Вместо слова «предки» подставьте «Я» – и вы получите истину.
IX. О Кама-Локе и Дэвачане
О судьбе низших «Принципов»
Спрашивающий. Вы говорили о кама-локе – что это такое?
Теософ. Когда человек умирает, три его низших принципа, то есть тело, жизнь и её проводник – астральное тело или двойник живого человека – покидают его навсегда. Затем же его четвертый (центральный и средний) принцип – животная душа или кама-рупа, вместе с тем, что ей удалось усвоить из низшего манаса, и высшая триада оказываются в кама-локе. Это астральное местопребывание, limbus схоластической теологии, аид древних и, строго говоря, она является местом лишь в переносном смысле. У неё нет ни определенной площади, ни определенных границ, а существует она внутри субъектного пространства, то есть за пределами нашего чувственного восприятия. И всё же кама-лока существует, и именно там астральные эйдолоны всех живших существ, включая и животных, ожидают своей второй смерти. К животным она приходит с распадом и полным затуханием их астральных частиц, всех до последней. Для человеческого эйдолона она начинается тогда, когда триада (атма-буддхи-манас) «отделяется» от своих низших принципов, или отражения бывшей личности, погружаясь в состояние дэвачана.
Спрашивающий. А что происходит после этого?
Теософ. Потом кама-рупа, которая есть фантом, лишенный наполнявшего её мыслящего принципа, высшего манаса, а затем и низшего аспекта манаса, животного разума, больше не получающего света от высшего ума, и не имеющего больше физического мозга, через который можно было бы действовать, разрушается.
Спрашивающий. Каким образом?
Теософ. Ну, она оказывается в состоянии лягушки, которой вивисектор удалил некоторые части мозга. Она не может больше думать – даже на низшем животном уровне. Отныне это даже не низший манас, поскольку этот «низший» – ничто без «высшего».
Спрашивающий. А не эта ли нежить материализуется на сеансах у медиумов?
Теософ. Именно она. Однако она не является существом лишь в части способностей мыслить и рассуждать, но всё же это – существо, хотя и астральное и флюидическое, что и демонстрировалось в некоторых случаях, когда магнетически и несознательно притянувшись к медиуму, она временно оживлялась и жило в нём, подобно временному заместителю. Это «привидение» или кама-рупу можно сравнить с медузой, которая, находясь в своей водной стихии (которую мы сравниваем со специфической аурой медиума), имеет эфирный, студенистый вид, но которая, будучи выброшена из неё, тут же растворяется в руках или на песке, особенно на солнце. В ауре медиума она живёт как бы за другого, а рассуждает и говорит через мозг либо медиума, либо кого-нибудь из других присутствующих. Но это заведет нас слишком далеко, в чужие области, в которые у меня нет желания вторгаться. Давайте придерживаться темы перевоплощения.
Спрашивающий. Так что же с ней? Сколь долго воплощающееся Я остаётся в состоянии дэвачана?
Теософ. Нас учат, что это зависит от степени духовности, а также от заслуг и упущений предыдущего воплощения. В среднем – от десяти до пятнадцати столетий, как я уже вам говорила.
Спрашивающий. Но почему это Я не может проявляться и общаться со смертными, как хотят представить это спириты? Что может удержать мать от общения с ребенком, которого она оставила на земле, или мужа от общения с женой и так далее? Это весьма утешительное верование, я должен признать, и неудивительно, что люди не хотят его оставлять.
Теософ. Их и не принуждают к этому, если конечно они сами не предпочтут правду вымыслу, каким бы «утешительным» он ни был. Наши доктрины могут быть не близки спиритуалистам, однако ничто из того, во что мы верим и чему учим, не является и в половину таким эгоистичным и жестоким, как то, что проповедуют они.
Спрашивающий. Я вас не понимаю. Что эгоистично?
Теософ. Их доктрина о возвращении духов, подлинных «личностей», как они говорят; и я вам скажу почему. Если дэвачан – зовите его «раем», если хотите, или «местом наивысшего счастья и блаженства», – и есть именно такое место (или, скажем, состояние), то логика подсказывает нам, что в нём не может быть ни печали, ни малейшего страдания. «Бог утрет слезы» тем, кто в раю, читаем мы в книге многих обещаний. А если «духам мертвых» позволить возвращаться и видеть всё происходящее на земле, а в особенности – в их домах, какое же блаженство может быть им уготовано?
Почему теософы не верят в возвращение чистых «Духов»
Спрашивающий. Что вы имеете в виду? Почему это должно мешать их блаженству?
