– А третья категория? – про разделение людей говорил еще Гилад, но хотелось выяснить, совпадают ли его слова со знаниями собеседника. Серо-голубые глаза Роланда изучали мое лицо, но от них не передергивало, ведь они казались такими знакомыми и родными.
– Третья категория неприкосновенна. Сюда относятся те, кому суждено пересечься судьбой с Ланкастом в той или иной области, а также преемники, те, в ком когда-либо может проснуться Ланкаст. Обычно это кровные родственники. Порой человек может прожить жизнь преемником, так и не став Ланкастом. У каждого из них своя родословная, и правилами они должны препятствовать их смешению, – теперь мне стало понятно о каком правиле говорили голос с Гиладом после того, как он поцеловал меня. «Боже мой, меня поцеловал Гилад!» – эта мысль выскочила из головы напрочь с момента начала встречи, я словно забыла об этом. Голос и слова Кайса заглушали такие пустяки и заставляли сосредоточиться на разговоре. Наконец официантка принесла бутылку и стакан, – вот кого старается завербовать Комитет, третья категория – идеальное оружие против Ланкастов. Всего десять родов, нам известны лишь шесть, включая тебя, но они очень хорошо прячутся от нас.
– Как вы можете определить к какой категории относится человек? – вырвался вопрос, и тут неожиданно меня осенило для чего он так обошелся со мной. Наверно это понимание отразилось на лице, потому что Роланд улыбнулся.
– Мы никак не можем это определить, только Ланкаст, заглянув в глаза человеку, видит его судьбу или что-то там еще. Двадцать лет назад нам помогал один, но теперь его нет. Ты должна была стать орудием Комитета против Ланкастов в моих руках. Если бы пробуждение прошло обычно, но с тобой что-то случилось, и это смешало мне карты. Видишь ли, ты, без знаний Ланкастов, но с силами десятого, как бомба без часового механизма, готовая взорваться в любую минуту, а рано или поздно мне пришлось бы все тебе рассказать о своей личности. Сейчас способности плохо тебе подчиняются, оттого Атриум еще цел, – усмехнулся он, а я не видела в этом ничего смешного. Этот человек два с половиной года играл роль моего парня, влюбил меня в себя, и все для того, чтобы я, став Ланкастом, начала работать на Комитет.
– Ты хоть когда-нибудь любил меня? Хоть доля правды в твоих словах за эти годы была вообще? – мне хотелось вскочить и нависнуть над ним в ожидании ответов, но я не стала, а вместо этого сильнее сжимала в руках бутылку воды.
– Кристина успокойся. Тебе нельзя волноваться. Тут много людей, ты не должна ничего ломать и никого душить, – успокаивающе выставив руку вперед, проговорил он, пока я наблюдала за выражением его глаз под очками.
– Очки нацепил, что бы Ланкаст в твою судьбу не забрался? – недовольно буркнула, судорожно отворачивая крышку бутылки и поглощая воду прямо из горла.
– Стекла изобрел Комитет. Пока не проверенный образец. Пойми, дело не в том, что Комитету нужен любой Ланкаст на своей стороне, чтобы выиграть эту войну. Если на нашей стороне будешь именно ты, все закончиться быстрее и с наименьшим количеством жертв с обеих сторон, – знал Роланд больше, чем говорил и это меня злило.
– Войну? А ты спросил меня, хочу ли я принимать участие в вашей войне? Нужна ли она мне, да и вообще все это? Я просто хочу жить своей жизнью, до вмешательства Комитета в нее. И раз уж на то пошло, до знакомства с тобой, – тон моего голоса говорил ему все куда ясней, чем слова. Отрицательно покачав головой, уткнулась пальцами в уголки глаз.
– Впервые про Ланкаста России я узнал в академии Комитета.Там мы разбирали всю историю вашей страны и я был настолько поражен ею, что спал и видел лишь ее одну. Я не спорю о важности и жестокости событий истории в других странах, но то, что Ланкаст творил здесь для меня не поддавалось описанию. Поколение за поколением, десятые Ланкасты разносили Россию, как только могли, вытворяя, что душе угодно. В Комитете ходят слухи, что живший в те времена сам сделал все так, чтобы в России началось Смутное время, предыдущие издевались над ней держа под Монголо-татарским игом, погубили все царские династии, наверно единственное, в чем десятый Ланкаст провалился, это развал СССР, хотя до сих пор никто не может с полной уверенностью сказать, на чьей стороне она выступала. Если ты хочешь жить обычной жизнью, то ты родилась не в той семье, – Роланд собирался рассказать что-то еще из достижений моих предшественников, но я недовольно фыркнула.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– О, да, это несомненно заслуга одного Ланкаста, – скрестив руки на груди, окинула собеседника хмурым взглядом, а он отрицательно покачал головой.
