронго, — но на перилах я нашел каплю воска, а среди документов школы обнаружил очень интересный приказ, изданный три года назад. После этого сомнений уже не было.
— Вы сказали, кто-то из одноклассников, — напомнил Ахмедов, — Фазиль сидел с нами в кабинете в наручниках. Остались трое — Аббасов, Габышев и Альтман. Кто из них? — он протянул руку по направлению к ним.
— Да, — сказал Дронго, — это ее бывший одноклассник. Только его нет среди тех, на кого вы показываете. Позвольте вам представить еще одного одноклассника Кирсановой. Это оставшийся в живых Рауф Самедов. Вот он перед вами, — и Дронго эффектно развернул стоявшего рядом с ним сторожа.
— Мансур? — удивленно спросил директор. — Не может быть!
— Он стал таким после падения, — пояснил Дронго, — очевидно, он и раньше был замкнутым человеком. А после падения стал совсем другим. Вы приняли его на работу три года назад летом, и тогда же выдали ему дубликат трудовой книжки, якобы утерянной им во время бегства из Карабаха. Все это зафиксировано в ваших приказах.
Сторож стоял, отпустив голову. На нем был темный халат. Заросшее лицо, нестриженая голова. Он не решался смотреть в глаза окружающим.
— Почему вы решили, что он убийца? — все еще не верил услышанному Ахмедов.
— Сейчас я все объясню, — ответил Дронго, и в этот момент Раис Аббасов, шагнувший к сторожу, вдруг спросил:
— Рауф, неужели это ты?
Сторож поднял голову. Они смотрели друг другу в глаза. Потрясенный Раис отступил на шаг.
— Это ты, — прошептал он, напуганный внезапным воскресением своего бывшего товарища, — это ты.
— Не может быть, — громко сказал Габышев, — этого не может быть. Он ведь погиб в горах.
Сторож обернулся, метнул горящий взгляд на Габышева. Тот вздрогнул от неожиданности. Он тоже узнал эти глаза. Габышев был более хладнокровен, но и на него подействовал вид несчастного.
— Так значит, это ты убивал, — сжал зубы Габышев, — ах ты…
Он шагнул вперед и замахнулся на убийцу. Тот вдруг сжался, словно вспомнив детство, когда Габышев был гораздо сильнее его.
— Вова, — крикнул Альтман, — не смей!
Габышев обернулся, опустил руку. Альтман оттолкнул его от несчастного.
— Рауф, — сказал он участливым тоном, — как же ты мог? Почему ты скрывался все это время? Почему работал здесь и никому ничего не говорил?
— Я… у… я… — пытался что-то произнести Рауф, потом скривился и проскулил:
— Вы меня бросили одного…
— Нет, нет! — взволнованно воскликнул Альтман. — Мы тебя искали, мы думали, ты погиб. Мы искали тебя до ночи. Честное слово искали. Как ты мог такое подумать! Мы не знали, как тебе помочь.
— Я там был… две недели… был там… — Рауф плакал.
Альтман подошел ближе и дотронулся до него. Убийца вздрогнул.
— Мы виноваты, — сказал Леонид, — мы очень перед тобой виноваты, Рауф. Прости нас, если можешь. А мы постараемся простить тебя.