Теософ. Это достаточно просто; давайте рассмотрим такой пример. Мать умирает, оставляя после себя маленьких беспомощных детей, которых она обожает так же, как и, предположим, своего любимого мужа. Мы говорим, что её «дух» или Я – та индивидуальность, которая ныне в течение всего дэвачанического периода всецело наполнена благороднейшими чувствами, присутствовавшими в её последней личности – любовью к своим детям, жалостью к тем, кто страдает, и так далее – теперь полностью отделено от «юдоли слез», и его будущее блаженство состоит в счастливом неведении обо всём оставленном позади горе. Спиритуалисты, наоборот, говорят, что оно сознаёт его отчетливо и даже сильнее, чем прежде, поскольку «духи видят больше, нежели смертные во плоти». Мы говорим, что блаженство дэвачани[50] заключается в его совершенной уверенности, что он никогда не покидал землю и что смерти вообще не существует; что посмертное духовное сознание матери заставит её считать, что она живет в окружении своих детей и всех тех, кого любила; что всё будет учтено и ни одного звена не будет упущено, дабы сделать её развоплощённое состояние наиболее совершенным и абсолютно счастливым. Спиритуалисты категорически отрицают это. Согласно их учению, даже смерть не освобождает несчастного человека от горестей этой жизни. И поскольку теперь он видит всё, ни одна капля из чаши страдания и горя не минует его губ, и волей-неволей он будет пить её до самого дна. Таким образом, любящая жена, которая всем сердцем желала избавить мужа от горестей земной жизни, ныне вынуждена в полнейшей беспомощности наблюдать его отчаяние и замечать каждую горькую слезу, пролитую им по её утрате. Хуже того, она может увидеть, что слезы высохли слишком быстро и облик иной возлюбленной улыбается отцу её детей; убедиться, что в его сердце её заменила другая женщина; обречена услышать, как её дети-сиротки называют святым именем «мама» безразличную к ним женщину, и увидеть, что её детям уделяют мало внимания, или вообще плохо с ними обращаются. Если так, то «мягкий перелёт в бессмертную жизнь» без промедления ведет на путь новых душевных страданий. И в то же время страницы «Banner of Light», журнала-ветерана американских спиритуалистов, полны посланий умерших, «наших дорогих усопших», которые пишут, как все они счастливы! Да разве подобное состояние осведомлённости совместимо с блаженством? В таком случае «блаженство» означает величайшее проклятие, и вечные муки, обещаемые ортодоксами, должны быть утешением в сравнении с ним!
Спрашивающий. Но как удается избежать этого в вашей теории? Как вы можете согласовать теорию всеведения души и её слепоту к тому, что происходит на земле?
Теософ. Потому что таков закон любви и милосердия. В течение каждого дэвачанического периода всеведущее само по себе Я облачается, так сказать, в отражение прошлой личности. Я только что говорила вам, что в своем идеальном расцвете все абстрактные, а значит, бессмертные качества и атрибуты, – такие как любовь и милосердие, приверженность к благому, истинному и прекрасному, – когда-либо отзывавшиеся в сердце жившей личности, после смерти привлекаются к Я, а значит, следуют за ним в дэвачан. Следовательно, на какое-то время Я становится идеальным отражением того человеческого существа, каким оно было на земле, а в таком виде оно не всезнающе. Будь оно таковым, оно никогда бы не оказалось в состоянии, называемом нами дэвачаном.
Спрашивающий. Но какие есть у вас основания заявлять так?
Теософ. Если вам нужен ответ, строго следующий нашей философии, то я могу сказать, что это так, поскольку всё вне вечной истины, у которой нет ни формы, ни цвета, ни предела, есть иллюзия (майа). Вступивший за завесу майи – а таковы высшие адепты и посвященные – может не переживать дэвачан. Что же до простого смертного, его блаженство в дэвачане совершенно. Это абсолютное забвение всего, что причиняло боль и страдание в прошлом воплощении, и более того, забвение, что такие вещи, как боль и страдание вообще существуют. В промежуточном цикле между двумя воплощениями дэвачани находится в окружении всего, к чему он тщетно стремился на земле, и в компании со всеми, кого он любил. Он достигает исполнения всех желаний своей души. И поэтому долгие века он живет жизнью безоблачного счастья, которое и есть награда за его страдания в земной жизни. Короче говоря, он купается в море нескончаемого блаженства, прерываемого лишь событиями еще более высокой степени счастья.[51]