– Это лишь слухи, – выгнув сцепленные между собой руки вперед. Потягивая мышцы, мужчина всем телом подался ближе к столу, навис над ним и стал говорить тише, чем до этого. – А вот реальный факт в том, что твоя бабушка принимала непосредственное участие в процессе развала СССР, правда никому в Комитете неизвестно, на чьей именно стороне она выступала. Единственный человек, знающий правду о том времени, мой предшественник, бывший начальник отдела, твой дедушка, между прочим. – веры словам собеседника не осталось, после всего вранья с его стороны, вот только выражение лица и серьезность голоса заставляли усомниться в собственном восприятии услышанного. Мой дедушка начальник отдела Комитета? Мужчина явно свалился с какого-то дуба и ударился головой, придумывая этот бред.
– Это не может быть правдой, – выговорила я, сглотнув ком в горле и поняв, что всю трясет от негодования. Слишком много эмоций свалилось на голову за последнее время, хотелось зарыться ею в песок и пережить события последних дней. Удивительно, как еще не начала душить его снова.
– Однако это так. Он встретил ее и полюбил не зная, что она преемник. Трагическая случайность. Когда же проснулся Ланкаст, не мог поступить с ней по инструкции, и сменил сторону. Правда и она помогала ему, чем могла самым безобидным образом, пока он не ушел в отставку, оставив меня исполняющим обязанности, что со временем очень повлияло на мое постоянное назначение. Хочешь знать правду про те события, лучше спросить у него, а не у меня, – наблюдая за выражением лица собеседника, плохо представляла, как выгляжу сама, хотелось встать и уйти, но не могла себя заставить так поступить.
– Почему ты рассказал мне это? А если я сдам тебя Комитету? – неожиданно пришла в голову такая мысль, но мы оба с ним знали, что я никогда не исполню озвученную угрозу.
– В первую очередь этим ты подставишь своего дедушку, сомневаюсь, что ты готова пойти на такой шаг. А рассказав о том, что я рассказал тебе, ты устранишь меня с моей должности, и уже никто не помешает новому начальнику отдела отстранить от тебя Гилада, а тебя саму запереть где положено по протоколу, чего я не сделал, сама знаешь почему, – он усмехнулся, – отдел внутреннего контроля и так занялся нашим делом, как только стало известно твое имя. Они сложили два и два, так что моя судьба висит на волоске. Только дело времени, когда за тобой придут. Все эти месяцы я помогал, как мог, чтобы Комитет тебя не трогал, но это время подходит к концу. Просто будь готова к любому развитию событий в дальнейшем. Я бы на твоем месте бежал сломя голову, – пожал плечами Роланд, вставая из-за стола и собираясь уйти.
– Я изменила тебе с Гиладом, – выпалила на одном дыхании, надеясь увидеть какую-нибудь реакцию и попытаться определить по ней его чувства ко мне, а вернее убедиться в их полном отсутствии. Роланд остановился на полушаге и обернулся, словно вспомнив что-то еще, что хотел сказать. Его лицо не выражало ли ревности, ни злости, ни разочарования, или что там должен испытывать парень, слыша такие слова. Он был совершенно спокоен.
– Все вещи из квартиры нанятых людей я передам с агентами в твою, как только смогу. Деньги на оплату счета переведу на карточку. Не в чем себе не отказывай, пока есть такая возможность, и я это не только про еду, – подмигнув, он развернулся и ушел. Не знаю, сколько времени вот так просто сидела за столиком в кафе, уставившись на лежавшее на нем меню. Аппетит пропал напрочь, все проблемы, занимавшие голову до этого разговора ушли на второй план. Если верить бывшему парню, дедушка обо всем знал. Он был на месте Роланда Кайса двадцать лет назад, и ничего не рассказал мне, не предупредил. Двое близких и родных людей предали меня, и я узнала об этом в один момент. Душа словно разорвалась на куски в груди. С огромным трудом заглушала в себе желание вскочить и броситься к нему домой, чтобы все высказать.
